Орловский и ВЧК - Владимир Черкасов-Георгиевский

— Чекисты меня выследили, надо срочно уходить из совдепии. Но сегодня утром погиб мой последний помощник, который мог бы помочь мне через знакомых перебраться в Финляндию.

Вальтер вскочил с кресла, щелкнул пальцами:

— О, о! Я обязательно помогайт вам бежать из этого ада. Айн момент!

Бартелс вышел из кабинета и вскоре вернулся с кулем, в котором была старая серая форма немецкого солдата. Он протянул ее Орловскому.

— Одевайтесь. — Потом указал на его лицо: — Гладко выбрит, так не пойдет. Слишком рискованно. Немецкие дезертиры возвращаются домой заросшими бородами. Сейчас айн момент вы обзаведетесь нужный внешность.

Порывшись в комоде, Вальтер извлек фальшивую бороду, усы и брови со специальным клеем и пристроил их на лицо Орловскому.

Он щелкнул пальцами и заговорщицки проговорил:

— Сейчас будем проверять эффект ваш маскировка.

Вальтер позвонил в колокольчик, вызывая камердинера Гюнтера, а сам вышел из комнаты.

Страдающий одышкой пожилой Гюнтер, запыхавшись, вошел в кабинет и сразу набросился на Орловского, не узнавая его, хотя раньше видел неоднократно:

— Кто вас впустил сюда? Я должен попросить вас незамедлительно покинуть этот дом.

Он стал выталкивать резидента в коридор, и тут вернулся, вмешавшись, довольный Вальтер:

— Геннау — даже Гюнтер вас не узналь!

Лишь позже Орловский оценит обходительность и психологичность Бартелса, который всегда пользовался этим трюком с камердинером, чтобы убедить беглецов в их неузнаваемости.

Резидент, выряженный в помятые германские мундир и шинель, дружески обнял на прощание Вальтера. Тот проинструктировал:

— Герр Орловский, у нас во дворе стоит авто с надежный шофер. Он доставит вас до Белоостров и передаст проводнику-финну, который переведет через реку на ту сторон. Дай, Бог, вам успеха. Яволь!

На улицу осторожный Бальтерс не пошел, Орловского довел до машины Гюнтер. Резидент сел на заднее сиденье «Де Дион-Бутона», молчаливый русский шофер в папахе с красной звездочкой и романовском полушубке плавно развернул его и вырулил на ночную улицу, где прибавил скорости.

Подпрыгивая на снежных ухабах мостовой, они проехали мимо здания Академии художеств. На Васильевском Острове на одной из улиц дорогу преградила толпа — патрульные растаскивали дерущихся пьяных солдат. Шофер мгновенно развернулся и устремился в пустой ближайший переулок. Зато дальше, минуя угол Большого и Каменноостровского проспектов, понеслись без помех.

Еще около Финляндского вокзала, вокруг которого всегда много чекистов, было опасное место. Но и здесь свежевыкрашенный черный «бутончик» с номером Петросовета не вызвал подозрения. Потом, когда машина, сбавив ход, переваливалась мимо станций Приморской железной дороги: Ланская, Парголово, Дибуны, — Орловский даже задремал.

В Белоостров прикатили ближе к утру. Шофер проехал мимо вокзала по мощеной дороге, свернул с нее на грунтовку и притормозил в конце проселка около одинокого домика. От него до берега реки Сестры — границы с Финляндией было с полверсты.

Орловский с шофером зашли в этот хорошо освещенный электричеством дом, внутри оказавшийся очень грязным. Их встретила такая же неопрятная чухонка, сообщившая, что муж Арни на вокзале и сейчас придет. Тот и был проводником, переправлявшим людей Бартелса на финскую сторону. Шофер, не сказавший Орловскому ни слова за их путешествие, вдруг улыбнулся и на прощание крепко пожал ему руку, но ушел тоже молча.

Вскоре появился долговязый Арни, одетый в кожух и треух из невыделанной рысьей шкуры. Он подсмаркивал вислым носом, теребил грязными пальцами прокуренные до желтизны усы, остро поглядывая маленькими глазками.

Хозяйка подала им на дорогу чаю в треснувших чашках, проводник снял треух и сел пить в кожухе. Орловский вежливо поинтересовался у Арни, насколько ему можно считать себя в безопасности.

— Как вам ответить? — поскреб усы финн и поглядел в потолок. — Три четверти опасности вы прошли, а еще четверть впереди.

— Что же именно?

— А вот что! — провозгласил Арни и ожесточенно плюнул на пол, почти себе на валенки. — Если ваш отъезд из города обнаружен и захотят задержать вас, то дадут знать по телефону нашему коменданту. Тот позовет кого следует и пошлет в мой дом, коли кто видел, что сюда приезжала машина. Если ваши приметы будут точно указаны, вас сразу заберут и отправят в Петрочеку.

Орловский озадаченно поглядел на него, а чухонец, подсморкнув и для надежности подтерев пальцем нос, продолжил:

— Может и так случиться. Солдаты теперь занимают посты на следующую смену. Мало ли кто может по дороге заглянуть сюда на огонек. Зайдут и спросят, кто вы такой? Я отвечу, что не знаю, что вы просто зашли обогреться. А если им вздумается отвести вас к коменданту?

После длинного ряда поручений жене Арни поднялся, нахлобучил треух и, сверкнув глазками, кивнул на дверь. Они вышли на улицу и двинулись к границе, вскоре оказавшись в полной темноте.

Со стороны реки к ним навстречу стала приближаться красная точка горящей папироски.

Вскоре ее курильщик возгласил:

— Стой! Кто идет?

— Это Арни, местный хозяин! — вальяжным голосом откликнулся спутник Орловского.

Если б не этот, неизвестно откуда взявшийся небрежный тон чего только не моловшего до того финна, резидент был готов выстрелить из кольта, уже выдернутого из кармана немецкой шинели.

К ним с винтовкой наизготовку приблизился пограничник, видимо, только что сменившийся с поста. Узнав Арни, он опустил ствол и внимательно осмотрел Орловского с растрепанной бороденкой и усами, в надвинутой по так же приклеенные брови немецкой солдатской бескозырке.

Финн панибратски затараторил:

— Да, да, мы шагаем с нашим германским камрадом через границу. Мы уже проделывали все это. Не надо так нервничать, товарищ! Мы ведь тоже товарищи. Этот человек хочет распространять коммунистические идеи среди своих соотечественников, а ты собирался его застрелить? Какой же ты после этого товарищ?

Солдат пограничной стражи закинул винтовку через плечо, докурил цигарку и бросил ее в снег. Промерзшему за ночь, уже не отвечающему за пост часовому не было особого дела до шатающихся по приграничью «камрадов»:

— Если он хочет заняться подготовкой всемирной революции в Берлине, удачи ему. Чем быстрее она совершится, тем раньше я смогу протопать по их знаменитой Фридрихштрассе.

Орловский в ответ разразился благодарственным потоком слов на смеси немецкого, польского и русского языков. Пограничник хлопнул его по плечу и зашагал дальше.

Арни прислушался, оглядываясь, и скомандовал:

— Надо подождать с полчаса, пока не разойдутся все сменившиеся с постов.

Он свернул с дороги и повел Орловского через сугробы к чернеющему неподалеку сараю. В нем оказалась заброшенная столярная мастерская. Здесь они пересидели, поглядывая через полуоткрытую дверь в сторону смутных очертаний кустов вдоль Сестры, которая была капканом и мостом к свободе.

Вернувшийся к невеселому настроению Арни, человек, конечно, больше фаталистический, как все контрабандисты и проводники, сказал:

— Там по берегу