Кровавый Гарри - Ираклий Берг

сойдутся, но еще продолжают выдерживать период "притирания", не желая чрезмерно показывать возникшую симпатию. Потому и тот и другой старались добавить в свои интонации слегка прикрытое снисходительное ехидство, насмешливость и ироничность.

— В таком случае, не станет ли для вас затруднением пояснить мне, как человеку неопытному, отчего все так хаотично?

— Хаотично, наследник?

— Хаотично, расхлябанно… это военный лагерь или пикник? Для вас это нормально, Половский?

— Ах, вот вы о чем! Что же здесь удивительного? Расположились как удобнее, все равно замок блокирован. Это ведь не армия, где один маг на десятки людей, здесь дворянское ополчение.

Максим покачал головой. Видимость обманчива, он прекрасно понимал это, но внешняя неупорядоченность мешала даже приблизительно оценить собравшиеся силы.

— Где мой отец? — Он еще раз окинул взглядом лагерь, и соскочил с коня.

— В вашем родовом шатре, вероятно, наследник. Или еще где-то. Пойдемте, поищем.

Соболев Старший действительно находился в своем походном шатре, пытаясь совмещать отдых с работой. Выходило так себе. Он очень устал, истончая защиту замка, и теперь, под защитой самых надежных соратников, терпеливо ожидал магического восстановления. Чтобы не терять время даром, он отвлекся бумажной работой, и был занят написанием очередного письма, когда ему доложили о прибытии наследника. Недовольно покривившись, он вздохнул и дал команду пропустить.

Сын пришел не один, в его юном спутнике Юрий Максимович узнал сына одного из своих друзей детства, нового главу вассального рода Половских. Интуиция сообщила, что между молодыми людьми намечается дружба, такие вещи старый интриган чувствовал сразу, одобрительно посмотрев на сына.

— Что, молодежь, спелись? — Поприветствовал он их, выходя из-за стола. Парни вытянулись перед человеком едва достаюшим любому из них до плеча.

— Отец, ты звал меня, и я пришел. — Пафосно начал Максим.

— Еще бы ты не пришел, — перебил отец, — ну а ты, Половский, ибо лицо твое копия лица твоего родителя, ты тут какими судьбами?

— Долг есть долг, — пожал плечами наглый юнец, — я и подумал, отчего бы мне не исполнить свой?

— Отличные слова, молодежь, отличные. Просто прекрасные! Гляжу я на вас и вижу: не погибла еще Русь Святая, не погибла. Один дурак — катастрофа, но два дурака — сила! А теперь еще раз: какого хрена вы оба здесь делаете?

— Что вы имеете в виду, отец? — Недоуменно спросил Максим.

— Какого же ответа вы желаете? — Улыбнулся Половский.

— Желаю я лишь одного, чтобы вы оба ответили на вопрос. Очень простой вопрос. Сознаете ли вы, юные блюстители долга, чести и верности, что я, ваш господин и владыка, ваш отец и сюзерен, я как раз и не собираюсь соблюдать ничего подобного. Что я собираюсь нарушить, вернее уже нарушил клятву верности, наплевал на долг, и если не позабыл о чести, то лишь в собственном о ней понимании. Я мятежник. Бунтовщик. И вы, присоединяясь ко мне, тоже становитесь бунтовщиками и мятежниками.

Молодые люди опешили. Соболев Старший с удовольствием разглядвал их лица снизу вверх, уперев руки в бока и сделав суровое выражение лица, хотя глаза его смеялись.

— Ну, что скажете, жеребцы? — Поторопил он их, видя, что парни продолжают молчать. — Не думали об этом? А почему? Некогда было?

— Я скажу так, отец, — наконец отмер Максим, — мне сложно судить о геополитике… о политике то есть… Но я связан с вами родством, и сдается мне, что на меня косо посмотрели бы здесь и плохо приняли бы там. — Закончил он свою мысль, надеясь, что слова из прочитанной когда-то книге помогут выкрутиться. Они помогли. Отец удивленно покачал головой, и обратил взор на Половского.

— А я скажу еще проще, господин. Мои предки служили вашим слишком долго, чтобы мне, совсем еще щенку, идти против их воли и памяти. Мне все равно. Мятеж так мятеж. Победим — победим, проиграем — все поляжем, только и всего.

— Тем более мы еще и не проиграли, а в случае успеха вопросы будут сняты сами собой, как говорил один поэт: мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе. — Приободрившийся невысказанной похвалой, добавил Максим еще одну пришедшую на память цитату.

— Чьи это слова?

— Ээээ. нуу..

— Понятно. Но слова верные. Правильные. Однако об успехе рано думать, знаешь ли ты, сын, приблизительное соотношение сил?

— Не имею представления, отец, но вряд ли бы вы начали наше дело (простите, мне не нравится слово мятеж, оно указывает на то, что мы не правы, тогда как мы, безусловно, правы!) при недостаточных шансах и не предусмотрев все, что только возможно предусмотреть.

— Ты хочешь вылизать мне сапоги? — Резко оветил Соболев Старший. — Я предпочел бы что-то более полезное от тебя. И нет, у нас очень мало шансов, практически их нет вовсе.

— А теоретически? — Не сдержался Половцев.

— Теоретически… это такое слово, которое может все. У нас сильных магов два с половиной, это включая меня, а у Орловых около пятисот. Боюсь, что и волшебное слово "теоретически" не справится с ситуацией. Нас прихлопнут как надоедливую муху.

— Но как же вы собираетесь побеждать, отец? — Вновь вмешался Максим.

— Кто тебе сказал, что я вообще собираюсь побеждать?

— Но как же… а мятеж, этот замок, осада. Зачем тогда все?

— Ты повторяешься, сын мой, и плохо слушаешь. Ты уже спрашивал это и я отвечал. Теперь — поздно. Но надо успеть сделать некоторые вещи, и в этом мне понадобишься ты.

— Я готов!

— Ты не готов, молокосос, не готов. Но выбора нет, придется играть теми картами, что есть.

— Что вы хотите от меня?

— Для начала ты возьмешь мне этот замок.

— Я?

— Ты. Это не так сложно, я снес все щиты кроме последнего, восстановить их изнутри они не могут, так что защита держится на соплях.

— Как скажете отец.

— Ага, уже предвкушаешь, вижу. Далее — ты должен взять девченку живой.

— Какую еще девченку?

— Ольгу Мартынову. Она руководит обороной, приблизительно как ты руководил приведенным подкреплением. Но ее проще понять, девчненке всего двенадцать.

— Ну…хорошо. Я постараюсь справиться, отец.

— Ты не