De Personae / О Личностях. Том I - Андрей Ильич Фурсов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако избавление от Генриха III не решило основного противоречия Лиги. Её демократические идеалы находились в конфликте с требованиями администрации военного времени, которой были нужны не споры, а бюрократическое управление. Нехватку ресурсов восполнило испанское серебро. Для ведения войны всё больше требовались испанские войска. Несмотря на преимущество на поле боя, Генрих Наваррский не смог победить Лигу военным путём, и его конечная победа вовсе не была неизбежной. Если бы Лига нашла серьёзную католическую альтернативу, королевство, скорее всего, разделилось бы, как Нидерланды, на два враждебных государства — католический север, пользующийся поддержкой Испании и организованный (как те же Нидерланды) в соответствии с принципами представительного правления, и бурбонский юг, где абсолютная власть короля гарантировала религиозную терпимость. Кардинал де Бурбон умер в плену в 1590 г., но из–за войны Генеральные штаты собрались в Лувре избрать нового монарха лишь в январе 1593 г. Они не смогли договориться о кандидате по двум причинам — склок внутри Лотарингского дома и высокомерия испанцев. Свои сторонники были и у Генриха, сына герцога Лотарингского, и у Карла, герцога де Гиза. Однако Майенн, который был теперь главой семьи во Франции, не хотел уступить власть более молодому родственнику, и после апрельского совещания в Реймсе семья так и не пришла к соглашению. Посол Филиппа II, который рассчитывал на вознаграждение за оказанную Лиге поддержку, в мае потребовал от Штатов избрать инфанту Изабеллу. Если бы испанцы согласились на её брак с французским принцем, сделка была бы заключена. Однако Филипп переоценил свои силы и настаивал, чтобы Изабелла вышла замуж за Габсбурга — эрцгерцога Эрнеста, брата императора Рудольфа II[366]. Штаты наотрез отказались санкционировать переход короны к королю–иностранцу.
В июле испанцы дали добро на избрание Карла де Гиза и его брак с инфантой, но хотя 22-летний герцог пользовался поддержкой парижан, его не принимали всерьёз собственные родственники. Майенн почувствовал вкус власти и выдвинул неприемлемые условия, которые сводили племянника к роли марионетки. Рассорился Майенн и с герцогами Омалем и Эльбёфом.
Когда 22 июля Генрих Наваррский прибыл в королевское аббатство Сен–Дени с большой свитой, он знал о распрях в Лиге. Дата была выбрана искусно: в седьмое воскресенье после пятидесятницы, которое символизировало возрождённую жизнь, Генрих отрёкся от протестантизма. Католическая лига, уже подорванная войной и доминированием иностранцев, потеряла смысл существования. За следующие несколько лет весь клан Гизов, кроме набожного Омаля, который умер изгнанником в Испании, замирились с королём Наваррским, а теперь королём Франции Генрихом IV. Он мог позволить себе обращаться с прежними врагами щедро (те сгибались под тяжестью огромных долгов), но имел дело с каждым из них по отдельности, способствуя дальнейшему размыванию их клановой солидарности.
Смерть четырёхлетнего Франсуа Жозефа Лотарингского, седьмого герцога, от оспы 16 марта 1675 г. привела к концу мужскую линию дома Гизов, история которой насчитывала более 160 лет. Герцогство было упразднено, а наследство разделено. История не была добра к Гизам. Большинство комментаторов проявляли враждебность, причём материала у них было немало: после правления Франциска I в стране появилось много антигизовской печатной полемики, песен и шуток. Генрих I де Гиз стал синонимом мятежа, амбициозности и интриганства в духе Макиавелли. Впервые «чёрную легенду» Гизов популяризовали в Англии. Пьеса Кристофера Марлоу «Резня в Париже. Со смертью Герцога де Гиза», поставленная в 1593 г., принесла хорошую выручку благодаря десяти постановкам в следующем году. Во Франции полемический интерес к религиозным войнам возродился при Людовике XIV. В 1682 г. вышла официальная версия истории Католической лиги, написанная Луи де Маимбургом (в следующем году её перевёл на английский Драйден)[367].
В XVIII в. образ Гизов исказили ещё больше. Теперь их обвиняли в продаже «нации»; этот термин тогда и был изобретён патриотами. В 1789 г. появился список преступлений лотарингских принцев, которых всегда считали «врагами нации и короля Франции» (с. 300). В нём корни бед страны накануне революции прослеживались к правлению Гизов конца 1550‑х годов. На семью взвалили всю ответственность за гражданские войны XVI в. История Гизов дала большой материал романистам, а позднее режиссёрам; в XIX в. Гизы были романтизированы. Правда, на протяжении большей части XX в. историки избегали заниматься аристократией, считая её недостойным изучения предметом.
«Игнорировать Гизов более нельзя. Хотя правда, что в отличие от своих современников Валуа, Тюдоров, Габсбургов и Бурбонов их наследие зачастую неосязаемо и всегда двусмысленно, они тем не менее оставили в истории значительный отпечаток. Тридентский собор, определивший развитие католицизма на 300 лет, не мог бы иметь успеха без кардинала Лотарингского. Их открытая враждебность к протестантизму возникла позднее, чем считалось, но они весьма содействовали тому, чтобы остановить и обратить вспять волну Реформации во Франции. Сознательно или бессознательно, они содействовали приходу новой формы политики, которая была обращена за пределы круга традиционной элиты к народу и в которой была поставлена под вопрос сама природа монархического государства. С династической точки зрения Гизы были среди главных неудачников XVI в.: их мечты об империи оказались неуловимыми, и они не сумели крепко ухватить корону Франции, когда она уже была в их руках. И тем не менее то, что они в разные периоды стояли в оппозиции к величайшим династиям своей эпохи и ценой больших личных жертв вышли невредимыми из религиозных войн и династических перипетий XVI в., — свидетельство того, что впредь имя Гизов заслуживает более широкого признания» (с. 300-301).
Кэрролл Стюарт — профессор истории в Йоркском университете, Великобритания
Carroll S. Martyrs and Murderers: The Guise Family and the Making of Europe. Oxford etc.: Oxford University Press, 2009. XVI, 345 p. Реферативное изложение К. А. Фурсова
