Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе - Ронни Касрилс

Москва, покрытая снегом, тёплое гостеприимство, оказанное нам советскими товарищами, были таким разительным контрастом по сравнению с борьбой за выживание в Свазиленде. Было очень приятно расслабиться с товарищами из Лусаки, Лондона, Луанды и многих других мест, где были партийные организации. Мы обменялись опытом, и я услышал из первых уст о серьёзном мятеже, который произошел в начале года в Анголе среди разочарованных бойцов МК, участвовавших в правительственном наступлении против УНИТА. Я получил привет и письма от Элеоноры и сумел слетать в Лондон, чтобы в первый раз за этот год повидаться с семьей.

Несмотря на то, что я прожил в Соединённом Королевстве многие годы, я не имел права на получение британского паспорта. Вместо него я получил проездной документ лица без гражданства. Это означало, что я должен был пройти через пограничный контроль для иностранцев и подвергнуться суровому допросу иммиграционного чиновника. Он немедленно достал черную книгу, и я смотрел, как он водил пальцем по буквам, разыскивая мою фамилию, которая, несомненно, фигурировала там, как фамилия лица, за которым нужно присматривать, даже если он ещё не объявлен «международным террористом». Тот факт, что моя жена и дети были британскими подданными, и что у меня был статус иностранца, постоянно проживающего в Англии, не позволял им отказывать мне во въезде. Я, однако, знал, что будет тайно нажата соответстствующая кнопка и меня «разберут на части» на таможне.

Когда я вёз тележку с багажом через «зелёный коридор» для тех, кому «нечего заявлять», неизбежно появился таможенник и выбрал меня для досмотра. Меня уже много раз приглашали в специальную комнату, предназначенную для личного досмотра. Это означает, что нужно раздеваться до белья, каждый предмет, который вы везёте, подвергается тщательному изучению, а документы копируются.

Незадолго до отлёта из Москвы я спешно купил несколько рождественских подарков. Время не позволяло побывать в нескольких магазинах, поэтому я купил несколько ручных и настенных часов для Элеоноры и детей. Таможенник исследовал все часы, тщательно взвесив в руке гирьку на цепочке ходиков с «кукушкой».

— Вряд ли подходит для бомбы замедленного действия, — заметил я и получил в ответ кислый взгляд. — Это рождественские подарки.

На сцене появился представитель спецслужб, который вёл себя с отменной учтивостью. В моём багаже был ряд статей, а также мои лекции и заметки по вопросу о вооружённой борьбе, и он собрался объяснять мне, что имеет право скопировать их.

— Никаких проблем, — ответил я. — Вы найдёте некоторые из этих материалов опубликованными за моей подписью в готовящемся к выпуску журнале АНК. Может быть, когда-нибудь я использую этот анекдот в своих мемуарах.

— Очень хорошо, сэр, — был ответ. — Только не упоминайте моё имя, пожалуйста.

Кроме частых досмотров на таможне в аэропорту Хитроу я никогда не испытывал никаких проблем со стороны разведывательных органов и сил безопасности Её Королевского Величества. Поэтому программа «Телевизионные новости» 4-ого Канала была не права, когда она повторила клеветническую передачу южноафриканского телевидения. В этой передаче, выпущенной под названием «Цель — терроризм», Южноафриканская телерадиовещательная корпорация утверждала, что мы с Джо Слово использовали Великобританию как «базу для терроризма» против Южной Африки. Видеоряд, снятый из движущейся машины на улице Голдерс-Грин, показывал мою квартиру, которая, как выразился голос за кадром, «по иронии судьбы расположена над магазином диетических продуктов». Элеонора и дочь Слово Джиллиан получили от 4-го Канала извинения и выплаты за моральный ущерб, когда там прочитали письмо от наших адвокатов.

После короткого и счастливого отпуска, проведённого с семьей в Лондоне, я скоро вернулся назад, в Свазиленд. После депортаций наших бойцов в Танзанию жизнь в Свазиленде, казалось, возвращалась в нормальное русло, а правящая элита с новой силой возобновила внутреннюю борьбу за власть. Эбе проскользнул через границу Южной Африки и теперь работал в нашей подпольной сети в Дурбане. АНК готовился к проведению Национальной конференции в Лусаке, и я ждал, когда Эбе присоединится ко мне. Он сотрудничал с Хеленой Пастоорс — бельгийской гражданкой, которая после периода пребывания в Мапуту поселилась в Йоханнесбурге. После нескольких неудачных попыток перевезти Эбе через границу, Хелена приехала в Мбабане, чтобы встретиться со мной.

Она подобрала меня в условленном месте, и мы поехали в загородную гостиницу под названием «Форестерз Армз». Было холодно и темнело, когда мы сели около камина в пустом баре гостиницы. Хелена замерзла и некоторое время дрожала. Она была смелой женщиной, высокой и стройной, с рыжими волосами до плеч, и вместе со своим бывшим мужем Клаасом де Йонгом тайно ввозила оружие в Южную Африку. Я отнес её начальную дрожь к напряжению, под которым она жила, хотя внешне она выглядела спокойной и собранной.

Когда она рассказывала мне о неудачных попытках привезти Эбе к границе, моё беспокойство усиливалось. В каждом случае они или наталкивались на контрольный пункт, или происходило какое-то странное событие, которое побуждало их возвращаться назад.

— Хелен, — спросил я, — а ты уверена, что не находишься под наблюдением? Ты используешь методы проверки, которым я учил тебя и Клааса в Мапуту?

Именно в этот момент в бар неторопливо вошёл крепко сложенный южноафриканец. Он не посмотрел на нас и сев к бару, заказал что-то выпить. Он пробыл в баре десять минут и вышел, вновь не посмотрев в нашу сторону.

— Странный тип, — сказал я. — Первое, что обычно делают, входя в общественное место — это посмотреть, кто ещё там находится. А он даже не посмотрел в нашу сторону.

Хелена хихикнула и сказала, что проблема с вами — политэмигрантами заключается в том, что «вы видите буров за каждым углом».

— А как насчёт вот этого? — спросил я, когда за бар сел ещё один крепкий белый мужчина в рубашке с закатанными рукавами, обнаруживающими хорошо развитые бицепсы. Как и предыдущий человек, он полностью игнорировал наше присутствие.

История повторилась и в третий раз. Через десять минут и после бутылки пива посетитель был вновь заменён, на этот раз безразличным африканцем. Мы не стали дожидаться, когда он допьет свою выпивку. Хотя Хелена не соглашалась со мной и упорно утверждала, что мне «нужно пожить в Южной Африке и привыкнуть находиться среди буров», она согласилась уехать оттуда.

Она любила быструю езду, однако слушалась моих указаний. Посматривая назад в темноту, мне показалось, что я вижу машину, следующую за нами от гостиницы. Я попросил Хелену увеличить скорость и показал, где свернуть с дороги в лес. В город мы приехали окольными путями. Я сказал ей, что хотя и не был уверен, но чувствовал реальную возможность того, что люди в баре были частью группы наружного наблюдения. Эбе зависел от Хелен, ожидая, что она заберёт его в гостинице в восточной части провинции Трансвааль. Я сказал ей, что не следует продолжать попытки перевезти его через границу в эти выходные дни и что она должна проявить особое внимание для обнаружения слежки.