Парадокс Севера - Виктория Юрьевна Побединская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мечтаешь о моей фотографии на заставке? Могла бы просто попросить.
— Нет, — равнодушно ответила я. — Компромат никогда лишним не будет. Вот выкинешь что-нибудь, покажу декану, как ты посягаешь на имущество академии. Еще и в комендантский час.
Север перестал жевать, его самодовольная улыбка померкла. Зато моя расцвела на лице словно цветок, которые после палящего дневного солнца наконец хорошенько полили.
— В Карточной Долине нет комендантского часа, — сказал он.
— Теперь ты тоже ее так называешь?
Я вскинула брови. Потому что это название придумала я и считала, что никто кроме нас троих — меня, Леси и Пашки, его не знает.
— Я оценил, — коротко ответил Северов.
Теперь мы встречались каждую ночь. Возвращаясь с занятий, я знала, меня будет ждать новая карточка с написанным на ней адресом.
Всего несколько слов, каллиграфически выведенных на кристально белом картоне. И ничего более.
Эта сдержанность доводила до ручки.
Эта сдержанность пленила и притягивала.
Наши встречи проходили по-разному. Иногда напоминали тихий разговор. Когда не хочется повышать голос. Когда все, что тебе необходимо, лишь человек напротив да кружка горячего чая, что по ночам казался каким-то особенным, почти магическим.
Порой они сводились к молчанию. В такие дни Север чаще всего читал, шурша перелистываемыми страницами, закинув здоровую ногу на колено. Его любимая поза. Вторая после сидения на подоконнике.
И чем больше мы узнавали друг друга, тем лучше я начинала его понимать. Все чаще ловила себя на мысли, что неосознанно представляю его реакцию на собственные слова. Как он неторопливо проводит рукой по волосам, хмыкает, подняв уголок губы в полуулыбке. Как будто пытаясь не превысить лимит на счастливые мгновенья.
А порой меня прорывало. Так, что я принималась рассказывать все, что случилось за день. Я знала, ему не нужны подробности, но он почему-то не перебивал. Слова и взгляды — единственная близость, которую он себе позволял. Его взгляд в это время блуждал по моему лицу, останавливаясь то на глазах, то на руках, которыми я, как обычно, активно жестикулировала. Я же ловила себя на мысли, что давно привыкла к острому укору леденящих глаз, что давно перестал быть пугающим.
Иногда ему звонил отец. Обычно они разговаривали недолго. «Хоть раз в неделю пиши, что жив». Как говорил Север, им обоим этого было достаточно.
Но когда что-то требовалось по работе, вопросы решались безотлагательно. Он всегда называл его Виктором. Так серьезно и по-деловому. Не Витей и даже не сыном. Хотя, прикладывая на язык ласкательные варианты этого имени, даже мне становилось смешно. Потому что подобрать что-то настолько неподходящее к строгому образу Севера язык просто не поворачивался.
Вот и сейчас, я едва ли не рассмеялась. Он шикнул на меня в ответ.
— Все, молчу, — я изобразила, что закрываю рот на замок, но не сумела удержаться от улыбки. Словно пытаясь и его заразить. Самое ужасное — мне эта игра нравилась. Нравилось наблюдать, как внезапно меняется его взгляд и появляется эта еле заметная дуга на губах.
Я глянула на время. Час. Пора возвращаться в комнату.
Север закончил разговор и спрятал телефон в карман.
— Все нормально? — спросила я.
— Да, — он кивнул. — Просто отец звонил, дать пару напутствий.
— Зачем?
Я подхватила оставленный на спинке стула кардиган, принявшись его натягивать.
— Завтра буду выступать перед советом директоров. Если они посчитают, что я в состоянии перенять управление отцовской компанией, то приступлю сразу по окончании учебы.
— О, круто!
Он ухмыльнулся и открыл дверь, пропуская меня вперед. Длинный коридор, что вел к общежитиям в этой части академии разделялся, и мы остановились у развилки.
— До завтра? — сама не поняла, как эти слова с губ сорвались. Ведь он не предлагал мне встретиться. Но от того как посмотрел в ответ, тепло разливалось по всему тему. И вдруг захотелось узнать, отличаются ли его поцелуи от поцелуев его брата. Эта мысль, ворвавшись, застала врасплох. И вдруг испугала настолько, что по-видимому страх отразился на моем лице. Виктор сделал шаг назад, словно почувствовав, как Саша стоит между нами.
— Да, до встречи.
— Увидимся… — проговорила я, тоже разворачиваясь, чтобы идти к себе, и вдруг услышала голос:
— Даже удачи не пожелаешь?
Я улыбнулась.
— Тебе она никогда не была нужна, Северов.
Он едва заметно улыбнулся в ответ, развернулся и медленно пошел в сторону мужского общежития.
Я опустила взгляд на собственные руки, покачала головой, а потом все-таки выкрикнула ему в спину:
— Порви их всех!
Зима давно вступила в законные права, вот только ноябрь не спешил прощаться. Снега так и не было, зато моросил мелкий дождь, а в воздухе стоял туман. Я выбежала на улицу, на ходу запахивая пальто и морщась от влаги.
Кто придумал проводить пары в разных корпусах в такую погоду?
А потом я заметила его. Перекинув спортивную сумку через плечо, он пересекал главные ворота академии.
— Пашка, — крикнула я и кинулась навстречу другу. Он замер, остановился, спустив сумку на землю. Как будто не верил, что его вообще кто-то рад будет видеть. А потом подхватил меня под мышки и поднял, закружив. — С возвращением!
— Сам до сих пор в шоке, — ответил он, все еще не отпуская.
Я посмотрела наверх, где на балконе стоял Северов. Сложив на груди руки, наблюдая за нами. Неужели они со Стражем помирились, и он вернулся назад?
«Спасибо», — произнесла я одними лишь губами, приподняв ладонь, точно зная, он увидит и поймет.
— Как ты тут? — отвлек вопрос. Когда я снова подняла взгляд, Север скрылся в комнате.
Я слезла с Пашки и уже глядя на него совершенно серьезно, пригрозила:
— А теперь я тебя все-таки убью.
Шла последняя пара. Развалившись на парте, мы с Пашкой слушали до ужаса скучную лекцию
