Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе - Ронни Касрилс

Он посмотрел на третьего человека, который выгружал ящик пива из багажника машины и, понизив голос, сказал:

— Можете считать, что я на полицейской службе.

Появился третий человек и было ясно, что он хотел избежать общения с нами. Ольстерец с трудом поднялся на ноги и с опущенной головой и с выражением покорности помог ему отнести пиво дальше к реке. Мы слышали, как он спросил, осталась ли ещё «травка», чтобы покурить, а так называемому перуанцу сказали, чтобы он плыл туда, где они расположились.

Третий человек явно был южноафриканцем. Из его внешности и из почтительного отношения, которое выказывали к нему, я сделал заключение что он был офицером службы безопасности и, более, чем вероятно, управлял двумя остальными. Ему было лет тридцать пять, он был одет просто, но со вкусом, с аккуратно подстриженными усами, начальственным видом и напоминал мне Магнума — популярного телевизионного интервьюера.

Наша встреча произошла в субботу, на следующий день после убийства наших трёх товарищей, за день до того, как мы узнали об их гибели и о том, что около их дома видели трёх белых. Когда я получил это сообщение, то немедленно и интуитивно подумал о трёх людях, которых мы видели на площадке для пикников. Алкогольно-наркотический загул соответствовал тому, что мы знали о «снятии напряжения» ударных групп после таких операций. Не вывозил ли южноафриканский шеф двух убийц «проветриться» после операции в предыдущую ночь? Были ли они по-прежнему здесь, готовясь к новому удару? Не был ли «перуанец», скорее всего, португальским наёмником из бывших колоний?

Я обсуждал всё это с Мозесом в понедельник утром. Мы решили поехать и разобраться. Из дома выехали перед полуднем, намереваясь проверить каждое питейное место между Манзини и Мбабане. Мы искали красную «Мазду» и решили побывать на многочисленных «водопоях» на 50-километровом отрезке шоссе. Мы проехали мимо трёх возможных мест в самом Манзини и одного ресторана в Матсапа. В начале долины Эзулвени, перед тем, как начинаются роскошные гостиницы и рестораны, есть просёлочная дорога, ведущая от главного шоссе к гостинице около водопада Мантенга. Мы бросили беглый взгляд на парковочную площадку, но красной «Мазды» не было видно. Она материализовалась из-за поворота, ведущего к гостинице, когда мы ехали назад к главному шоссе. Конечно же за рулём был «Магнум», рядом с ним сидел ольстерец, а на заднем сидении была третья фигура, возможно «перуанец».

— Это они, — сказал я Мозесу, разворачивая машину обратно, как только они исчезли из виду.

Когда мы подъехали к гостинице, красная «Мазда» была на стоянке. Мы решили, что Мозес пойдет один, поскольку они узнали бы меня с площадки для пикников и заподозрили бы неладное. Я остановился поодаль и стал ждать. Через некоторое время троица уехала на «Мазде», а Мозес присоединился ко мне. Мы ехали за шлейфом пыли, который поднимала их машина, до просёлочной дороги и увидели, что они повернули налево к долине.

— Боже! — воскликнул Мозес, — какая дикая компания. Я наткнулся на них в баре гостиницы. Ты был абсолютно прав в отношении верзилы-ирландца. Какой злобный тип! Какой поганый рот у него и у того парня, который поменьше! Всё на букву «х» — и то, и это. Парень, который поменьше, явно напичкан наркотиками до самых бровей и у него действительно португальский акцент. Атмосфера там была такая, что её не разрежешь и ножом. Они оскорбляли чёрный персонал, который был запуган.

— А что насчёт Магнума? — спросил я.

— Почти не открывал рот. Они называли его Яни и это действительно бур. Он всё время платил за выпивку. Он явно их хозяин.

«Мазда» пронеслась на скорости мимо комплекса гостиниц «Холидей Инн» и начала подъем по длинному холму, ведущему к Мбабане. Однако она скоро съехала с основной дороги и подкатила к мотелю. Мы знали, что в этом заведении есть бар и подождали, давая время троице зайти вовнутрь. Около бара «Мазды» не было видно, поэтому я медленно проехал вокруг комплекса, исследуя глазами ряды входов в комнаты мотеля в поисках машины. Мы заметили её около одной из комнат с открытой дверью. Я остановился в соседнем ряду и мы видели, как «Ирландец» и «Перуанец» плюхнулись на кровати. «Магнум» вышел из машины, закрыл двери и вошёл в соседнюю комнату.

— Сидящие утки, — пробормотал Мозес, кивая и подмигивая. Он был за то, чтобы прикончить их на месте.

— Нет. Я должен обсудить это с местным командованием, — ответил я. — Это их территория.

На совещании в этот вечер, на котором присутствовали Тами, Гебуза, Эбе и начальник разведки — товарищ по имени Томас, я доложил о трёх людях и мы обсудили, что делать. Томас обладал обширной информацией об ударных группах противниках в Свазиленде и подтвердил, что, как полагают, совершившая убийство в Мбабане группа по-прежнему была в стране. Более того, уже было предположение, что в числе убийц были англичанин и португалец. У него был агент, который работал в этом мотеле и который мог бы собрать дополнительную информацию для нас об этих людях. Я выдвинул идею Мозеса и доказывал, необходимость приготовиться к тому, чтобы уничтожить троицу.

Хотя мы не были уверены в том, что эта та самая группа, которая убила трёх наших людей в ночь на субботу, они, несомненно, подходили под категорию ударной группы. Мы знали о том, что противник планирует новые удары по нам и нам нужно было нарушить их планы. По крайней мере нам нужно было захватить и допросить эту тройку.

На войне необходимо действовать, когда для этого предоставляется возможность. Мы ждали несколько дней, пока наш агент в мотеле собирал крупицы информации, которая подтверждала наши сильные подозрение по этим трём. Самым убедительным было сообщение об их встрече с известным нам южноафриканским агентом. Когда мы, в конце концов, вломились в их комнату в мотеле, они исчезли.

Через несколько лет, когда разразился скандал вокруг правительственных групп убийц, я узнал «Магнума», по всем признакам, убийцу-садиста, на фотографии в газете.

Инцидент с этими тремя многое открыл для меня. Я был на месте действия, готовый произнести им приговор, и до сегодняшнего дня считаю, что нам нужно было действовать незамедлительно. Но что испытывает человек, готовый отнять жизнь у другого человека? У меня никогда не было ни малейших сомнений в том, что наша вооружённая борьба была средством защиты против насилия со стороны правительства. Нас вынудили на массовую политическую борьбу, на вооружённые действия тем, что все пути продвижения к демократии были закрыты. Оливер Тамбо выразил это в сжатой форме, заявив: «Не было бы вообще никакого насилия, если бы мы не стали объектом насилия со стороны системы апартеида».