Золотой век - Евгений Игоревич Токтаев

враг — сразимся. Резать окрестных селян, гоняться за добычей он, микенский лавагет, конечно, не будет.

Ловушка. Это искупление? Но возможная скорая смерть ведь ждёт не только Палемона, но и десятки воинов, что боготворят его.

— Пошли, — согласился Автолик, — сыграем.

Он тоже их не оставит. Выходит, хитрейший муж, собравший невиданную рать, перехитрил сам себя?

Что ж, похоже это такой суд своеобразный предстоит. По делам их. При полном согласии обвиняемых.

Судьи явились через три дня.

* * *

Железное остриё прошло между бронзовыми пластинами, легко пробило простёганный лён, на который они были нашиты. Эргин из Милаванды медленно сполз к ногам Хастияра. Но посланник уже не глядел на убитого им пирата.

Хастияр слышал, как кровь стучит в висках, будто сейчас по жилам текло бурное море, что грозилось вылиться и затопить собой всё вокруг. Злость заглушила собой все остальные чувства. Он не сразу понял, что кричал ему Тесей.

Афинский басилей стоял близко, всего в нескольких шагах и кричал ему:

— Я сдаюсь! Я сдаюсь!

Тесей был ранен, обломок стрелы торчал из правого плеча. Меч, узкий и длинный, в одном месте выщербленный троянским топором почти до ребра[120], он бросил на землю.

Царь пошатнулся и едва не упал. Он снова прокричал Хастияру в лицо:

— Ты не слышишь меня? Вот меч мой у ног твоих! Убьёшь безоружного?

— Конечно убьём, — сказал подошедший Хеттору, — после того, что вы тут натворили. А голову твою на кол.

Тесей сжал зубы и побледнел. Но трусом он не был и в ногах валяться, моля о пощаде не стал.

«И тогда мой противник признал вину и предался в руки мои. Был он немолод, был он ранен, и сам просил меня о милости, я пощадил его».

Буря в душе затихла. Больше не хотелось залить её чужой кровью. Хастияр посмотрел на Хеттору и указал на Тесея:

— Этот человек мой пленник! Не причиняйте ему вреда! Перевяжите раны и дайте воды.

— Да как так-то?! — возмутился Хеттору, — ты разве не видишь…

— Всё я вижу, — отрезал Хастияр, — а особые полномочия, коими наделён я милостью лабарны Солнца, позволяют мне оспаривать суд энкура и царей Запада.

«А ты даже не царь и не энкур».

Хеттору недовольно поджал губы. Повернулся к своим воинам и кивнул на тело Эрегинну-разбойника.

— Этому тогда башку долой и на кол. И всем дохлым аххиява, у кого доспехи побогаче оказать такую честь.

Хастияр поморщился. Всё же дикие тут нравы на краю славных человеколюбивыми законами земель Хатти. Однако возражать не стал.

Бой с ахейскими пиратами закончился. Троянцы подбирали оружие, снимали доспехи с погибших, оттаскивали в сторону тела. Своих ждёт достойное погребение, всех иных — костёр, в который превратилось разорённое селение.

Хастияр оглянулся по сторонам, увидел, что сейчас уже точно всё закончилось и его помощь никому не нужна. Он расстелил прямо на траве плащ и лёг на него. Теперь у него было немного времени, чтобы отдохнуть и привести в порядок мысли.

А задуматься было о чём. Не иначе, как сама судьба вмешалась, создала эту странную и запутанную историю. А теперь он должен найти из неё выход. Сегодня боги отдали ему в руки царя Тесея. Афинский царь и был причиной того, что Хастияр злился на весь свет.

Ещё бы! Отец его, мудрейший Тур-Тешшуб отчитывал сына, как неразумного мальчишку. За провал дела в Афинах, за то, что не смог поставить сына хеттской царевны наследником Тесея. Даже великий царь вступился за Хастияра. Стал доказывать, что история с Федрой не случайна, что это такой давний грех в царском роду есть. Ещё с тех времён, как отец его, Мурсили Великий поссорился с мачехой своей, что родом была из Бабили. Как не благочестив был царь, но и у него малые грехи имелись. Так и перешёл грех его на всю царскую родню. В том и причина крылась, что не позволили боги сделать царём Афин сына Асмуникал.

Теперь он мог расквитаться с Тесеем за то, что афинский царь нарушил условия договора, который заключил ещё с лабарной Мурсили и не сделал сына от хеттской царевны наследником.

Но отказ от мести своим противникам был наивысшим достоинством, только благородный человек способен на это. Проявить великодушие к побеждённому врагу — на это способны немногие.

Встреча с критянкой, что оказалась в близким родстве с Федрой, пленение Тесея, вновь вставшего на путь кровавого греха, явно говорили о том, что это сами боги вмешались, дабы восстановить справедливость и воздать каждому по делам его.

Амфитея, пожалуй, стала самой большой удачей. Ни он, ни отец его и представить не могли, что одна из Хранителей Трона однажды сама придёт и расскажет всё, что ей известно. И говорить будет даже не из страха, что применят к ней допрос с пристрастием, а из-за обуревавших её мятущуюся душу страстей.

Хотя не так уж много знала Амфитея, не так уж высоко было её положение среди слуг фараона. Поведала об отношениях Страны Реки с царями Аххиявы. О войне с хеттами она не знала ничего, что не было бы известно Первому Стражу и его сыну. И к тому же посольство в Аххияву стало её первым серьёзным делом, которое бывшая критская царевна с треском провалила.

Но и теми немногими сведениями, что поделилась с ним Амфитея, он воспользуется по полной. И обратит замысел слуг фараона в свою пользу. Выход должен быть, надо просто искать его. Как же распутать сеть из множества чужих грехов, заблуждений, страстей и ненависти?

Он не заметил, как вновь подошёл Хеттору. Предводитель троянцев увидел, что посланник отдыхает, отошёл в сторону на пару шагов, постоял в нерешительности, а потом вернулся. Троянец сел рядом, ему явно хотелось поговорить, но с чего начать, парень не знал.

— Ну, что случилось? — спросил Хастияр.

— Да, не знаю, как и объяснить, — помялся троянец, — не понимаю.

Хеттору действительно не мог собраться сейчас с мыслями. Только что он закрыл глаза одному из своих раненых. Их было немало — загнанные в угол аххиява дрались отчаянно. Некоторые раненные уже умерли. Кто-то едва ли доживёт до вечера.

За свою не слишком долгую жизнь троянец успел насмотреться на смерть, на то, как умирали его товарищи. Но теперь он, девятнадцатилетний, стал военачальником, и потеря каждого воина ложилась камнем на его душу.

Хастияр понял его состояние без слов. Хотел было сказать, что победы без потерь не бывает. Да не к месту сейчас такие разговоры. Это по его,