Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

рот до ушей разорву. Ты что, сука, думаешь, что я развлекаюсь здесь перед строем? Мне приятно это делать? Да я заколебался работать с вами…. – Замолчал, переводя дух, но не отрывая взгляда от глаз солдата. А потом, совершенно не думая о последствиях, резким и сильным ударом ударил Кушмелёва головой в лоб. Удар был такой силы, что у меня на несколько секунд всё поплыло перед глазами, но это состояние быстро прошло. У Кушмелёва, от удара кокардой моей шапки рассекло кожу на лбу и оттуда обильно пошла кровь. Взгляд у него, от сильнейшего удара, затуманился, но насмешки в них уже не было, а только один страх.

Я выдернул пальцы изо рта солдата, брезгливо стряхнул с них слюни. Злость мгновенно улетучилась, осталась только усталость: – Всё равно, что хотите думайте обо мне, но с пьянкой в батарее буду бороться ещё сильнее. С этого момента в батарее объявляю сухой закон. И это я начинаю с себя. Старший лейтенант Кирьянов, притащите сюда мой коньяк.

Через две минуты две двадцатилитровые канистры с коньяком стояли рядом со мной. Я открыл их и сильным ударом ноги опрокинул на землю, куда стремительно хлынул тёмно-коричневый поток и в воздухе резко запахло спиртным. Я вытряхнул последние капли из канистр.

– Всё – сухой закон. Офицеры тоже не пьют. Сержант Торбан окажите медицинскую помощь рядовому Кушмелёву. Остальным разойтись.

Через несколько минут я подошёл к отцу Большакова, который наблюдал всё происходящее со стороны: – Что, Григорий Иванович, осуждаете меня наверно?

Большаков глубоко и тяжело вздохнул: – Если бы я узнал об этом там, в Бурятии, то конечно осудил бы вас. Но, побывав здесь, увидев всё это, я не могу одобрить вас, но в тоже время не могу и осуждать. Я ведь прекрасно вижу и понимаю, что вы так поступаете не от того, что у вас было желание избить солдата. Ведь вы, замполит, командиры взводов делаете всё, чтобы сохранить солдат целыми и невредимыми. А пьяный солдат, да ещё с оружием в руках, это источник угрозы и опасности. Я тут уже третий день и постоянно им пытаюсь тоже самое вдолбить: они вроде бы соглашаются, но всё равно пьют. Только сына своего и сумел удержать от выпивки. Вы тоже со своей стороны не обижайтесь на них: гоняйте их больше и вы добьётесь своего. Солдаты очень уважают вас.

Торбан наложил аккуратную белую повязку на голову Кушмелёва и тот теперь бродил по расположению. Вокруг него периодически кучковались солдаты, что-то возбуждённо обсуждая и споря. Через час он на тридцать минут удалился в другие взвода, потом вернулся и опять вокруг него закрутились бойцы. Я издали наблюдал за этими непонятными переговорами и перемещениями, понимая, что солдаты обсуждали всё, что произошло на построении и решают как на это реагировать.

По радиостанции поступила команда: замполитам прибыть в штаб полка с машиной для получения гуманитарной помощи, а через два часа Кирьянов вернулся обратно и стал выгружать посылки из кузова. Я к этому времени, опять оставив на позициях дежурные расчёты, собрал личный состав у себя на командном пункте. И сейчас с удовольствием наблюдал, как радостные солдаты возбуждённо толпились вокруг Алексея Ивановича и получали из его рук посылки. Помимо того, что делегация привезла посылки, которые собирали по всей Бурятии на каждого солдата и офицера полка, они привезли именные посылки и письма от родителей своим сыновьям. Шестнадцать моих солдат получили такие посылки и письма от родителей, но и другие солдаты и офицеры не были обойдены вниманием. В каждой фанерном ящичке, помимо вещей, лежали письма от детей, которые собирали в школах гостинцы для воинов. Мне тоже достался небольшой ящичек. Достал оттуда письмо третьеклассников одной из школ, где они поздравляли с наступающим праздником 23 февраля, и желали вернуться домой целым и невредимым. Письмо меня тронуло до глубины души, я даже не сумел дочитать письмо до конца, так как почувствовал, что на глаза навернулись слёзы.

Когда я свернул письмо, ко мне подошёл Кирьянов: – Борис Геннадьевич, чуть не забыл: Вас вызывает к себе командир полка

Только появился у входа в штаб полка, как оттуда вышел командир: – Копытов, ты как раз вовремя. У тебя в батарее солдат есть…. Чёрт, всё фамилию забываю…. А вместе с делегацией приехал отец этого солдата, вон как раз он и идёт. – Из кочегарки, где размещалась офицерская столовая, вышел здоровенный мужик в камуфляже и, вытирая губы носовым платком, направился к нам. Когда он приблизился, на его плечах я увидел майорские звёзды.

– Павел Павлович, помещение вам подготовили. Сейчас сына вашего из батарее вызовут. А это командир батареи – майор Копытов. Можете пообщаться с ним.

Майор дружелюбно протянул мне такую же здоровую и широкую ладонь: – Кушмелёв Павел Павлович.

У меня дрогнуло сердце, перед мысленным взглядом промелькнул его сын с перевязанной головой, но тоже твёрдо пожал руку и спокойным тоном представился: – Майор Копытов, Борис Геннадьевич.

Кушмелёв повернулся к Петрову: – Нееее…, я в батарее буду жить, там с комбатом и пообщаюсь. Надеюсь, мне место там найдётся? – Это он уже обратился ко мне.

– Конечно, Павел Павлович. Какие проблемы? Берите вещи и пойдёмте.

Через десять минут я и Кушмелёв шли по дороге в батарею. Сзади усиленно пыхтели два солдата, которые тащили за нами здоровенную сумку.

– Ну, как мой сын служит? Как тут обстановка? – Поинтересовался Павел Павлович.

– Придём на батарею, там сын вам всё и расскажет, – уклонился от ответа, переведя разговор в другое русло. Остановились у землянки и солдаты с облегчением опустили сумку на землю. А из землянки на шум выскочил Алушаев, и я тут же отправил его за Кушмелёвым.

Павел Павлович с любопытством оглядывал расположение, а я показал, где проходит передний край боевиков и с беспокойством ожидал появления Кушмелёва-младшего.

– Папа, ты что ли? – Раздался сзади радостно-изумлённый голос солдата. Мы обернулись, – Ни фига себе, я даже и думать не думал тебя здесь увидеть.

– Ну, здорово сын, – они обнялись, потом Павел Павлович отодвинул от себя сына, – Что у тебя с головой, ранили что ли?

Солдат с превосходством посмотрел на меня и со значением сказал: – Да, это так…, я тебе потом расскажу. Всё расскажу.

Они отошли в сторону и начали прохаживаться по расположению. Я же спустился в землянку, где меня ждали офицеры батареи. На совещание сегодня идти не надо было, поэтому командир полка в двух словах сказал мне, что завтра делегация будет в каждом подразделении. Поэтому везде навести порядок. И завтра же