Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

и усиливает этот рефлекс. И вам на всех занятиях, ежечасно и ежеминутно будут его усиливать и развивать.

Да…, так оно и получилось. В борьбе между гуманизмом, человечностью и ненавистью к врагу, победу одержала армейская система и что самое неприятное – она всегда будет побеждать.

Сразу же как-то вспомнилась и телевизионная передача, которую я смотрел год назад. Проводилась интересная аналогия: французские партизаны во время боя больше старались

ранить немецких солдат, чем уничтожить, считая, что лечением раненых солдат наносят ещё и экономический ущерб Германии. Наши же партизаны стремились только к уничтожению противника. В этой же передаче проводились данные исследования о случаях применения огнестрельного оружия в экстремальных условиях американским полицейским и русским милиционером. Тоже любопытный факт: американцы стреляли в большинстве случаев по конечностям, чтобы лишить нападавшего подвижности. Наши же милиционеры в подавляющем большинстве целились и стреляли в голову – на поражение.

Мы так воспитаны, всей своей историей, на протяжении которой нам приходилось отбиваться от всех врагов, приходивших с целью – уничтожить нас или превратить в рабов. Для нас враг остаётся врагом во всех крайних его проявлениях. И правильно говорил Александр Невский – «Кто к нам с мечом придёт – тот от меча и погибнет»

Но все эти рассуждения не принесли мне успокоения. Угнетало то, что свою ненависть к боевикам, к бандитам, пусть не осознанно, но перенёс на мирное население. Радости от общения с друзьями я уже не испытывал, ни коньяк, ни баня не развеяла моего настроения. Выпивал, закусывал, смеялся вместе со своим товарищами над шутками, мылся в бане, но меня всё это время сверлила мысль: а как восприняли мои действия солдаты, чуть было не оказавшиеся свидетелями хладнокровного убийства. Я вернулся в батарею и с удивлением обнаружил, что солдаты не только не осудили моего поступка, но наоборот: с юмором восприняли всю ситуацию, особенно, мои слова о том, что два раза у нас не расстреливают. То ли они за этим чисто психологически прятались, то ли до конца не поняли, что могло произойти. Ну и чёрт с ними: хорошо, что мы не запачкались.

Передали по радиостанции, чтобы я прибыл в штаб и забрал отца одного из солдат батареи. Здесь мне представили отца рядового Большакова. Мы быстро переговорили между собой и отправились назад в батарею. Вещей у него было немного и ничего нам не мешало идти и разговаривать. Я рассказал о батарее, о его сыне, который характеризовался только положительно. Попросил его в последующем выступить перед солдатами, особенно акцентируя на том, что употреблять спиртные напитки нельзя. По-отцовски выступить. Но, честно говоря, я не был уверен, что он сумеет найти такие слова, чтобы они задели солдат за душу. Был он невысокого роста, какой-то тихий, неуверенный. Хотя с другой стороны, то что он доехал сюда из Бурятии, минуя все препятствия и препоны, добрался до сына, показывало достаточно сильный характер. Что ж, посмотрим и испытаем его.

Я не стал мешать встрече отца и сына, которые обнялись, а через несколько минут вокруг них собралось большинство солдат батареи, чтобы пообщаться с земляком. Целый день они сидели в окружении солдат и угощались привезёнными отцом продуктами, потом солдаты в свою очередь угощали его трофейными разносолами и я опасался, как бы это не переросло в обычную пьянку. Но всё прошло нормально.

После проведённого мною совещания в батарее я пригласил Григория Ивановича Большакова за наш стол и там в свою очередь угостил его, но уже с употреблением трофейного коньяка. Большаков выпил грамм сто и больше не стал пить.

– Григорий Иванович, вы в армии служили?

– Да, на Балтийском флоте службу проходил. Больше двадцати пяти лет прошло, а до сих пор помню.

– Вот сейчас ещё лучше вспомните, – я взял со своей кровати автомат и ремень с подсумками под магазины. Всё это было заранее по моему приказу подготовлено старшиной. Пододвинул к нему списки закрепления оружия и по мерам безопасности, – Распишитесь за автомат, за меры безопасности и вперёд.

Большаков неуверенно хохотнул: – Не понял, Борис Геннадьевич.

– Да, да, Григорий Иванович. Здесь война и каждый должен свою лепту вносить. Ваш сын с 23 до 3х часов ночи заступает на ночное патрулирования района расположения. Вот и вы тоже с ним заступите. Я, командир батареи, тоже в 23 часа заступаю на патрулирование, но только в

отличие от солдат до пяти часов утра. И так каждую ночь. Расписывайтесь и получайте.

Большаков старший ещё раз взглянул на меня, а потом решительно пододвинул к себе ведомость и расписался: – Ну, вернусь домой, рассказов то будет, но наверно никто и не поверит – взял автомат и присел к сыну на нары.

Ночью первый батальон тихонько выдвинулся вперёд и без шума занял позиции боевиков на перекрёстке дорог Шали – Старые Атаги. После двухдневных наблюдений командир батальона установил, что на ночь боевики, а это были в основном обыкновенные мирные жители Старых Атагов, скрытно оставляют позиции и уходят ночевать домой. А рано утром, по темноте, возвращаются и обратно занимают свои позиции. Этим и воспользовался командир первого батальона. Рано утром, когда сонные боевики приехали на позиции, они были мгновенно уничтожены, а один из них захвачен в плен. Так получилось, что боевика после допроса по каким-то соображениям не расстреляли. А днём я встретился в штабе с подполковником Будулаевым, где он рассказал мне, что два часа тому назад из Старых Атагов, под белым флагом, пришла жена живого боевика. Шустрая баба: сначала со скандалом наехала на командира батальона, а потом обругала всех и предложила обменять своего мужа на пленного солдата. Будулаев согласился, но выставил встречное условие – если завтра в 11:00 солдата на перекрёстке не будет, в 11:01 её муж будет расстрелян прямо на перекрёстке. На том и разошлись.

Интересно, что завтра будет? Сумеет она найти пленного и вовремя привести солдата? Вот завтра всё узнаю.

Пришёл в батарею, а там опять солдаты датые бродят. Чёрт побери, что делать с бойцами прямо не знаю? После обеда от РАВистов Кирьянов притащил сломанный пулемёт. Его пехота сдала на склад так, как во время боя в ствольную коробку попали пули и пробоины якобы мешают ведению огня.

Кирьянов радостно суетился вокруг пулемёта, разглядывая и круча его в разных плоскостях: – Борис Геннадьевич, враньё, что боевики попали в пулемёт. Смотрите, пули вот как вышли. Пехота сама, была видать, пьяная и прострелила ствольную коробку. Наверно, пулемётчику надоело с ним бегать и захотелось солдату автомат получить. Сейчас мы