Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Диана Гэблдон

Грей уже пришел в себя и смог отрезать:

– Я не обязан это рассказывать.

Мне очень захотелось впиться ногтями ему в морду, но он заметил, как я напряглась, и заерзал в кресле, готовясь вскочить, если это будет необходимо для самозащиты.

Видя, что он подозрительно косится на меня, я попыталась взять себя в руки.

– Да, вы не обязаны, и я не настаиваю, если для вас это так тяжело. Но я, – подчеркнула я голосом, – я была бы вам очень обязана, если бы вы пояснили мне что к чему. В конце концов, вы показали мне портрет, и я имею право на объяснения. Так или иначе, мне придется расспросить обо всем Джейми, а вы бы могли облегчить его участь своим рассказом. – Небо было бархатным, и намеков на рассвет пока не наблюдалось. – До утра, я думаю, мы бы могли поведать друг другу многое.

Грей оставил наконец пресс-папье и покладисто согласился:

– Хорошо. Налить вам бренди?

– Налить, но и себе плесните тоже. Не хватает, чтобы вы упали здесь под стол.

Он легонько улыбнулся:

– Миссис Малкольм, это врачебное предписание?

– Да, вполне. Считайте, что это рецепт.

Теперь мы могли говорить более-менее спокойно. Грей перекатывал бокал между ладонями и уточнял:

– Джейми говорил обо мне, так?

Я снова выдала себя, скривившись, когда услышала, что теряю исключительное право называть мужа уменьшительным именем. Хмурый Грей предложил:

– Если вас задевает такое обращение к нему, я буду называть его Фрэзером, как делал это в тюрьме.

– Не нужно, не утруждайте себя. – Я глотнула бренди. – Я знаю то, что вы были начальником Ардсмьюира. Джейми говорил, что вы друг и заслуживаете доверия.

Такие важные для Грея сведения я произнесла с неохотой и растягивая слова, чтобы уменьшить губернатору удовольствие от этой весточки, но он все равно расцвел улыбкой:

– Я рад. Спасибо. – Грей покачивал бокал, раскрывая букет бренди и глядя в колышущуюся жидкость янтарного цвета.

Отпив глоток, он отставил бокал, чтобы впредь заниматься одним только рассказом.

– Это правда, мы познакомились в тюрьме, когда я был начальником. Позже Ардсмьюир закрыли, а все заключенные должны были отправиться на принудительные работы в Америку. Я похлопотал, чтобы Джейми оставили в Англии под надзором. Он дал слово, что не попытается убежать. Я выхлопотал ему место в Хэлуотере, где друзья нашего дома имели поместье.

Грей заколебался, но все же объяснил, опустив голову:

– Я не мог допустить того, чтобы мы расстались навсегда.

Переданные им факты об обстоятельствах рождения Уилли и смерти его матери вызвали у меня естественный вопрос:

– Он любил ее?

Лягушка все еще барахталась у меня в животе; ее не удалось изгнать даже благодаря бренди.

– Мы не говорили об этом.

Грей налил себе еще бренди, хотя кашлял, допивая предыдущую порцию. Поглядев мне в глаза, он с усмешкой признался:

– Я очень сомневаюсь, чтобы это была любовь.

Вероятно, это должно было прозвучать как пошлость, но я очень надеялась, что сомнения Грея были верны.

– Кстати говоря, о мальчике я тоже не знал, потому что Джейми ничего не рассказывал, что у него происходит, но слухи сделали свое дело. Всем было ясно, что старик Эллсмир не сможет стать отцом ребенка и что Джинива, скорее всего, имеет любовника, но кто он, можно было только гадать. Конечно, когда Уилли было уже лет пять, стало ясно, что предполагаемый отец и есть настоящий. Этого нельзя было скрыть.

Губернатор продолжал пить.

– Любопытных было много, и поговаривали всякое, но были и такие, кто молчал, например моя теща.

– Правда?

– Ну да, а как же иначе! У нее не было выбора. Точнее, был: молчать и считать внука девятым графом Эллсмиром или сообщить всем, что он бастард, а его отец – преступник-шотландец, переспавший с господской дочерью?

– Представляю.

Я представляла не только это, но и то, как юная леди Джинива Дансени обнимает рослого рыжего конюха.

– Да, так было необходимо, – подытожил Грей. – Джейми поступил разумно, оставив имение.

– Вы занялись мальчиком после его бегства?

Стояла ночь, но какие-то звуки в резиденции все-таки были слышны. Впрочем, лорд Джон Грей закрыл глаза не потому что любил тишину.

– Да, он поручил мне заботиться о нем.

Эллсмирская конюшня была хороша во всех отношениях: просторная, теплая зимой и прохладная летом, она служила и тайным местом встречи Грея и Джейми.

– Изабель держит зло на вас, – проговорил Грей, глядя, как Джейми ходит за гнедым, а тот смирно стоит, предоставляя себя надежным рукам.

