Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью - Борис Стругацкий

Очень интересно звучит — «Мы любознательны, но не любопытны…». Это слова голована. Одна фраза, но как сказана! Мне интересно знать, это получалось у Вас экспромтом, или каждое подобное выражение — это результат раздумий и длительного оттачивания мысли?

Александр Маслов. Москва, Россия — 06.06.00

В подавляющем большинстве случаев это экспромты. «Сконструировать» фразу такого типа, по-моему, невозможно вообще.

Кому из вас двоих с АН лучше (чаще) удавались перлы, подобные «Кадавр жрал», «Он простер указующую руку. В руке был штопор», «Вероятно, в большой степени швед»?

Наталья Райбман. Москва, Россия — 25.05.00

Никогда подобной статистики не велось. Я думаю, примерно фифти-фифти. (Впрочем, ни один из приведенных Вами примеров не кажется мне «перлом» — нормальные рабочие фразы-лошадки.)

Как воспринимает Борис Натанович эволюцию творчества Стругацких от техногенной тематики к тематике социальной? Не является ли данный процесс отражением изменений в советском обществе, сменившем технократическую направленность развития на проведение социально-экономических экспериментов, начиная с 1964 года, что хорошо коррелируется с изменением направленности творчества АБС.

Морозов Юрий. СПб, Россия — 26.05.00

Нет, не является. Просто мы начинали с традиционной научной фантастики, но очень скоро поняли, что НФ настоящей литературой не является и никогда не будет. Потому что литература — это когда в центре повествования человек и его судьба. А НФ («техногенная тематика») — это когда в центре судьба открытий, изобретений и вообще проблематика типа «человек и Вселенная». К изменениям в нашем обществе это прямого отношения не имело. Другое дело, что с самого начала 60-х мы уже понимали, в каком мире мы живем, и уже ненавидели ложь, и презирали начальство, и сочувствовали жертвам сталинизма, но все это скорее имело отношение к изменению нашего мировоззрения, нежели к изменению творческого метода.

У Вас в произведениях именно страшных подробностей нет. Вся атмосфера страха в Ваших произведениях построена на странности, отчужденности, а совсем не детально описанных жутких подробностях.

Ян. Кишинев, Молдова — 24.09.04

Мы очень осторожно относились к «жутким» сценам и «страшным» описаниям и, как правило, старались их не детализировать. Нам всегда казалось (и сейчас мне это кажется), что подлинная сила «страшной» сцены — как раз в недоговоренности, в отсутствии деталей. Как известно, «эмоция — это всегда дефицит информации». Этому простому правилу мы и стремились следовать, оставляя читателю право и возможность додумывать недосказанное. Читательское воображение — замечательная штука. Оно должно работать — это лучше и для читателя, и для читаемой книги.

Почему в Ваших произведениях опущена тема секса? Секс и фантастические произведения — несовместимы?

Дуся. Питер, Россия — 19.07.98

Отчего же? Вполне совместимы. «Золотой осел», например. Просто нас эта проблема никогда не волновала настолько, чтобы заняться ею вплотную. Кроме того, разрабатывать эту тему ВДВОЕМ — согласитесь, есть что-то в этом от пресловутой «групповухи», которая не каждому придется по душе.

Каково Ваше отношение к переводам Ваших книг вообще?

Кирилл Карпельсон. New York, US — 17.01.99

Большинство «проверенных» переводов (по свидетельству знакомых знатоков) неудачно. Переводчики относятся к текстам АБС, как к обыкновенным триллерам-боевикам, и не слишком с ними церемонятся.

Издаются ли сейчас Ваши книги за рубежом?

Настя. Москва, Россия — 19.07.01

Да, конечно. Последние лет десять выходит примерно по 5–7 разных изданий в год, — в самых разных странах, как правило, в ФРГ, Польше, Испании, Португалии, Чехии. (Для сравнения — в 80-х выходило по 25–30 повестей в год — интерес к русской литературе сейчас повсеместно упал.)

Считаете ли Вы, что переводы Ваших книг на другие языки могут передать смысл Ваших произведений?

Starley — 15.03.03

Смысл — могут. Дух — с трудом. Стиль — почти наверняка нет.

Какими языками владеете Вы и какими владел Аркадий Натанович?

Dan. Lviv, Ukraine — 17.12.01

Я кое-как читаю по-английски и умею разобраться в немецкой и французской филателистической литературе. АН свободно читал по-английски (говорил — неважно, но все понимал) и был (по мнению знатоков) очень хорошим переводчиком с японского.

