Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving

Укротитель, который не хочет быть гадалкой, — плохой клоун?

Чжоу Минжуй быстро выбросил этот инцидент из головы. На рынке Салат и мясо он потратил 7 пенни на фунт не самой лучшей баранины, купил молодой горошек, капусту, лук, картофель и другие продукты. Вместе с хлебом он потратил 25 медных пенни, то есть 2 сула и 1 пенни.

Деньги так быстро улетают, бедный Бенсон... — Чжоу Минжуй не только потратил две взятые с собой купюры, но и добавил пенни из кармана брюк.

Вздохнув, он перестал об этом думать и поспешил домой.

С основной едой можно было приступать к ритуалу перемены удачи!

Дождавшись, когда все жильцы второго этажа разойдутся, Чжоу Минжуй не стал торопиться с ритуалом. Сначала он перевёл слова вроде «Фу шэн сюань хуан сянь цзунь» на древний Фейсак и лоэнский язык. Если оригинальное заклинание не сработает, на следующий день он попробует на местных языках!

В конце концов, нужно было учитывать разницу между мирами и следовать местным обычаям.

Перевести же на гермесский язык, язык древних молитв и ритуалов, Чжоу Минжуй не смог из-за нехватки словарного запаса.

Закончив с этим, он достал из пакета четыре буханки ржаного хлеба. Одну положил в угол, где раньше стояла угольная печь, вторую — за основание ростового зеркала, третью — на шкаф, в угол между двумя стенами, и четвёртую — в кучу хлама справа от стола.

Глубоко вздохнув, Чжоу Минжуй встал в центре комнаты и, успокоившись в течение нескольких минут, сосредоточенно начал двигаться по квадрату против часовой стрелки.

Сделав первый шаг, он тихо произнёс:

— Фу шэн сюань хуан сянь цзунь (Бессмертный Владыка Благословений Неба и Земли).

На втором шаге он искренне прошептал:

— Фу шэн сюань хуан тянь цзюнь (Небесный Повелитель Благословений Неба и Земли).

На третьем шаге Чжоу Минжуй, затаив дыхание, пробормотал:

— Фу шэн сюань хуан шан ди (Верховный Владыка Благословений Неба и Земли).

На четвёртом шаге он выдохнул и мысленно произнёс:

— Фу шэн сюань хуан тянь цзунь (Небесный Владыка Благословений Неба и Земли).

Завершив круг и вернувшись на исходную позицию, Чжоу Минжуй закрыл глаза и стал ждать результата. В его сердце смешались ожидание, беспокойство, надежда и страх.

Смогу ли я вернуться?

Будет ли эффект?

Не случится ли чего-нибудь непредвиденного?

Тьма перед глазами была окрашена в тёмно-красный оттенок от света, а мысли в голове роились, не давая покоя.

Внезапно он почувствовал, что воздух вокруг застыл, стал вязким и странным.

Вслед за этим до его ушей донёсся шёпот — то тихий, то пронзительный, то призрачный, то соблазнительный, то яростный, то безумный.

Хотя он не понимал ни слова, Чжоу Минжуй не мог не вслушиваться, пытаясь разобрать этот шёпот.

Голова снова заболела, так сильно, будто в неё вонзили стальной прут.

Чжоу Минжуй чувствовал, что его голова вот-вот взорвётся, а мысли окрасились в галлюциногенные цвета.

Он понимал, что что-то не так, и отчаянно пытался открыть глаза, но не мог выполнить это простое действие.

Напряжение росло, готовое вот-вот разорвать его на части. В голове Чжоу Минжуя промелькнула самоироничная мысль:

Не ищи смерти, и она тебя не найдёт...

Он больше не мог терпеть. Когда струна в его сознании вот-вот должна была лопнуть, многоголосый, хаотичный шёпот стих. Вокруг стало очень тихо, атмосфера стала какой-то невесомой.

Не только атмосфера — Чжоу Минжуй почувствовал, что и его тело стало невесомым.

Он снова попытался открыть глаза, и на этот раз это удалось без труда.

Перед ним расстилался серый туман — туманный, размытый, бескрайний.

— Что происходит? — ошеломлённо огляделся Чжоу Минжуй, а затем, опустив взгляд, увидел, что парит на краю безбрежного серого тумана.

Туман струился, как вода, и в нём мерцали тёмно-красные «звёзды» — одни большие, другие крошечные, одни скрытые в глубине, другие плавающие на поверхности.

Глядя на эту голографическую картину, Чжоу Минжуй, одновременно озадаченный и любопытный, протянул правую руку, чтобы коснуться одной из тёмно-красных «звёзд», плававшей справа, в надежде найти выход.

Как только его пальцы коснулись поверхности звезды, от его тела пошла рябь, заставившая «тёмно-красное» вспыхнуть, словно фантомный фейерверк.

Чжоу Минжуй вздрогнул и в панике отдёрнул руку, случайно задев другую «звезду».

И эта «звезда» тоже ярко вспыхнула.

И тут Чжоу Минжуй почувствовал, как его голова опустела, а сознание рассеялось.

Столица Королевства Лоэн, Баклунд, Район Императрицы, в роскошной вилле.

Одри Холл сидела перед туалетным столиком, поглаживая старинное бронзовое зеркало с трещиной на поверхности.

— Зеркало, зеркало, пробудись...

— Именем семьи Холл, я приказываю тебе пробудиться!

Она пробовала разные фразы, но зеркало не реагировало.

Через десять минут она наконец сдалась, обиженно надув губки, и тихо пробормотала:

— Папа всё-таки обманул меня. Вечно рассказывает, что это зеркало — сокровище Чёрного Императора из древней империи Соломона, Потусторонний предмет...

Не успела она договорить, как бронзовое зеркало на столе внезапно вспыхнуло тёмно-красным светом, окутавшим её.

В Море Соня трёхмачтовый парусник, явно отставший от времени, пробивался сквозь шторм.

Элджер Уилсон стоял на палубе, его тело покачивалось в такт волнам, но он легко сохранял равновесие.

Он был одет в длинную мантию, расшитую молниями, и держал в руке стеклянную бутыль странной формы. Внутри неё то бурлили пузыри, то образовывался иней, то завывал ветер.

— Не хватает только крови акулы-призрака... — прошептал Элджер.

В этот момент между его ладонью и бутылью вспыхнул тёмно-красный свет, мгновенно поглотивший всё вокруг.

Над серовато-белым туманом Одри Холл снова обрела зрение. Испуганная и растерянная, она огляделась и увидела напротив себя мужчину с размытой головой и нечётким силуэтом, который делал то же самое.

Тут же они почти одновременно заметили неподалёку таинственную фигуру, окутанную серовато-белым туманом.

«Таинственный» Чжоу Минжуй был не менее ошеломлён.

— Ваша милость, где мы?

— Что вы намереваетесь делать?

Одри и Элджер сначала замерли, а затем, после короткой паузы, заговорили почти одновременно.

Глава 6: Потусторонний

Тот же лоэнский язык, то же чувство напряжения и тревоги.

Где мы? Что я намереваюсь делать? Я и сам хотел бы знать... — Чжоу Минжуй, успокоившись, мысленно повторил их вопросы.

Но больше всего его поразили не слова и их смысл, а паника, настороженность, страх и благоговение, которые сквозили в голосах мужчины и женщины.

Необъяснимым образом затянуть двух человек в этот мир над серым туманом... Даже я, «виновник» всего этого, в полном шоке, что уж говорить о них!

Для них, должно быть,