Золотой век - Евгений Игоревич Токтаев

Море казалось спокойным и безмятежным, не сулящим опасностей ни кораблям, ни людям. С запада дул лёгкий ветер, его дыханье гнало и облака по небу, и волны к берегу. Где-то далеко, на линии горизонта они сливались друг с другом. Мелкие барашки на гребне волн становились неразличимыми с белыми облаками. Солнце вставало всё выше, под его лучами морская вода искрилась, сверкала тысячами блёсток.

Трое мужчин стояли на городской стене Милаванды, всматривались вдаль. Туда, в сторону запада. Но горизонт был пуст, только солнце слепило глаза, отражаясь в морской воде. Они молчали довольно долго, наконец один из них не выдержал:

— А я и не знал, что вы между собой знакомы. Вот как на свете бывает! В наши дни мир становится тесен, куда не поедешь, там оказываются люди, которых прежде встречал. А если сидишь дома, то и сюда стекаются новости со всех сторон света. Бывают, встретятся на здешнем рынке приятели, и начинают обсуждать, какие новости при дворе великого царя Бабили, например, какие диковины привезли к нему во дворец из дальних стран. И с таким знанием, с такими подробностями, будто речь идёт об окрестных сёлах. Вот в какое удивительное время живём!

Два других мужа промолчали в ответ, ничего не ответив Тиватапаре. Таким было его имя. Занимал Тиватапара высокую должность в стране хеттов, представлял в Милаванде великого царя. Милаванда в собственных делах, внутри собственной земли, была совершенна свободна. Но в делах и отношениях с иноземными державами подчинялась верховной власти в Хаттусе.

Тиватапара вопросительно поглядел на обоих, явно предлагая не отмалчиваться, а поучаствовать в разговоре. Но Хастияр вновь сделал вид, что его это не касается, пришлось троянцу стараться за двоих:

— Да, я имел счастье познакомиться с господином посланником, когда он почтил присутствием наш город, во время сбора союзных войск, — сказал Хеттору, — но наилучшие воспоминания я сохранил о том времени, когда приехал в Хаттусу во время священного праздника и был гостем в доме уважаемого господина.

Произнеся эти слова, на хеттском языке, подражая дворцовым манерам столицы, Хеттору выдохнул, будто без передышки взбирался на высокий холм. Это оказалось сложным — вести на равных разговоры с главными чиновниками страны Хатти. Но новое положение обязывало. Теперь он военачальник, предводитель отряда троянцев. Впервые в жизни приам доверил ему важное дело, потому ответственность требовала новых умений, неожиданных и необычных.

Хастияр первым оценил его усилия:

— Ну, тогда весело было!

Посланник сказал это, не оборачиваясь, и продолжал смотреть вдаль, в море. Вроде бы слова эти должны были предварять приятную беседу с приятными воспоминаниями, но прозвучали как-то необычно зло. Троянец не узнавал посланника. Обычно любезный и остроумный, сейчас Хастияр срывался на всех подряд, раздражался и злился без повода. Что тому было причиной, оставалось неизвестным для всех.

Тиватапара, как опытный царедворец, сделал вид, что не расслышал слов посланника, и спокойно продолжал:

— Да, жизнь в столице великого царства, хоть в нашей Хаттусе, хоть в Бабили, имеет немало преимуществ. Прежде всего, это обширные знакомства. Но отсюда же и проистекают недостатки. Много толчеи, сутолока, большое количество бродяг и безродных проходимцев, которых привлекают столицы. Потому, Троя, да и Милаванда кажутся мне куда приятнее. Они сочетают в себе как удобства городской жизни, так и лишены недостатка больших городов. Там обычно живут только избранные достойные люди, и нет места всяческим проходимцам. Хотя в столицах есть ещё немало иных преимуществ.

Наверное, Тиватапара сказал ещё что-нибудь, но не успел.

— Парус! — закричал Хастияр, указав на северо-запад. Он будто того и ждал всё это время.

Там, на едва различимой границе между морем и небом, появился парус. Сначала он был виден только лишь людям с острым зрением, иные увидали бы только блеск солнца, что отражался от водной глади. Но постепенно он увеличивался, приближаясь к берегу. Следом за первым кораблём, показались и другие. Они шли быстро, их подгонял попутный ветер. Всё ближе и ближе к берегу.

Все трое снова молчали, рассматривая корабли. И пересчитывали их.

— Что-то мало, — сказал Хастияр, — остальные где?

С этим вопросом он обратился к троянцу. Но Хеттору только руками развёл. Одним богам известно, где остальные корабли пиратов из Аххиявы. Потерялись по дороге или передумали в последний момент.

— Верно, маловато их, — согласился Тиватапара. — Неужели с такими силами они решили Милаванду захватить? Плохо же они о нас думают!

— Остальные высадились где-то севернее, — сказал Хастияр, — туда надо идти, там их главные силы.

Хеттору мысленно продолжил путь ахейских кораблей. Они шли не к самому городу, а к обширным и богатым поместьям, которые находились в окрестностях Милаванды и поставляли здешним жителям вино и масло. Пираты шли за лёгкой добычей, что находилась за пределами городских стен.

— А как же сельская округа? Её что, на разграбление оставим? — он возразил посланнику, явно не желая жертвовать даже самой маленькой деревней.

— На север, — не соглашался Хастияр, — там остальные, я чувствую.

Троянец начал было спорить, но безуспешно, посланник приводил всё новые и новые доводы. Так бы продолжалось долго, но тут на стену к ним поднялся начальник городской стражи Милаванды. Он поклонился сразу всем троим, ибо кто из них был главнее по положению, для него оставалось не вполне ясно, и сказал:

— Прошу простить за беспокойство, усамувами. Тут мои парни какую-то странную девицу прихватили в порту. Я бы вас сейчас с таким не беспокоил, но вы сами приказали хватать всех подозрительных. А она ходила и расспрашивала народ, не слыхал ли кто о пиратах из Аххиявы. А мне приказано было искать, нет ли в городе у них сообщников. Привести её?

— Приводи, — кивнул Хастияр, — поговорим пока с девицей.

Тиватапара удалился. Не до бесед ему с девицами сейчас, к обороне следует готовиться. Хеттору хотел было последовать его примеру, но Хастияр задержал его:

— Побудь пока со мной.

Хеттору просьбе удивился, но возражать не стал, больше из любопытства, чем из уважения к столичному чиновнику и царскому родственнику.

Им отвели маленькую комнатку, обычно её занимали воины, которые несли стражу возле главных ворот. Хастияр брезгливо поморщился — там стоял запах то ли гнилых водорослей, то ли рыбы. Запах глубоко въелся, казалось, даже стены насквозь им пропитались. Снаружи дул свежий ветер, но там слишком много лишних глаз.

Стражники привели задержанную. Оказалась она молодой, очень красивой женщиной. Хеттору доже цокнул языком от восхищения. Одета она была в длинную женскую китуну из хорошей шерсти, вышитую нитками пурпурного цвета. На плечах старый выцветший плащ, на голове неброский платок.