Ключи Марии - Андрей Юрьевич Курков

Ее взгляд ушел на бутылку коньяка на письменном столе. Она резко вскочила, сбросив одеяло и выронив из руки уже пустой бокал. Под звон разбивающегося стекла Олег подскочил к ней, усадил снова на диван, сам сел рядом, накрыл ее одеялом.

– Ну успокойся, извини! Я не должен был тебя оставлять… Я виноват.

Она отрицательно мотнула головой.

– Ты тут вообще не при чем! Пока не причем!

– Давай я сделаю чай! – более уверенно заявил Бисмарк, поднимаясь с дивана. – Мне тоже надо, я тоже по этой мерзкой погоде бродил! Поесть хочешь?

Рина кивнула.

Бледность не сошла с ее лица и через полчаса, когда они сидели в теплой кухне и ели макароны.

– У меня к тебе есть очень много вопросов. – заговорил Олег.

– Да? – Рина оторвала взгляд от тарелки. – Ну задавай!

– Что ты делала прошлой ночью на Печерске?

– Где?

– На Редутной, 19-А! В доме с завитым виноградом балкончиком.

Рина задумалась. Сжала губы, прищурила глаза, словно вот-вот собиралась заплакать.

– Я этого адреса не знаю, табличек с улицей не видела, – произнесла она после минутной заминки. – Меня на машине привозили…

– Врешь, – спокойно выдохнул Бисмарк. – Ты туда сама приехала. Увозили на машине, это точно!

– Ты что, за мной следил? – Спросила она голосом, полным усталого изумления и без малейшей нотки обиды или возмущения.

– Да, а что?

– А зачем? – взгляд девушки снова невинно уставился в его глаза.

– Понимаешь, – Бисмарк собрался с мыслями. Он понимал, что вот-вот своими собственными словами заведет себя на минное поле, с которого можно и не вернуться. Но все-таки продолжил. – Попробуй быть честной! Но сначала послушай меня! Я себе живу и занимаюсь одним интересным, хоть и авантюрным делом…Да, правда, я при этом совершенно счастлив и спокоен и никакой особой миссии в жизни не ищу и не выполняю! И вот я себе живу и вдруг появляешься ты, пьяная и непредсказуемая, ну точь-в-точь, как сейчас!…

– Я не пьяная, – возразила Рина, слезы в этот момент очень отчетливо прозвучали в ее голосе. То ли будущие, то ли прошлые.

Бисмарк кивнул и едва заметно улыбнулся.

– Я не буду слишком много говорить, ты и сама все прекрасно помнишь! Ты появляешься и выясняется, что ты тоже как-то связана с этим делом, только со стороны финансовой, бухгалтерской… За тобой кто-то охотится, ты от кого-то прячешься, вся такая загадочная и сотканная из тайн и смертельной опасности… Пропадаешь, появляешься… Вместе со своим «братом» Колей или по отдельности. И вы мне вдвоем внушаете, что я должен о тебе заботиться, тебя от кого-то охранять!… При этом я от того же Коли знаю, что ты сама можешь себя защитить так, что человек с асфальта не поднимется! А кроме того, у тебя… у тебя, как и у меня… Нет, я об этом пока даже спрашивать не буду! Ты мне просто расскажи, как все это получилось? – Олег бросил взгляд на потолок, словно ожидал ответа не от Рины, а сверху, от самого создателя. – А потом, когда я, беспокоясь о твоей безопасности, слежу за тобой, чтобы знать, где тебя искать, если что-то случится, ты спрашиваешь: зачем я за тобой слежу? Так, может, хоть что-то расскажешь? Например, почему в доме, в который ты пришла, оказался десяток чужих младенцев с медсестрами? Что там вообще происходит в этом доме?

Рина тяжело вздохнула. Олег продолжал внимательно смотреть ей в глаза в ожидании ответа. Она бессильно отвернулась.

– Это все из-за моего состояния, – наконец выдавила она из себя.

– Ложное материнство? – несколько саркастически произнес он.

Рина кивнула.

– Мне иногда снилось, что рядом лежит и плачет голодный младенец, мой младенец. И тогда грудь наполняется молоком, становится тяжелой, болит… Я сцеживала и отдавала. А потом младенец перестал сниться. Но я уже привыкла туда ходить… Меня туда словно сами ноги приводят… Там очень красивая палата, всё в белом. Меня переодевают в халат, я ложусь на красивую широкую кровать. Она очень широкая, эта кровать. Совсем не такая, как в обычных больницах. Они обкладывают меня голодными младенцами. Младенцы очень голодные. Они всегда голодные. Они начинают плакать и что-то внутри меня вздрагивает, я ощущаю, как сердце становится горячее и как грудь наполняется молоком. Это как во сне или на самом деле во сне. Но когда я просыпаюсь, молока в груди уже нет. И ощущения тяжести тоже. Только усталость и легкость… Раньше дядя Игорь оставлял меня до обеда поспать, отдохнуть… А потом перестал.

– Дядя Игорь? – Перебил ее Бисмарк. – А фамилия у этого дяди Игоря какая?

Рина пожала плечами.

– Я не запоминаю фамилии. Я его очень давно знаю. Он был другом моих родителей…

Он мне раньше про них рассказывал. Однажды показал фотографию, на которой мне пять лет и я стою, одетая Снегурочкой, под новогодней елкой.

– Как интересно! – Прошептал Олег. – И давно ты к нему ходишь?

Рина задумалась.

– Наверное, лет пять.

– А до этого где ты с ним встречалась? Дома, когда он приходил в гости к родителям?

Она отрицательно мотнула головой.

– Нет, когда-то он меня окликнул на улице… По имени. Так, как я сама себя называю. Сказал, что я сильно изменилась, но он меня все равно узнал… И позвал на кофе…

– А потом позвал домой?

– Нет, туда меня привезли, когда мне стало плохо… Я в детстве много болела. Иногда падала в обморок на улице. Однажды я потеряла сознание на улице и когда падала, меня подхватили и привезли туда, к нему. Его жена врач. Была врачом. Она уже умерла. Теперь он там один с домохозяйкой и медсестрой.

– Хватит! – Остановил ее внезапное откровение Бисмарк. – Сделаем паузу… Мой мозг так много информации не переварит!

Он смотрел ей в глаза и видел в них удивление, искреннее удивление, словно она, рассказывая сокровенную историю своей жизни, приносила ему жертву, а он вдруг начал противиться принять ее.

– Короткую паузу! – Повторил он виновато. – Хочется подумать. Меня что-то беспокоит, но я не пойму – что?

– Меня беспокоит многое, – полушепотом произнесла Рина. – Очень многое… Я устала.

– Ты устала так жить? – осторожно уточнил Олег.

Девушка кивнула.

Глава 58

Сянок, июнь 1941. Гипнотические способности Ареты спасают Олеся от больших неприятностей

– Вы пережили стресс… Это может произойти с каждым, – попробовал ее утешить Олесь.

– Нет-нет, не с каждым. Это произошло именно со мной. И это я их убила.