– Угу.

Дансени должны были быть довольны всем, но если это было не так, то это уже не заботило Джейми.

– Она говорит, что Уилли знает о вашем отъезде. Он кричал весь день и перебил всю посуду.

Жила на шее Джейми набухла, но Фрэзер молчал, оставив лошадь и водя скребком по стене конюшни и пряча глаза.

– Вы ведь могли ничего не говорить ему. Не стоило, правда.

– Да. Чтобы не расстраивать леди Изабель, – буркнул Джейми.

Закончив скоблить стену, конюх похлопал жеребца по крестцу, завершая, как показалось Грею, этим все свои дела в Хэлуотере. Завтра он покинет имение. У Грея перехватило горло, но он отошел от стены, у которой стоял, и потащился вслед за Фрэзером.

– Джейми, – осторожно коснулся он его плеча.

Тот обернулся, не успев спрятать боль в глазах, и смотрел теперь с высоты своего роста и с грусти своего положения.

– Вы правильно поступаете.

Джейми насупился, не понимая.

– Да? Вы так думаете?

– Да, и так думаю не только я. Есть вещи, которые нельзя не заметить, понимаете? То, что вас никто еще не раскусил, не значит, что это не произойдет в ближайшее время. Они, – указывал на коня Грей, – всегда похожи на отцов так или иначе. Что уже говорить о вас.

Шотландец слушал и бледнел.

– Вы должны это понимать, видеть, в конце концов. Хотя нет, у вас же нет даже зеркала, верно?

Джейми наконец отозвался, бесстрастно сказав:

– Верно, поэтому я смотрюсь в водную гладь.

Он вздохнул и посмотрел на дом, застекленная веранда которого выходила на лужайку – Уилли так любил выбегать сюда после ленча, – а потом повернулся к Грею и решительно предложил:

– Давайте прогуляемся, – и покинул конюшню.

За Фрэзером, шедшим к нижнему пастбищу, поспешил Грей. Мужчины прошли около четверти мили и остановились у пруда на прогалине, освещенной ласковым солнышком.

Грей понял, что происходит не так, как ему хотелось бы: Фрэзер шел быстро, и он едва поспевал за ним, задыхаясь и поминутно отставая. Вот плоды лондонской жизни! А Фрэзер не устал, он сильный…

Джейми сказал напрямик:

– Я хотел бы попросить вас кое о чем. Окажите мне любезность.

В устах шотландца слово «любезность» звучало неестественно: все в этом человеке было прямо, как взгляд его раскосых глаз, а если он что-то утаивал, то имел на это веские причины либо же впоследствии делал это достоянием гласности.

– Я никому не расскажу, если вы об этом. – Грей подумал и добавил: – Надеюсь, вы не сочли меня способным раструбить эти сведения деликатного характера.

– Нет, не об этом. Я и не думал, можете ли вы или не можете рассказать всем. Я хотел попросить…

– Я сделаю это, – быстро и уверенно ответил Грей.

– Но знаете ли вы, о чем я прошу? Возможно, вы будете тяготиться тем, что дали сейчас слово. Моя просьба…

– Насколько я могу уразуметь, все, чего вы хотите сейчас, заключается в одном: приглядывать за малышом, так? Я могу извещать вас, как он поживает. Вы этого хотите?

– Да, конечно… Если это возможно. – Кивая, Джейми посмотрел на усадьбу. – Вы можете отказаться. В самом деле, ездить из Лондона сюда только за тем, чтобы известить потом беглого преступника, как поживает его бастард? Не слишком ли многого я хочу?

– Нет, – возразил Грей, – ваша просьба не содержит в себе ничего такого, чего я бы не мог выполнить. Собственно говоря, сегодня я приехал сообщить вам, что я женюсь.

– Как… на женщине? – изумление Джейми было неподдельным.

– К сожалению, закон запрещает жениться мне на мужчине, как бы я этого ни хотел, – строго заметил лорд. – Да, я женюсь на женщине, и эта женщина леди Изабель.

– Боже правый! Вы не можете!

– Ну отчего же, – поморщился Грей. – Я вел процесс о своей правоспособности в Лондоне и выиграл его, так что я смогу обеспечивать ее и выполнять все обязательства, каковые обычно выполняют мужья. Согласитесь, что не обязательно получать удовольствие от всех производимых действий.

Джейми молча помигал.

– У старого лорда Дансени осталось не так много сил, чтобы тащить на себе Хэлуотер. Гордон умер, женщины сами не справятся. Мы, наши семьи, дружны вот уже много десятилетий, поэтому Дансени воспринимают меня как члена семьи и считают одной из лучших партий.

– А-а, – с иронией протянул Джейми, немало обидев этим Грея.

– Да, вот так! Брак важнее плотской любви, – отрезал Грей.