Адриатика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

– Попробуй раздави их, когда они сами лупят нас в хвост и в гриву!

Линия фронта к этому времени определилась к западу от залива, в глубине которого располагалась Бокко-ди-Катторо. Взамен сбитых "Венусом" батареи, французы лихорадочно строили новые на большем удалении от залива. Наши при первой возможности стремились их уничтожить. Сам Мармон, запершись в Новой Рагузе, стягивал туда свои разбросанные войска, готовясь к долгой и упорной борьбе за Далмацию. На все упреки Наполеона в медлительности и нерешительности, он оправдывался: "Я бесконечно много раз требовал от адмирала, чтобы он выдал мне Бокко-ди-Катторо, но его ответы, всегда рассчитанные на откладывание, показывали его недобросовестность, и я должен был не доверять и наперед готовить средства, чтобы бороться с ним".

В первые дни осени Сенявин устроил на французских морских дорогах настоящий погром. Бриги и фрегаты под Андреевским флагом буквально растерзали французские коммуникации. Капитан первого ранга Белли, ворвавшийся в Рагузский залив, дерзко захватил там две большие требаки с запасом военной амуниции и пороха для французской армии с кучей пленных.

– Французам сей запас явно лишний, а нам как раз кстати! – обрадовался он и отправил добычу на Корфу.

Эжен де Богарне

Непосредственно в Бокко-ди-Катторо стояли на якорях в готовности к выходу в море: вице-адмиральский корабль "Селафаил", "Святой Петр", фрегат "Автроил" и прибывший совсем недавно из Севастополя черноморский бриг "Александр" лейтенанта Скаловского, да фрегат "Кильдюин" в ближнем дозоре. Непосредственно у Рагузы действовал отряд контр-адмирала Сорокина: линейный корабль "Параскевия" в паре с бригом "Бонасорт" и "Уриил" в паре с бригом "Феникс". Пока линейные корабли стояли в дозоре мористее, легкие и мелкосидящие бриги подходили к самому берегу, совершая набеги на батареи и селения, всякий раз ускользая от взбешенных французов.

При набеге на местечко Сан-Джоржи, что на острове Лавиза, взяли огромный винный магазин, что французы для себя готовили. Пока противник понял, что к чему и подтянул солдат, все содержимое было уже в трюмах российских кораблей. Матросы этой добыче радовались особо. Тем более, что капитаны разрешили всем опробовать трофей захваченный, годиться ли к потреблению.

– Еще как годиться! – солидно кивали головами матросы, чарки с добычей в себя опрокинув и к баталеру взор обратив. – Да что-то не распробовали с первого-то раза, налей-ка еще малость!

Ввиду того, что у капитан-лейтенанта Сульменева на "Фениксе" оказался некомплект офицеров, Быченский командировал к нему мичмана Мельникова. Прикомандированному Сульменев был весьма рад:

– Будет вам, господин мичман, задача ответственная, но веселая! Готовы ли?

– Готов! – тряхнул русой головой мичман с "Уриила".

– Не будем терять времени! – кивнул Сульменев. – Вам следует пройтись вдоль самого берега между островками и поглядеть, не прячется ли там кто-нибудь. Если противник по зубам, то нападайте.

– А если нет?

– Тогда облизнитесь и возвращайтесь! Давиться большим куском, право, не стоит!

Вместе с бриговским шкипером Мельников был послан на катере к островам, что лежали подле Нарентской бухты неподалеку от Рагузы. Для внушительности на носу катера водрузили фальконет на скрипучем вертлюге.

Едва завернули за первый из скалистых островков, как обнаружили далматинскую брацеру (разновидность требакулы с тремя мачтами и латинскими парусами) и австрийскую требакулу. Затребовали документы. Кормчие нехотя протянули смятые бумаги. Так и есть: зафрактованные французами суда! В трюмах нашли треску и сушеные сливы-смоквы. Французские солдаты, пытавшие было спрятаться, отдали свои ружья без сопротивления.

Оставив на судах призовые партии, продолжили поиск. В близлежащей небольшой бухточке нашли еще два ругузинских судна, на этот раз с фасолью и кукурузой.

– Великолепно! – радовался Сульменев. – За какие-то пару часов и четыре приза! Чем я могу вас отблагодарить за храбрость проявленную?

– Дозвольте мне отвести захваченные призы к "Уриилу"! – попросил смущенный Мельников.

Командир "Феникса" кивнул понимающе: сам когда-то был мичманом!

Спустя несколько часов мичман Мельников привел к борту своего линейного корабля плененные требакулы.

Доложившись командиру, подошел к своим сотоварищам-мичманам.

– Вот, – сказал им, небрежно в сторону плененных транспортов махнув рукой. – Захватил тут, между делом, по просьбе капитана бриговского! Можно было и поболее, да уж что-то ленность напала! К тому же четыре абордажа за день кому угодно надоесть может. Так шпагой намахался, что чуть руку из сустава не вывернул!

Мичмана "урииловские" смотрели на товарища глазами восхищенными: вроде бы и врет не краснея, но качающиеся на волнах транспорта не оставляли сомнений в правдивости рассказчика…

* * *

Что ни день, то в Катторо прибывали новые и новые захваченные суда. Согласно еще петровскому уставу призовые премии священны. Никто не может лишить права команду, захватившую приз, ее доли, величина которой определена раз и навсегда основателем флота. Но на сей раз, захваченных в плен судов было столь много, что суммы за них выходили просто фантастические. Пленных на берег сгоняли тысячами, а портовые склады были завалены захваченными товарами по самые крыши. В эскадренном трибунальстве, оплачивавшем призовые счета, в конце концов, взвыли:

– У нас нет наличных! За какой-то месяц два миллиона рублей! А они все хватают и хватают!

Среди наших команд царил подъем небывалый, ведь призовые деньги исчислялись тысячами! Особо быстро богатели капитаны фрегатов и легких судов-каперов. Линкоровские получали куда меньше, хотя Сенявин старался не обижать и их. Образовал главнокомандующий и общую кассу, из которой часть сумм выдавали и армейцам. Что же касается флотских, то все, кто мог, рвались на крейсера! Там были не только деньги, но каждодневные погони и жаркие столкновения, смелые рейды и всегда полная неизвестность впереди. Не об этом ли во все времена мечтают многие поколения молодых офицеров?

Матросы фрегатские чесали затылки, шалея от денег: за несколько дней они приобретали целые состояния. А офицеры подсчитывали и не верили цифрам.

– Господа! – хватался за голову какой-нибудь лейтенант из однодворцев, глядя в бумагу с длинными столбиками цифр. – Ежели так и дальше пойдет, то я самого миллионщика Куракина переплюну!

Венусцы были вообще в фаворитах. Теперь заходя в Катторо, матросы покупали себе бархатные портянки и шелковые исподники. Развозов смотрел на это сквозь пальцы: пусть побалуются! Офицеры закупали в кают-компанию все самое дорогое и изысканное: если вина, то из старых подвалов, если коньяк, то самый выдержанный. Что касается Володи Броневского, то часть денег он переслал аккредитивом матушке в Россию, вторую отдавал Маше и ее маменьке, третью оставил себе, на всякий случай, ведь вся война еще впереди, да и путь в Россию тоже не близок.

Из Петербурга прислали бумагу по начислению денег за взятые призы. Теперь наличные начисляли за