Сага о героях. В поисках Пророка. Том III - Макс Ридли Кроу

– Чего желают господа? – заискивающе улыбаясь, спросил хозяин таверны.

Зефирус кивнул одному из своих людей – Омеро. Тот перечислил заказ, который не менялся изо дня в день. В подобных заведениях лучше не рисковать и брать лишь то, что смог переварить накануне. Зефирус же скользнул взглядом в сторону музыканта, что сидел в углу, равнодушно перебирая струны инструмента, название которого было трудно запомнить, и пел на шраванском: «В клетке томлюсь я пойманным соколом, не расправить мне крылья, не лететь над землей…» Голос у него был на удивление хорош, в кабаках такие звучат редко.

– Так что будем делать с Альбирео? – спросил второй человек из его отряда, Фино.

– Обычно в таких трактирах готовят и плохо, и долго, – Зефирус имел привычку растягивать слова, словно пробуя на вкус каждое из них. – Пробегись пока, узнай, что к чему.

Фино эта идея не понравилась, но возражать он бы не посмел: у их предводителя был тяжелый нрав и скорый на расправу кинжал. Поэтому он встал и удалился без лишних слов. Зефирус же снова посмотрел на мальчишку, который пел. Конечно, сармантиец, кто же еще? И на прелестном невинном личике отображается желание убедить себя, что все происходящее вокруг ему только кажется. Забавный малый. Новенький, наверное. Из тех, кто еще не успел привыкнуть…

Вдруг мальчик повернулся в его сторону, и они встретились взглядами. О, какая гамма чувств! Зефирус чуть не рассмеялся вслух. Скольких он перевидал за свою жизнь таких вот, наивных, которые еще не поняли, где очутились. Многие, кто приползал к ногам Королевы в надежде спасти свои шкуры, тоже поначалу задирали носы, мол, мы благородных кровей. Как же! Для Голодных Теней все равны: наместники, принцы, бароны и нищие. Те, кто понимали это вовремя, оставались среди наемников и переставали брезгливо морщиться от вида чужой крови, а вот другие… Впрочем, о мертвых ни слова.

Как и предсказывал Зефирус, хозяин таверны не спешил принести им заказ. Наверное, он надеялся, будто они поверят, что он готовит для них нечто особо свежее. Как бы не так! Другое дело, Фино все равно еще носится по городу, так что все к лучшему. Благо, хоть эль принесли спустя почти час ожидания. Он был дрянным подобием того, что варят в Дорионе, но это все же лучше, чем вода. Зефирус опрокинул кружку в себя, наслаждаясь каждым глотком, а когда поставил ее на стол, почти пустую, с удивлением обнаружил стоящего возле стола мальчика-музыканта. Омеро от неожиданности даже закашлялся – видимо, тоже не заметил, как тот подошел. Оно и неудивительно, к Голодным Теням не так часто кто-то подкрадывается, скорее наоборот…

– Поёшь ты недурно, – сказал Зефирус, глядя на мальчика, – но я не для того зарабатывал монеты, чтобы раздавать их просто так. Или ты хочешь предложить что-нибудь еще?

Омеро усмехнулся и снова приложился к кружке. Мальчишка же невозмутимо пропустил эти слова мимо ушей и произнес на сармантийском, глядя в глаза Зефирусу:

– Прошу прощения за беспокойство, но я ищу человека, который бы мастерски владел любым клинком и был готов взяться за обучение. Мне нужен учитель.

– Учитель? – Зефирус рассмеялся, – дитя, не искушай!

– Вали отсюда, – прикрикнул Омеро душевно, – пока мы добрые.

– О, в самом деле? – поднял брови музыкант, – наемники отказываются от золота? Не понимаю, почему. Не будь ваши карманы пусты, разве стали бы вы давиться отравой, которую подают в этой выгребной яме?

Омеро помрачнел. Он вообще был довольно вспыльчив, особенно болезненно он воспринимал отсутствие денег и любое напоминание об этом.

– Что ты сказал? – прорычал он.

– Я предлагаю оплатить ваши услуги так же, как те заказы, за которые вы беретесь, – невозмутимо продолжил мальчишка.

