Кровавый Гарри - Ираклий Берг

Половского действительно был здесь. Но не только он. Здесь были все, вообще все люди, которых он оставил позади, спускаясь в туман. Сейчас они выглядели иначе, красивее, яркость амуниции не тускнела в полутьме, но узнал он всех сразу, и седовласых командиров, сейчас смотревшихся молодцеватее, и дерзкого Половского, задумчиво покусывающего веточку дерева, и, главное, невозмутимого Михаила, с сострадательной насмешкой рассматривающего его самого.

— И что все это значит, потрудитесь объяснить? — Максим внезапно осознал, что сел в лужу, и бросившаяся в лицо краска выдавала это. — К чему все это представление?

— Представление, Максим Юрьевич? — Михаил отвечал негромко, и для этого подъехал ближе. — Представления здесь никакого нет, если не считать ваш странный… назовем это рейд.

— Как вы здесь оказались?

— Очень просто, Максим Юрьевич, мы прошли верхом вдоль оврага, и ждем только вас.

— Но…тогда какого вы..

— Я отправил отрял юного Половского через овраг, как вы должно быть помните, — Михаил взял паузу, и лишь дождавшись резкого кивка от судорожно сжимающего поводья Максима, продолжил, — поскольку это идеальное место для засады и нападения сзади. Вероятность подобного развития событий представлялась маловероятной, но не нулевой, да и война есть война. На войне убивают, часто — благодаря глупости, допущенной небрежности. Потому я и указал проверить овраг, что и было исполнено одним из ваших вассалов. Пройдя овраг, они оказались видны нам как на ладони, дали сигнал, что все в порядке, после чего мы присоединились к ним не рискуя лошадьми.

Максим прокусил губу. Всегда неприятно выглядеть идиотом, а уж выглядеть вот так, перед всеми, наглядно показав профнепригодность — невыносимо. Выплеснуть свою ярость было не на кого, отчего она била по самому Максиму.

— Вы сердитесь, — кивнул Михаил, без труда разгадав его состояние, — да что там, вы просто в бешенстве. Но винить вам некого, и это выводит вас из равновесия. Я ваш учитель, но не более, и плохо умею утешать. Скажу лишь то, что нас ждет неплохая заварушка, в которой вы вскоре сможете утолить свой гнев, да и подправить реноме перед всеми этими людьми, которых видите впервые, и потому это столь важно. Пусть не как командир, но хотя бы как воин. Будьте же достойны своего имени, своего отца, своего рода. Заметьте, на вас смотрят, вас изучают, но над вами никто не смеется.

Парень сдулся. Вновь наставник заставил его испытывать чувство беспомощности, одновременно с пониманием, что лишь благодаря его поддержке удается еще оставаться на плаву, а не топить себя дальше. Гордость была уязвлена, но и, в известном смысле, пробуждена. Он нашел в себе силы вскинуть голову, стараясь не думать о том, насколько его лицо пунцовое в данный момент, и спокойно сказать:

— Действительно, забавно получилось. Но вы правы, есть и положительные моменты. Да, я сам влез в туман, но я сам из него и вылез. Это символично. Пусть и будет таков мой путь. Ведите же, раз вы тут по факту главный, но прошу вас — дайте мне в личное подчинение какой-нибудь отряд, пусть небольшой, но дайте.

— Неплохие слова достойного человека, — одобрительно кивнул Михаил, — дать отряд мне не трудно, но будете ли вы уверенны в этих людях? Все же лично вы друг другу… сюзерен и вассалы. Не более. Порой этого очень мало.

— Ну и что? В себе я уверен, и уверенности моей хватит и на них. А что до их уверенности во мне, так вы сами заметили, что никто не смеется, как и учит нас мудрая пословица.

— Какая, позвольте узнать?

— Кто в армии служил, тот в цирке не смеется. Неужели не знаете?

— Впервые слышу, но что-то в ней есть. — Наставник лукаво улыбнулся. — Решено. Вы получите людей. Отряд Паловского вас устроит?

— Более чем! — Кивнул Максим, хотя ожидал совсем иного, того, что ему дадут личный отряд, там где он будет полный командир, а не сплоченную группу со своим лидером, рядом с которым он вновь оказывается на положении формального начальника. Выбирать, однако, не приходилось.

Замок Максим увидел последним, когда люди уже спешивались, и он вынырнул из своих мыслей. "Да что с тобой такое сегодня, — обругал он себя, — соберить, тряпка! Неужели ты и правда такой олух, что любая неприятность выбивает из колеи? Запах свободы опьянил? Так она кровью здесь пахнет, и было бы хорошо, если не только твоей."

Половский отнесся к прикреплению его самого и отряда в прямое подчинение Максиму равнодушно. Мол, и так и этак, все едино. Но Максиму хотелось верить в то, что глаза того сверкнули чем-то предвкушающим, а равнодушие напускное. С того момента люди Половского стали его личными телохранителями (Михаил так и сказал: ваша задача — охрана наследника, какая бы идея не пришла тому в голову), и ловко держали его в "коробочке" минимум из шести всадников.

Замок впечатлял. Неведомый архитектор (а может и не один) постарался на славу. Максим немного понимал в строительстве, но что он видел — ему нравилось. В постройке не чувствовалось ограничений. По сути это был огромный каменный дом, площадью приблизительно в половину гектара, с высотой стен порядка метров пятнадцати. Никаких внешних колец стен не было, ни рва, ни частокола, и расскажи кто Максиму об устройстве данного замка, он бы представил себе массивное уродливое прямоугольное здание, с подчиненностью красоты в угоду практичности, с узкими окнами-бойницами, приземленными башнями, и непременно из серого камня. На деле же, постройка смотрелась более чем гармонично, симпатично, и, если не изысканным творением, то очень качественной постройкой, сделанной с любовью к своему делу. Удивлял синий цвет стен, удивляли широкие окна, балконы, резная красота башенок, удивляла общая отшлифованность строения. В таком замке хотелось жить.

— Странное сочетание, — пробормотал он вслух, — благодаря такому множеству окон замок кажется даже больше того чем он есть, объемнее, но совсем не выглядит чем-то инородным на этом месте. Как будто он здесь вырос, а не построен.

Перед замком располагалось множество шатров, палаток самых разных расцветок, между которыми передвигались люди, кони, лаяли псы, звенело железо, пахло жареным мясом, гомон стоял как на ярмарке.

— Это осада? — Удивился Максим.

— Да, наследник, осада. — Подтвердил Половский. Между ними сразу возникло что-то вроде ершистого взаимопонимания, когда люди уже знают, что