Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Диана Гэблдон

Когда я попала в коридор, открывшийся за дверью, силуэта Джейми уже не было видно. Проход был освещен свечами, чьего света, конечно, не хватало, чтобы осветить все как следует, но вкупе со светом факелов с террасы, попадавшим сквозь створчатые окна, можно было видеть коллекцию оружия на стенах.

Интересно было бы узнать, чья она. Кто повесил сюда эту холодную сталь – Джон Грей или старый губернатор, построивший здесь резиденцию?

Здесь никто не ходил, а если бы и ходил, то шаги не были слышны из-за турецкого ковра на паркете.

Итак, шагов я не услышала, зато слышала мужские голоса, что-то обсуждавшие. За углом начинался короткий боковой коридор, в одну из дверей которого можно было видеть свет. Оттуда послышался голос, принадлежавший Джейми – его бы я не спутала ни с одним другим.

– Джон, боже мой!

Мой муж всегда или почти всегда говорил довольно спокойно и сдержанно, а здесь звучало неприкрытое волнение и сильное чувство, название которому я боялась дать.

Не открывая дверей, я видела, что Джейми пылко обнимает губернатора, так, как обычно обнимал меня. Джон мог заметить меня, поскольку, в отличие от Джейми, стоял вполоборота, но… но он смотрел на Джейми с нескрываемым вожделением.

Опешив, я выронила веер и бежала назад.

В салоне было несколько местечек, где можно было спрятаться или хотя бы укрыться от любопытных глаз. Одним из таких была пальма в кадке в углу комнаты, куда не падал свет сосновых факелов.

Я похолодела от страха и недосказанности.

Когда Джон Грей услышал, что я жена Джейми, он по понятной причине смутился и огорчился. Но сам Джейми… С ним не все было так просто, как мне казалось.

К чему эти упоминания о ночных занятиях заключенных? А то, что Грей заведовал тюрьмой в Ардсмьюире?

Я не могла поверить, чтобы Джейми любил другого мужчину. Но неужели это правда?

Закрыв глаза, я еще глубже забилась в тень.

Не может быть, я не могла поверить, чтобы Джейми забыл, что проделывал с ним в тюрьме Джек Рэндолл! Шрамы побледнели, как и воспоминания, но не стерлись же совсем! Не верилось, что после всего этого Джейми сможет принимать мужские знаки внимания или сколько-нибудь терпимо к ним относиться.

«Клэр, не будь дурой, тебе все могло показаться, все на самом деле не так». Хорошо, а как тогда обстоят дела на самом деле? Если это просто дружба, пусть и близкая, то почему Джейми ни разу не рассказывал о Грее? На корабле он намекнул, что его единственным другом сейчас является Иннес. Почему ни слова не было сказано о Грее? Почему поспешил на Ямайку, услышав, что Грей там? От этих вопросов, раскалывающих мой череп, мне стало плохо.

Поскольку все скамеечки были далеко, я оперлась спиной о стену и стояла так, когда через дверь, которую я только что в спешке покинула, вышел лорд Джон Грей. Его, сияющего и счастливого, я меньше всего хотела видеть сейчас. Его счастье, что у меня была только заколка, иначе не вернуться бы ему к гостям.

Отставая футов на шесть, за ним шествовал Джейми, отстраненный, но не могущий скрыть следов сильных эмоций – возбуждения? мрачного предчувствия? страха и радости? Я втихомолку наблюдала за ним: что же он будет делать? Он, как я и предполагала, ходил по залу, высматривая не иначе как меня, не касаясь ни закусок, ни напитков.

Не выходя из своего убежища, я дождалась, пока он не уйдет на террасу, а затем быстро проследовала в уборную – там-то он точно меня не найдет!

Там пахло очень приятно – духами и пудрой, но к этим запахам примешивался еще какой-то, такой, который безошибочно распознают все медики. Предчувствуя недоброе, я замерла и осмотрелась.

Людей здесь не было, а голоса в салоне сюда едва доносились. Зато здесь было кое-что другое, точнее кое-кто – Мина Алкотт.

С перерезанным горлом она лежала навзничь на кушетке, той самой, на которой я хотела отдохнуть совсем недавно. Задранная до шеи юбка, свешенная голова, ужас в застывших глазах. Красный бархат стал совсем темным, а под головой Мины растекалась лужа крови, пачкая ее красивые, некогда уложенные на голове волосы.

Это зрелище было слишком поразительным, чтобы я могла шевельнуться и уж тем более позвать на помощь. Это сделала женщина, вошедшая вслед за мной и веселым голосом, так похожим на голос Мины, попросившая спутников подождать ее.

Еще не слыша визга, я увидела то, что поразило меня еще больше: цепочка маленьких следов от туфель с войлочными подошвами, вымазанных в крови.

