Гранд-отель «Европа» - Илья Леонард Пфейффер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так, нам еще не успели принести закуски, а я уже узнал, что Ричард записался в добровольную пожарную команду, поскольку у него появилось больше времени, после того как он выгодно продал свой компьютерный салон, а Джессика, наоборот, ничего в компьютерах не понимает, что ее родители рано умерли один за другим, когда она была еще молодой, что Кристал Тауншип, штат Мичиган, где они живут, основали братья-лесорубы Джон и Хамфри Смит в 1853 году, а первого почтмейстера звали Альфред А. Проктор, что в настоящее время городок насчитывает две тысячи восемьсот двадцать четыре жителя, из которых девяносто восемь процентов — белые, и что Джессика ничего не имеет в виду, сообщая мне об этом, просто решила на всякий случай упомянуть.
Вот принесли первую закуску. Прозрачный суп из бычьих хвостов. Я завороженно наблюдал за тем, как Мемфис размышляет, куда бы деть жвачку, которую она вынула пальцами изо рта. Сначала хотела завернуть в салфетку, но потом передумала, так как салфетка была не бумажная, а настоящая льняная. В итоге приклеила жвачку снизу к столешнице. Девочка заметила, что я это видел, и посмотрела на меня взглядом, полным иронии, как будто застала меня за чем-то нехорошим, хотя на самом деле все было наоборот.
Джессика рассказала, что Мемфис им не родной ребенок и что они ее удочерили, потому что она сама всегда обожала детей, но была бесплодна. После хламидийной инфекции ее фаллопиевы трубы утратили проходимость. Я кивнул понимающе. В этот момент в разговор неожиданно вступил Ричард, заметив, что для него было большим облегчением, когда жена наконец-то пошла к врачу и оказалось, что у них нет детей не по его вине, хотя до этого она много лет пилила его за его бесплодие. Затем нить разговора снова перехватила Джессика, заявив, что он и без того во многом виноват и у него нет оснований полагать, будто ему не в чем раскаиваться.
Когда принесли горячую закуску — ризотто с шампанским и пармезаном — и в речах Джессики возникла первая пауза, вызванная тем, что она не могла понять, с чем смешан рис, и принялась пробовать блюдо, с подозрением отправляя в рот маленькие-маленькие порции, я воспользовался случаем и спросил у Мемфис, как ей нравится Европа.
— Европа великолепна! — воскликнула Джессика. — Но мы ведь ее хорошо знаем. Мы уже побывали и в Париже. И в Италии, разумеется: в Венеции, Риме, Флоренции, Чинкве-Терре, и в аутлете «Серравалле». Я там купила себе это чудесное платье, а Мемфис — туфли, в которые она сейчас обута. В Европе еще сохранилось чувство стиля.
— Какие изысканные туфли, — сказал я, — а платье вас удивительно стройнит.
Мемфис рассмеялась.
— Единственное, что нас в Италии разочаровало, — это еда, — сообщила Джессика. — Вообще-то мы в восторге от итальянской кухни, но вот найти, например, хорошие спагетти с фрикадельками оказалось очень трудно. В большинстве ресторанов их просто нет. На мой взгляд, это огорчительное неуважение к собственной культуре.
— И еще пицца, — добавил Ричард.
— Пиццу делают гораздо меньшего размера, чем у нас. Ты это имел в виду, да, Ричард? Но это же логично, правда, Ричард? В Европе вообще все меньше, чем у нас: дороги, дома и даже люди. Я вот тут порой гляжу и головой качаю, до чего тощие и жалкие в Европе женщины, как будто они недоедают.
Я увидел, что в ресторан вошла французская поэтесса Альбана. Я с ней поздоровался, но она не ответила. Села за свой обычный столик и взглянула неодобрительно на меня с моей компанией.
— У нас в Америке другие жизненные стандарты, — заявила Джессика, — но в этом как раз и состоит одно из преимуществ путешествий, говорю я всегда: в очередной раз можно убедиться, насколько привилегированное положение мы занимаем.
Пока нам подавали главное блюдо — стейк Паганини, — я спросил, какое впечатление на них произвела в Европе история, которую здесь можно увидеть невооруженным глазом. Сказал, что ведь, например, во всей Америке, за исключением Восточного побережья, едва ли удастся найти хоть одно здание более старое, чем гранд-отель «Европа», где они сейчас остановились.
— Для нас это потрясающий опыт, — ответила Джессика. — Когда ты имеешь возможность совершить путешествие во времени и почувствовать, как люди жили раньше, то приходится мириться с некоторыми неудобствами.
— Мы привыкли к большим пространствам, — пояснил Ричард.
— Раньше даже сами люди были мельче, — продолжала Джессика. — Это видно уже по произведениям искусства того времени. Например, когда мы были в Уффици во Флоренции, мы пошли посмотреть «Мону Лизу».
— Это было в Париже, — уточнил Ричард.
— Ты уверен? — спросила Джессика. — Может быть, прежде, чем меня перебивать, ты вспомнишь, что случаи, когда ты прав, на самом деле крайне редки? Так вот, оказалось, что «Мона Лиза» — совсем маленькая картиночка. Но разумеется, ее надо воспринимать с учетом того времени. А можно я задам вам один вопрос насчет Европы? Когда мы здесь, нам всякий раз бросается в глаза разнообразие языков. Стоит отъехать на расстояние даже меньшее, чем у нас от одного штата до другого, как люди уже разговаривают на совершенно новом языке. Ведь это так неудобно, не правда ли? Ведь Европа из-за этого никогда не сможет стать единой? Как же вы живете? Неужели вы говорите на всех этих языках?
— Я говорю на нескольких из них, — ответил я. — Вы правы, разнообразие языков иногда создает небольшие практические сложности, затрудняющие объединение континента. Но эти сложности можно разрешить. У данного вопроса есть и положительный аспект: разнообразие языков есть проявление культурного многообразия, которое я сам, как и многие другие, считаю величайшим богатством Европы, хотя это культурное разнообразие подвергается опасности вследствие американизации и туризма.
— Не могу себе представить, — заявила Джессика, — как человек может разговаривать больше чем на одном языке. У меня начинается приступ шизофрении от одной только мысли об этом.
Джессика сама рассмеялась над своей шуткой.
Принесли десерт. Джессика запротестовала. Объяснила, что хотя у ее мужа и нет диабета, но все равно лучше не давать ему сладкое, и что она сама боится располнеть, так что ешьте вы двое. Официантка не поняла ее слов. Я тоже не понял, но смог их перевести. Официантка дала нам с Мемфис по
