Переплет - Бриджет Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Открываю глаза. Лихорадочная дрожь прошла. Комната больше не расплывается перед глазами. Меня окружают роскошь и тишина, бархат, кожа и черное дерево. Старинные напольные часы, фарфоровые собачки на каминной полке, витрина с диковинками. Кабинет джентльмена, как с картинки в журнале. Только тело на полу у камина здесь явно лишнее.
Подхожу к потемневшей картине, на которой изображен незнакомый горный пейзаж, и смотрю на свое отражение в стекле. Я выгляжу ужасно, но по крайней мере могу взглянуть себе в глаза. Откидываю прядь мокрых волос со лба, поправляю галстук и подтягиваю узел так высоко, что влажного пятна на воротнике почти не видно. От меня пахнет бренди, но это дело обычное.
Наконец я звоню в колокольчик, сажусь в кожаное кресло у камина и кладу ногу на ногу. Я спокоен. Я контролирую ситуацию. Когда войдет Бетти и спросит, что мне нужно, мой голос не дрогнет. Велю ей принести еще бренди и вежливо попрошу убрать переплетчика с коврика и выставить вон в приличествующей манере. Что значит «приличествующая манера», мне неизвестно; если Бетти поинтересуется, я пожму плечами и велю ей спросить у кого-нибудь другого.
Стараюсь не смотреть на Фармера, и взгляд падает на овальный стол, который отец использует как письменный. На столе разложены книги, что принес давеча Фармер. Видно, что я их листал и что-то искал. Не знаю, разозлит ли это отца. Вот что хуже всего: невозможно угадать, что его разгневает. Но если он разозлится…
Делаю вдох. Представляю, как меня окружает серая стена. Гладкая. Ровная.
Дверь открывается. Я даже не вздрагиваю; я надежно укрыт стеной. Откашлявшись, обращаюсь к вошедшему:
– Уберите этот бедлам, да поскорее.
Я не слышу ответа. Лишь шаг. Не женский шаг.
Серая стена рушится, и я оказываюсь в мире острых углов, где все вызывает дурноту. Оборачиваюсь и с трудом поднимаюсь с кресла. Кружится голова; чтобы сосредоточиться, я больно прикусываю язык. Жалкое, должно быть, зрелище.
Отец слабо улыбается мне: любой, кто не знает его, назвал бы эту улыбку рассеянной.
– Прости, я решил, что это слуги.
– Одно неосторожное слово, – со вздохом произносит он, – может означать разницу между победой и поражением. Будь внимательнее, болван.
Мое лицо вспыхивает. Я стискиваю зубы.
Отец обходит темные лужи рвоты и дотрагивается до Эмметта Фармера носком ботинка.
– Ну что за непотребство. Надеюсь, ты тут ни при чем.
– Нет! Я… – Он поднимает палец вверх, и я замолкаю.
– Опиши, что тут стряслось. Будь краток.
Проглатываю комок в горле. Как найти подходящие слова и объяснить ему, что тут стряслось? То, как Фармер смотрел на меня, прежде чем лишиться сознания, как произносил мое имя, ужас на лице человека, которого насильно вынудили вспомнить часть его собственной жизни, – боюсь, отец не захочет этого знать.
Он вскидывает бровь.
– Не спеши.
Я знаю, что он имеет в виду противоположное.
– Он упал в обморок.
Глаза сами косятся в сторону камина. От книги совсем ничего не осталось, а если и осталось, обугленные клочки не различить среди тлеющих углей. Почему мне не хочется ни о чем рассказывать отцу?
Он крутит пальцем в воздухе, намекая, что я недоговариваю.
– Понятия не имею, что с ним такое. Он собирался уходить, а потом его вдруг вырвало на твой ковер.
– Весьма изящно. И это все?
Он знает, что не все. Отвожу взгляд и пожимаю плечами; стоит посмотреть ему в глаза, и он поймет, что я пытаюсь перечить ему по-своему, незаметно и трусливо. Но долго выносить тишину я не в силах. И Фармер… скорее бы его отсюда убрали.
Слышатся легкие шаги.
– О, сэр, простите, я не ожидала… – Я оборачиваюсь; Бетти делает книксен и нервно прячет под чепец выбившийся локон. Будь в комнате я один, она бы так делать не стала. – Что мне… – Тут она замечает недвижное тело на полу и коротенько взвизгивает, но вовремя замолкает. Видимо, решает, что Фармер мертв.
Отец даже не смотрит в ее сторону.
– Отправьте его в мастерскую де Хэвиленда. Там о нем позаботятся.
– Да, сэр. – Она не понимает, что происходит, но слишком боится моего отца и поспешно ретируется, не забыв сделать книксен. В коридоре она пускается бежать, а решив, что оказалась вне зоны слышимости, переходит на крик.
Мы стоим и молчим. Наконец приходят кучер и лакей; оба пахнут табаком и лошадьми. Увидев отца, они встают на пороге как вкопанные, но тот подзывает их, и они поднимают Фармера. Кучер взваливает его на плечо. Фармер стонет; из его горла с бульканьем вырывается очередной фонтан рвоты. Я никак не реагирую. Демонстрировать брезгливость или жалость не по-мужски. Отец вполголоса приказывает что-то лакею; тот берет со стола сумку с бумагами и перекидывает через плечо. Наконец они уходят.
Отец вдруг тихо усмехается, усаживается в кресло, повернутое к камину, и вытягивает ноги.
– Ну надо же. А каким щеголем он показался, когда только пришел! Красавчик, хоть и слегка грубоват. Я заметил, как ты на него смотрел.
Я молчу. Он прав. Фармер действительно показался мне красивым. Он был красив, прежде чем устроил весь этот бедлам.
– Малахольный народ эти переплетчики. Де Хэвиленд ничем не лучше. На новенького я возлагал большие надежды, но, кажется, все они из одного теста.
Я не отвечаю. Мне хочется стать невидимым.
– Изнеженные слабаки, – он жестом повелевает мне подбросить дров в камин. – Они нарочно взращивают в себе деликатность, будто бы слабость – почетный знак отличия. Бесхребетники. Де Хэвиленд зовет себя художником. Но всякий переплетчик – всего лишь прямая кишка, через которую должно пройти дерьмо, прежде чем принять иную форму. – Он вытягивает шею, пытаясь разглядеть лежащие на столе книги, но те слишком далеко, и он решает не вставать.
Я делаю полшага по направлению к буфету, где стоят графины. Он даже не смотрит в мою сторону, но произносит резко, словно ударив хлыстом:
– Довольно. Сядь.
Мне нужно спиртное, чтобы смягчить неприятную сухость в горле, но я лишь сглатываю слюну. Подтаскивая стул от стола к центру комнаты, я представляю, как меня окутывает плотный серый туман. Решит ли он, что я веду себя послушно? Или усмотрит в моих действиях вызов?
После долгого молчания он произносит:
– Хорошо, что этот тип успел закончить, прежде чем ему поплохело.
– Закончить?
– С Нелл. – Отец смотрит на меня и улыбается. –