Глава 59

Раскрытые тайны

Марсали, как и во время болезни, обтирала мое лицо влажным полотенцем. Мы находились – какая ирония! – в том самом кабинете губернатора, а Джейми разбирался с представителями власти.

– Папа не делал этого, и они не поверят, потому что это так! – Бедная девочка повторила это уже раз в пятый.

– Это так. Но они все равно подозревают нас, потому что Джейми привел китайца. – Это была первая связная фраза, произнесенная мной за последние полчаса.

Марсали вытаращилась.

– Они думают, что это китаец? Но этого не может быть! – ошеломленно прошептала она.

– Не знаю, не знаю.

Я чувствовала себя прескверно. Хотя я никого не убивала (но собиралась), у меня болело все тело, и я не только не отказалась от бренди, но и восприняла это как должное.

Было совершенно непонятно, что я чувствую. В моем мозгу сцены сменяли одна другую: убитая Мина и Джон в объятиях Джейми.

Даже на губернаторском столе, казалось, была эта сцена: Джейми обнимает Джона, быть может – я не была в этом уверена, – даже желает его!

– Нет, этого не может быть, в это нельзя поверить!

Эту фразу я произнесла, для того чтобы услышать звук собственного голоса, что, по моему мнению, могло бы привести меня в чувство, и нужно сказать, что эта затея удалась.

– И я, – отозвалась Марсали.

Завязалась беседа, а в состоянии шока это уже было что-то. Я слушала, как каблуки девушки стучат по паркету и как звук меняется, когда она ступает по ковру.

– Он не мог, правда, матушка Клэр? Язычник язычником, но он жил с нами, мы видели, что это хороший человек! Мы ведь знаем его!..

Могу ли я сказать, что знаю кого-нибудь? Джейми, например?

Когда мы проводили нашу первую после моего возвращения ночь в борделе, Джейми спросил меня, готова ли я принять его? Тогда этот вопрос показался мне сумасбродным, но он настаивал: «Ты можешь принять меня, каким я есть сейчас, и не видеть во мне того человека, каким я был тогда?» Я ответила, что, конечно, могу, но как бы я ответила сейчас на этот вопрос? Был ли нынешний Джейми тем, кем я знала его двадцать лет назад? Да полно, не ошиблась ли я, не выдала ли желаемое за действительное?

– Нет, я не могла ошибиться, не могла, нет! – дрожал бокал в моих руках.

У Джейми любовная связь с Джоном Греем. Хорошо, но раз он не известил меня об этом, должно же быть какое-то объяснение! Прежний Джейми бы так не поступил…

«Прежний Джейми умолчал и о Лаогере», – вдруг осознала я.

– Это не то, это другое, – проговорила я самой себе, но оказалось, что произнесла это вслух.

– Какое другое? О чем вы, матушка Клэр?

– А, нет, ничего. Задумалась. – Я потерла глаза рукой, смахивая глупые мысли. – Что ж они там так долго-то!..

Первым появился Фергюс; его сопровождал ополченец. Было уже около двух часов дня, когда они вошли в личный кабинет губернатора.

За такой период времени никакая пудра не удержалась бы на волосах, и так и произошло: от осыпавшегося на плечи порошка француз выглядел поседевшим и постаревшим.

Не знаю, как выглядела я, но думаю, что не лучше.

– Идем, chèrie, – обратился он к Марсали. – Миледи, вы будете ждать милорда?

– Да, Фергюс, поезжайте одни. – Нужно было дождаться Джейми во что бы то ни стало.

– Хорошо, я пришлю за вами экипаж. – Фергюс, держа руку на спине Марсали, подтолкнул девушку к выходу.

Пропуская их в дверях, ополченец что-то пробормотал, судя по всему, какое-то оскорбление, потому что Фергюс напрягся и резко обернулся, убрав фальшивую руку со спины Марсали. Солдат, ухмыляясь, ждал, когда же француз вспылит по-настоящему, но тот не дал повода для расправы, а, напротив, заулыбался.

– Прими благодарность, mon ami, за помощь.

И протянул руку в перчатке.

Ополченец принял пожатие, ничего не подозревая, а Фергюс мигом рванул руку на себя, отрывая ее. Паркет осыпала струйка отрубей.

– Это маленький презент от меня. На память и добрую службу, – продолжал улыбаться француз.

Бедный служивый стоял с разинутым ртом: шутка ли, оторвал прощелыге руку!

Я прождала еще час. Явился губернатор, похожий на увядающий, но еще хранящий свежесть и форму цветок.

Бренди, которого я почти не коснулась, был отставлен, и я спросила:

– Где Джейми?

– Продолжает общение с капитаном Джейкобсом, командиром ополчения. – Губернатор уселся в кресло и произнес фразу, которую я сочла отвлекающим маневром: – Не знал, что он прекрасно владеет французским.