Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе - Ронни Касрилс

Ну, а что же с моими личными чувствами? До тех пор я участвовал в коротких перестрелках с едва различимыми противниками в Анголе и на границе с Южной Африкой. Однажды, уже на той стороне границы, чей-то голос выкрикнул: «Staan vas»[63]. Мой спутник и я инстинктивно повернулись на голос, стреляя с бедра, увидели, как человек упал, и побежали, спасая свои жизни, пока пули свистели мимо. Это были ясные случаи: или ты убьёшь, или убьют тебя. Со временем я понял, что нет разницы между рефлекторным действием в острой ситуации, когда стреляешь ты и стреляют в тебя, и более осознанным принятием решений на военном совете. Мыслительный процесс просто более растянут по времени. По моим наблюдениям, никто на нашей стороне, ни те, кто планировал операции, ни те, кто их осуществлял, не мучился сомнениями в течение тридцати лет вооружённой борьбы. Конечно, мы сожалели о случаях гибели мирных людей, которые были крайне редкими. Мы вели справедливую войну и принимали решения на основе принципов и наших политических и моральных установок.

Это то, что исторически всегда отличало борцов за свободу от тех, кто служил несправедливому делу. Хотя война всегда предполагает убийство, её логичным развитием в случаях, когда её ведут те, «кто делает мирные перемены невозможными», является убийство отдельных людей и массовые убийства. Правительство перешло все границы и санкционировало хладнокровные убийства своих безоружных и вооружённых оппонентов, как средство сохранения режима апартеида. Боец с автоматом АК-47 и учёный с авторучкой, сочувствующий нам человек и просто беженец, женщина и ребёнок — все одинаково рассматривались как противник. Как, например, в случае со школьным учителем Мэтью Гониве: военное командование дало официальное указание о том, что он «должен быть устранён из общества на постоянной основе». Убийства и массовые убийства повсюду в Южной Африке и за её пределами стали нормой для сил, защищающих апартеид.

В течение следующих нескольких месяцев мы получили от этих сил ощутимые удары. Я тесно взаимодействовал с Томасом, настоящее имя которого было Сидни Мбиси. Он был надёжным и умным человеком. В свое время он был телохранителем Оливера Тамбо и производил на меня хорошее впечатление. Томас получал информацию от своих агентов в рядах сил безопасности противника. Незадолго до отъезда из Лусаки я получил от него сообщение, что его основной агент приезжает в Свазиленд на отдых.

— На отдых? — спросил я с удивлением. — Но Претория только что ввела чрезвычайное положение. Полиция не справляется с критической ситуацией. Как могут они разрешить старшему офицеру взять отпуск?

Это вызывало у меня сильное подозрение. Я посоветовал Томасу быть осторожнее.

Он был похищен через несколько недель, в июле. Этот «агент» был использован для того, чтобы заманить его в засаду. Томас был арестован южноафриканской полицией и на следующий год освобождён без предъявления обвинения. Вскоре после этого он был застрелен неизвестным человеком около своего дома в Соуэто.

Второе похищение произошло вскоре после исчезновения Томаса. Глори Седебе, которого знали под именем «Сентябрь», был начальником разведки подпольной сети в Трансваале. Я был знаком с ним в течение некоторого времени, однако никогда не доверял ему полностью из-за его подозрительности. Товарищи считали, что он был трусом. Было сильное подозрение, что он сам нанес себе ранение во время налёта на Матолу. Внешне он напоминал мне Бруно Матоло — предателя со времён моей диверсионной деятельности в Дурбане, и это вызывало у меня чувство недоверия к нему.

Он был арестован свазилендской полицией и был похищен южноафриканскими агентами из камеры полицейского участка в Манзини при содействии одного из местных полицейских. Ясно, что он согласился сотрудничать со своими похитителями и стал одним из печально известных «партизан-оборотней». Всё это случалось быстро. Через несколько дней после его похищения в августе трое его коллег были застрелены южноафриканской полицией на месте пересечения границы около города Пит-Ретиф.

«Сентябрь» знал о готовящемся переходе через границу. Среди тех, кто погиб, был Толман Бам — вдумчивый молодой человек, которого я взял с собой из Анголы в Мапуту, а затем на линию фронта.

«Сентябрь» вновь помог команде похитителей в декабре 1986 года. Эбе был похищен из своего укрытия в Пайн Вэлли 15 декабря 1986 года. Вооружённые люди вломились в его дом, когда он смотрел телевизор. В это же время была похищена молодая пара из Швейцарии, единственным преступлением которой было просто знакомство с несколькими членами АНК. Кроме того, был похищен Шадрак Мапамуло — давний стойкий член АНК, у которого в Свазиленде был статус беженца.

Шадрак, как и Ибрахим, был одним из моих товарищей по МК в Дурбане в 60-х годах. Он отсидел пятнадцать лет на острове Роббен и присоединился к нам в Свазиленде в 1980 году. Он был вежливым человекам с мирным характером и тихим голосом, внимательным к окружающим. Он был фабричным рабочим и профсоюзным активистом. Ему было приятно узнать, когда мы впервые встретились в изгнании, что АНК объявил 1980 год «Годом рабочего».

Он был изумлён, когда я добавил, что нужно объявить все 80-е годы «Десятилетием рабочих», если мы хотим добиться освобождения к 1990 году. «Но, конечно же, это не займет так много времени?», — запротестовал он. Поскольку я был в эмиграции с 1963 года, то уже выработал терпеливое отношение к таким разговорам и объяснил: «Шадрак! Я не готов обсуждать, когда придёт свобода. Единственное, что я могу с уверенностью сказать, это то, что 1 января 2000 года я встречусь с тобой около здания Городского Собрания Дурбана и приглашу тебя на обед».

Это трагично, но если даже я доживу до этого времени, выполнить это обещание будет невозможно. Когда они пришли в маленькую квартиру Шадрака в Матсапе в середине ночи, его жена — медсестра — была на дежурстве в местной больнице. Он запер своих двух детей в одной из комнат и попытался забаррикадировать дверь. Похитители несколько раз выстрелили в него и потащили его, раненого, к поджидавшей машине. Он умер от потери крови по дороге к границе и они бросили его тело около забора.

Декабрь 1986 года был особенно трагическим месяцем для нас. В Масеру ударная группа, используя оружие с глушителями, убила семь наших товарищей в налёте на два дома. Среди погибших были два моих слушателя из Анголы — Нонкоси Мини (или Мэри Мини) и Луламиле Дантиле, известный как Морис. Нонкоси была дочерью казнённого героя Вуйсиле Мини, которая пережила бомбардировку в Ново-Катенге. Морис был найдён убитым в машине. Его голова была пробита пулей. Были также хладнокровно расстреляны Леон Мейерс — оперативник МК и его жена Джеки Куин. Их обнаружили в их доме. Они сами открыли дверь кому-то, кого они, очевидно, знали и кому доверяли. Их дочь была обнаружена живой, прижимающейся к матери. Стало вновь ясно, что это было делом рук шпиона, приникшего в наши ряды и выдавшего их всех.