Делали ли Вы когда-нибудь переводы Ваших собственных произведений? Если да — то какие впечатления от процесса, если нет — то приходила ли в голову такая идея.

Natalia. New Orleans, USA — 19.12.01

Это было нам не по зубам. Даже АН, весьма недурно знавший английский и японский, никогда не осмеливался высказать такую идею. А уж БН, с его «английский со словарем»… Нет, это было нам решительно не по зубам.

Вы упоминали в интервью, что кое-как читаете по-английски (АН же читал свободно). Тогда как же Вам удалось удовлетворить требованиям легендарной советской школы перевода при работе над «Днем триффидов» и «Саргассами в космосе»? Или технический аспект «знания языка» для художественных переводов не столь важен?

Родионов Денис. Москва, Россия — 30.01.02

Вы не поверите, но было время (конец 60-х, начало 70-х), когда я знал английский очень недурно. Читал Агату Кристи без словаря и для собственного удовольствия переводил Брэдбери, Джекобса, Пристли. Но язык — как стрельба из пистолета: требует ежедневной и регулярной тренировки. А я — разленился, забросил все свои упражнения и сейчас вернулся в свое первобытное состояние. Помните рассказ «Цветы для Элджернона»? Это — про мои взаимоотношения с английским.

Очень хочется узнать, как Вы оцениваете перевод своих произведений на другие языки, контролируете ли каким-либо образом качество (или хотя бы точность) переводов. Существуют ли какие-нибудь критерии, по которым Вы определяете работу переводчика?

Касьянова Наталья. Северодонецк, Украина — 28.08.04

К сожалению, ни одного языка, кроме русского, я толком не знаю, и поэтому возможности мои в оценке качества переводов совершенно мизерны. АН хорошо знал английский и японский, он говорил, что подавляющее большинство известных ему переводов на английский и японский плохи и очень плохи. За редким исключением. Примерно так же отзывались об этих переводах наши знакомые, знающие другие языки (польский, немецкий и пр.). Увы, как правило, Стругацких воспринимают за рубежом, как обыкновенных фантастов-халтурщиков, подрабатывающих на «приключениях тела». И тут, видимо, ничего не поделаешь.

Как Вы считаете, а возможен ли в принципе перевод «Понедельника», основанного на славянских прототекстах, половина героев которого — герои славянской мифологии, характеры и специфика которых не знакомы иноязычным читателям?

Оксана. Пермь, Россия — 19.10.04

Откровенно говоря, я не представляю адекватного перевода «Понедельника» на другие языки. Вероятно, возможно лишь более или менее похожее «переложение», адаптированное к другой культуре. Как это делали в свое время Лагин («Старик Хоттабыч»), Толстой («Буратино»), Заходер («Винни Пух»).

Мой вопрос касается переводов Аркадия Натановича. Не могли бы вы ответить (если это возможно), почему во многих своих работах он указывался под псевдонимом (в частности, в переводах произведений Кобо Абэ, как С. Бережков)?

а) это была попытка сделать более беспристрастным чтение данных произведений?

б) они были порой настолько злободневны, что могли повлечь после публикации какие-либо санкции в отношении переводчика?

в) или на указание в переводах своего имени тогда существовало некое идеологическое (?) (общественное?) табу?

Дмитрий Чибисов. Москва, Россия — 26.06.99

Вы знаете, все эти соображения в какой-то (малой) мере имели место, но главное — ни АН, ни мне (я ведь тоже занимался переводами, хотя и на порядок меньше, чем АН) не хотелось «светиться» по пустякам. Ведь большинство переводов делалось исключительно из-за денег, и соответственно рассматривалось нами как халтура — серьезная, честная, без поблажек для себя, но все-таки халтура — работа второго сорта. В тех же (редких) случаях, когда это была не халтура, а Работа, АН подписывался полным именем (см. например, его переводы Акутагавы Рюноскэ).

Хочу спросить, насколько сильно были изменены Вами оригиналы произведений, вошедших в сборник «Переводы»?

Мовчан Андрей. Дружковка, Украина — 20.06.00

Вы имеете в виду переводы Э. Нортон, X. Клемента и пр.? Оригиналы, разумеется, не изменены. Мы, правда, пытались «улучшить» текст (зачастую очень топорный), но редактор пресекал наши поползновения самым решительным образом. Сильные изменения, насколько я помню, имели место только в «Дне триффидов». Там (с разрешения Уиндема) было выброшено (опять же не нами, а редакцией) несколько кусков, в которых речь шла об СССР и о Трофиме Лысенко.