Зефирус вскочил, перегнулся через стол и схватил его за подбородок:

– И чем же ты расплатишься, а? Что у тебя есть, кроме милой мордашки и сладкого голоса? Впрочем, если бы я настолько любил песни, то завел бы себе птицу – они поют бесплатно. Так что остается только милая мордашка…

Он окинул мальчишку оценивающим взглядом и ухмыльнулся:

– Знаешь, в порту полно и других шлюх, не таких костлявых. А за пару медяков я сыщу себе целый гарем. Так что проваливай…

Он с силой оттолкнул его от себя. Омеро пробормотал что-то одобрительное, уткнувшись в кружку. Зефирус даже не увидел, с какой ледяной ненавистью посмотрел на него мальчишка-музыкант, уходя в свой угол, поскольку обернулся к пришедшему Фино. Этот человек был посредственен в обращении с мечом, он не обладал особой силой или ловкостью, но умение в любом месте находить необходимый источник информации делало его незаменимым. Фино можно было с завязанными глазами забросить в любой конец света, он и там бы не пропал. Причиной тому было его несокрушимое обаяние, которое никого не оставляло равнодушным. Он умел найти подход абсолютно к любому человеку и в считанные секунды выведать у того все семейные тайны, даже те, о которых несчастный ранее не подозревал. Будь Фино настолько же умен, насколько талантлив, и Зефирусу пришлось бы избавиться от него, как от нежелательного конкурента. Но, к своему счастью, тот был достаточно глуп, чтобы не представлять опасности, оттого их союз процветал, и громила по имени Омеро отлично его дополнял.

– Что тебе удалось выяснить?

Фино отхлебнул эля из кружки, шумно глотнул и отрапортовал, вытерев рот рукой:

– Эта Альбирео живет в небольшом доме недалеко от стены. Во всяком случае, она чуть ли не единственная сармантийка, что замужем за шраванцем в этом ундане. Учитывая возраст и точное описание…

– Короче, соловей мой, – поторопил его Зефирус.

– Я проверил, – кивнул тот. – Она.

– Уверен? Одиннадцать лет прошло.

– Уверен, – усмехнулся тот. – Ее разве забудешь?

Это правда. Они однажды увиделись, как раз перед тем, как Альбирео с семьей уплыла в Дорион. Женщина была невероятно красива, даже искушенный в подобных делах Зефирус вынужден был признать. Откровенно говоря, он надеялся, что ему все же не придется ее убивать. Всегда ведь можно договориться, особенно когда на кону три жизни. С тех пор как он побывал в Орлином Гнезде, воспользовавшись умением Фино общаться с людьми, и узнал маленькую тайну этой семьи, ценность жизни Альбирео возросла. Подумать только, ему удалось отыскать потомков Бхарани, которые считались давно исчезнувшим видом, как краснокрылая канарейка, которую истребили на радость любителям модных шляпок из ярких перышек.

Зефирус почувствовал, как от нетерпения у него покалывает правую ладонь: это значит, что скоро придется браться либо за рукоять, либо за кошель. Стоило только прикрыть глаза, и он уже мог представить себе, как проводит вечер в обществе семейства Альбирео-Бхарани. Сколько же они будут готовы выложить за себя и своего ребенка? Обычно в таких случаях люди не скупятся…

– Знаешь, что самое смешное, – радостно улыбнулся Фино, – я узнал, что их сын покинул дом почти неделю назад. Угадай, чем он зарабатывает на хлеб?

Зефирус подпер рукой подбородок:

– Я вот думаю, как бы пояснить словами, насколько мне это безразлично.

– Он в кабаке поёт и посуду моет, – ответил тот, не почувствовав иронии в голосе предводителя.

– В самом деле? – в душе у Зефируса словно трепыхнулся мотылек – из этого следовало, что его интуиция опережает разум на несколько шагов.

– Ага. А угадай, в каком кабаке?..

Фино светился от простодушной гордости, как ребенок, у которого выпал первый молочный зуб. Даже Омеро начал бросать на предводителя косые взгляды.

– В этом… – Зефирус сделал небольшой глоток эля и медленно, очень медленно опустил кружку на стол, словно та от неосторожного обращения могла разбиться.

Бывает такое в жизни, чего уж тут. Иногда так нити судьбы закрутит, завертит, что ни одной вязальщице не приснится. И вот случается – подаст все вдруг на блюдечке, мол, угощайся, гость дорогой, набегался ты, устал, получи свою награду, не подавись.

Зефирус задумчиво побарабанил пальцами по столу.