Сага о героях. В поисках Пророка. Том III - Макс Ридли Кроу

– Я хранитель Браден. Что вы принесли? – спросил он, переходя на шраванский.

Тот молча достал книгу из сумки и передал в руки старика. Хранитель тщательно осмотрел обложку, с легким недоумением подняв брови, затем открыл книгу и бережно перевернул несколько страниц. Он поднял на Иврана полные изумления глаза, словно прежде ему не доводилось держать в руках что-либо, обладающее такой ценностью.

– Я не стану спрашивать, откуда у вас эта книга, – взволнованно сказал хранитель. – Скажите только, окончательно ли ваше решение передать это… сокровище в нашу библиотеку?

– О, да, – подтвердил Ивран. – Здесь она будет в безопасности, я полагаю. Что же касается меня, то едва ли я когда-нибудь потребую ее назад. Возможно, однажды сюда придет мой сын, чтобы вписать имена своих детей. Смею надеяться, вы окажете ему честь…

– Несомненно, – заверил хранитель Браден.

Он снова посмотрел на Фариса, который закончил свою игру и теперь глядел на старика, склонив голову набок и продолжая водить острием ножа по снегу, вырисовывая на том тонкие узоры.

– Славный мальчик, – вежливо произнес хранитель, хоть голос выдал некоторые его сомнения на этот счет.

– Не то слово, – вздохнула Китери. – Два золотых – и можете забирать.

Ивран с осуждением посмотрел на свою жену, но та его проигнорировала.

– Думаю, вам лучше оставить его при себе, – чуть заметно улыбнулся старик. – Могу ли я предложить пройти со мной? Вы устали с дороги. Будьте нашими гостями.

Ивран с благодарностью принял это приглашение. Вслед за хранителем они прошли в город, такой же заснеженный и холодный, как сами горы. Спустя несколько часов, когда они смогли поесть, помыться, одеться в сухую теплую одежду и расположиться в выделенной для них комнате возле камина, Китери тихо произнесла, чтобы не разбудить уснувшего Фариса:

– А может, нам стоит остановиться здесь?

Ивран недоуменно посмотрел на нее:

– Сомневаюсь, чтобы этот город захотел принять нас как своих жителей.

– Я не про этот странный город с его странными людьми, – отмахнулась Китери и села поудобнее, обхватив колени руками. – Я про Дорион. Может быть, здесь никто не станет искать ни Бхарани, ни Альбирео? Поселимся в каком-нибудь доме из дерева и перестанем прятаться от Голодных Теней…

Ивран провел пальцами по ее шелковым волосам, убирая непослушную прядку со лба.

– Дом из дерева? Как думаешь, много ли в этой дикой стране будет получать учитель истории Шравана?

– Ты и на своей-то родине немного зарабатываешь, – вдохнула она. – Потому что не проработал ни в одном доме больше года и не имеешь ни одного рекомендательного письма. Но я сама могу работать.

– Кем? Служанкой? – он лег, глядя, как огонь пожирает дрова: сперва уничтожает самые тонкие щепки, окружая крупное поленце, а затем неторопливо приступает к нему, как к десерту. – Китери, твоя семья состояла в Совете Сармантии, а ты готова менять ночные горшки у разбогатевших плебеев?

– Какой смысл лелеять гордыню, если нечего есть, – огрызнулась она. – Я знаю, ты влюблен в Шраван, это твое наследие, но нужно мыслить здраво. В Шраване мы будем вечными беглецами. Подумай о сыне.

– Я подумал о нем, – Ивран, как всегда, хранил спокойствие, зная, что ураган по имени Китери вскоре вновь станет ласковым ветерком. – И что ждет его здесь. Впрочем, если хочешь, можешь сама сказать об этом, когда он проснется. Скажи, что мы остаемся в Дорионе.

Женщина гневно сверкнула глазами, собираясь ответить что-то обидное, причем на своем родном языке, но, глянув на сына, который мирно сопел на кровати, не выдержала и улыбнулась. Что-то подсказывало ей – узнав такие новости, Фарис отправится в Шраван самостоятельно, вплавь, не дожидаясь корабля…

– О, жестокий! Он изводит меня, как лютеанская лихорадка, но мое сердце не каменное. Это чудовище в прелестном обличье – копия своего отца! Я должна была знать, что меня ждет, когда отдавала свое сердце Бхарани…

Он сгреб ее в охапку и, не дав договорить, закрыл ей рот поцелуем.

Лето этого года ознаменовалось тем, что давняя вражда между Рамашандским и Левентийским унданами наконец прекратилась. Всего год назад пришедший к власти наместник Карам рассудил, что гораздо выгоднее поддерживать добрые отношения с соседями, с которыми приходится делить прибрежную зону, и в чей порт также заходят торговые суда. На границе весны и лета он сам прибыл в Рамашандский ундан для переговоров с наместником Нараяном, а после того как все договоренности были обсуждены во дворце за чашкой ароматного напитка из цветочных лепестков, наместник Карам выступил перед людьми на площади. Это было значимым событием: впервые люди так слушали чужого наместника, соблюдая на площади тишину, словно в храме. Он был молод, ему еще не исполнилось тридцати, несмотря на это даже те шраванцы, что привыкли доверять и выказывать уважение только седине, впустили его слова в свое сердце…

Последние слова обращения наместника Карама стихли несколько часов назад, но еще не все люди разошлись с площади: они обсуждали услышанное, вполголоса, боясь спугнуть надежду. И, пожалуй, только в одном доме жили люди, что не вышли слушать речь наместника.

Китери сидела в кресле и плела кружевное одеяло, вернее, делала вид. Она перевела гораздо больше ниток, чем стоило, лишь потому, что пальцы не слушались ее. Тонкая пряжа рвалась, и женщина начинала злиться. В этом доме она прожила шесть лет, дольше, чем где бы то ни было за всю свою жизнь. После возвращения из Дориона они поселились в Рамашандском ундане, как и хотели, но вскоре были вынуждены покинуть его из-за начавшейся войны. Они скитались, убегая то от преследовавших их наемников, то от разрухи, сопутствовавшей смене власти, и спустя несколько лет снова вернулись в Рамашандский ундан. Каждый день теперь был словно чудо, а перед сном она думала лишь о том, чтобы следующая ночь прошла в этой же постели. Ее муж работал, обучая детей истории Шравана, и с каждым днем Ивран и Китери все больше удивлялись тому, что в их крошечном сундучке начинают задерживаться золотые монеты. Сперва их было всего несколько штук, потом горсть, потом небольшая горка… Это было удивительно и так непохоже на правду, что сначала не верилось. А потом случилось то, чего не должно было случиться: Китери привыкла. Голодные Тени забыли о ней, никто не охотится на ее мужа, и жизнь, наконец-то, перестала походить на игру в прятки со смертью. Не случись этого, разве злилась бы она из-за такой мелочи, которая произошла сегодня?! Нет, конечно! Возможно, только самую малость…