Мифы и мины для подрыва Российской государственности - Сергей Григорьевич Горленко

имя Хрущева, за весь период сталинского правления с 1921-го по 1954 год к высшей мере наказания было приговорено 642 980 человек. Большинство специалистов оперируют последней цифрой, считая ее наиболее объективной, коль скоро это число не пытался оспаривать даже главный антисталинец Никита Хрущев. Так, кровью и свинцом, в 1937 году страна подвела итог революционным событиям 1917 года и братоубийственной гражданской войне 1918–1921 годов. Только теперь можно было однозначно сказать, кто в этой войне победил и какой ценой была достигнута эта победа.

Для сравнения, публицист Антон Антонов-Овсеенко, сын известного революционного деятеля, арестовывавшего Временное правительство в ноябре 1917 года и расстрелянного в 1938 году, написал, что за время репрессий было расстреляно «более 80 миллионов (!) сыновей и дочерей советского народа!». Воистину, месть затмевает разум, но к правде не приводит.

Достойно сожаления, что снисходительное, а то и просто поощрительное отношение со стороны государства ко всякого рода вымыслам относительно репрессий 1937–38 годов дает до дней сегодняшних благодатную почву для безответственных заявлений и откровенных спекуляций на эту тему. Поддаются этому соблазну иногда и весьма титулованные личности.

Вот, к примеру, академик РАН, директор Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф. Гамалеи Александр Леонидович Гинцбург в интервью, которое он дал корреспонденту ТАСС Андрею Ванденко, сообщил буквально ошеломительную новость: «Состав посольства СССР во Франции в 1936–37 годах полностью расстреливали(!) трижды, от кухарок и водителей до посла. Мой дедушка, Леонид Яковлевич (в то время он был сотрудником посольства. – Прим. авт.) остался жив».

Уважаемые читатели, вы только вдумайтесь в смысл только что прочитанного вами и откровенно сознайтесь: вас не коробит предоставленная уважаемым академиком информация? Чуть ниже мы еще коснемся этого момента, но как вы считаете, возможно ли, чтобы в течение двух неполных лет полный состав целого посольства был бы трижды полностью уничтожен, причем «злобные чекисты» не пожалели даже простых водителей и невинных кухарок? И это при том, что количество дипломатических работников НКИД СССР (а это основа кадрового состава ведомства иностранных дел) на тот момент составляло менее 500 человек. Да ничего подобного даже в самом кошмарном сне присниться не может!

Впрочем, это еще не окончание жутких злоключений дедушки академика. Далее внук излагает буквально анекдотическую (или фантастическую – это кому как нравится) историю о том, как на имя его дедушки были одновременно выписаны (видимо, по недосмотру и разгильдяйству, «царившим» в недрах НКВД) сразу два ордера на арест. Первый ордер был выписан Гинцбургу-деду как иностранному шпиону, агенту нескольких вражеских разведок, а второй – как члену террористической группировки, замышлявшей убийство видного коммунистического деятеля Глеба Максимилиановича Кржижановского. Ввиду создавшейся путаницы, по версии Гинцбурга, под расстрел он… не попал, но получил 15 лет лагерей.

Остальные, безусловно не менее «любопытные», детали этой истории нам не интересны, но факт беспрецедентного троекратного расстрела посольства в Париже невольно заставил обратиться к архивным материалам. И что же мы выяснили? Примечательно то, что даже в период тотальной перетряски грязного белья в эпоху Горбачева – Ельцина об этом вопиющем случае никто и нигде не упомянул. Уже это одно говорит само за себя!

Более того, согласно архивным материалам, из всех дипломатов, работавших в те годы во Франции, был арестован и расстрелян только один человек. Таковым был Марсель Израилевич Розенберг, который находился в Париже не в ранге посла, а временного поверенного в делах, в период с июля по сентябрь 1934 года. Арестован он был в декабре 1937 года, когда работал в Москве. Кухарок же и водителей никто не трогал, как, впрочем, и всех остальных работников посольства.

В общем, либо Александр Леонидович, переутомленный борьбой с коварным коронавирусом, что-то не так вспомнил, либо его дедушка, перевалив за 90 лет, что-то перепутал. Но слово-то вылетело, а оно – не воробей, и летает теперь по белу свету, а доверчивые люди верят в кровавую расправу над невинно убиенными сотрудниками советского загранучреждения!

Вот только как верить после этого рассказам академика про всесильные вакцины, разработанные в научном центре под его непосредственным руководством, и рассказам про коллективный иммунитет? Впрочем, как говорит ведущий программы «Следствие вели» Леонид Каневский, «это уже совсем другая история».

Генерал-полковник Дмитрий Волкогонов, которого армейские острословы окрестили Фуфлогоновым, в своей книге о Сталине, рассуждая о репрессиях 1930-х годов, с претензией на философствование пишет: «Триумф вождя часто оборачивается трагедией для народа». Это суждение в корне неверно, поскольку трагедия 1937–38 годов практически целиком была трагедией коммунистической партии, которая потеряла почти половину своих рядов, но не советского народа.

Вряд ли можно сказать, что в ВКП(б) к этому времени все ее члены были кристально честными, высоко идейными исполнителями ленинских заветов. Немало было и примазавшихся к партии из карьерных соображений, ибо членство в ВКП(б) открывало дорогу к высоким должностям на государственной и хозяйственной работе. Были и скрытые враги народа, проявившие свое антисоветское нутро во время войны, переходя на сторону врага, типа того же Власова и ему подобных. Были, конечно, к великому сожалению, и невиновные люди, попадавшие за решетку «благодаря» доносам «бдительных» коллег, расчищавших себе карьерную лестницу, или соседей, стремившихся таким образом получить вожделенную жилплощадь. Изрядно испортил советских людей пресловутый «квартирный вопрос», хотя дело, конечно, не только в нем, а в том, что в обществе не улеглись страсти вооруженного противостояния гражданской войны и не остыли горнила застарелой классовой ненависти.

1937–1938 годы – невероятно сложный и трагический период в жизни нашей страны, но не будь его, неизвестно, как Россия смогла бы сдержать ураганный натиск тевтонов в 1941-м и победить в 1945-м озверевшую от фашистского куража Европу, которая ныне с позором погрязла в содомии и трансгендерных коллизиях. Просвещенные люди! Что уж тут скажешь! Это у них, а не у нас была эпоха Просвещения, вот они и просветились, причем настолько, что в своем великом знании хотели нас обратить в рабов, а потом забыли, для чего Господь Бог дал людям приспособления для продолжения рода человеческого, стали их путать, а то и вовсе переделывать по собственному почину.

Да и черт с ними, с просвещенными! У нас свои ценности – нам бы поработать до седьмого пота, да чарку позабористей, да щец понаваристей, да печку потеплей, да женку поядреней! «Сим победиши!» – как говорили наши далекие предки.

Как-то невольно вплелось в грустное повествование о мрачных временах почти лирическое отступление о национальных ценностях, захотелось позитивом