Лунный свет - Дженн Беннетт

хотел всего лишь купить хлеба, но теперь тебя не покидает ощущение, что тебе только что удалось узреть лик Бога. И как это могло случиться?

– Слушай, а после нашей ночи ты тех пастилок, случайно, не употреблял?

Он отстранился, больше не прикасаясь своим лбом к моему, и сказал:

– Ни разу, Берди.

– Уверен?

– Еще как уверен, – со вздохом ответил он. – О страстных желаниях не принято рассказывать другим. За всю мою жизнь у меня, Берди, таковых не было. Ни разу. Но теперь появилось. И это просто жесть.

Истома-тоска.

– Из-за той метафорической песенки, которую ты услышал в метафорическом магазинчике?

– Ага. Это был один из тех судьбоносных моментов, когда у тебя в мозгу все переворачивается с ног на голову. Я знаю точно, в какой момент это со мной произошло, – сказал он, вглядываясь в мое лицо, будто видя в первый раз. – И это как раз самое странное. Все произошло через тридцать секунд после телефонного разговора с мамой. В понедельник она позвонила и рассказала, что ты приходила к ней в танцевальную студию, и я обрадовался… Обрадовался, что она перестала переживать, что вы больше не в ссоре. Обрадовался, что ты оказалась достаточно внимательной, чтобы это сделать… А потом… Весь мой мозг попросту озарился светом.

– Я не очень понимаю, что ты пытаешься мне сказать, – прошептала я.

– Я не думал, что так получится.

– Да что получится-то?

– Ты, Берди, и есть та самая песня в магазинчике. Понимаешь? Я случайно взял в тебя и влюбился.

Из моей головы тут же улетучились все мысли. Задрожали пальцы. Затем руки. Внутренние органы стали плавиться и в груди разгорелся ослепительный пожар. Мое сердце, этот перепуганный кролик, предприняло попытку прорвать в плоти дыру и броситься наутек.

– Можешь мне сейчас ничего не говорить, – заверил меня Дэниэл, – но я был обязан тебе сказать. И именно поэтому сюда приехал. – Затем наклонился и прошептал мне на ушко: – Слушай, так или иначе, а это все весело. Думаю, примерно то же чувствуешь и ты.

Я открыла было рот, но вместо слов с губ сорвались лишь какие-то непонятные звуки. Его признание повергло меня в трепет… но и напугало. Я не знала, что ответить, хотя толком и не понимала почему. Могла лишь сильнее к нему прильнуть, будто у меня из-под ног уходила земля и стоило одному из нас ослабить объятия, как я тут же провалилась бы в бездонную яму.

– Поцелуй меня, – только и смогла произнести я.

И он меня послушался.

Мы целовались отчаянно, словно расставались на долгие годы, словно до конца света у нас оставалось всего несколько минут: торопливо, затаив дыхание, дав волю рукам, языку и зубам. Я крепко держала его за шею, пытаясь увлечь за собой под воду. А когда взяла паузу, чтобы глотнуть воздуха, он опять произнес мое имя, влетевшее в мой приоткрытый рот, прижался бедрами, и по мне разлился темный, хмельной огонь.

Мне даже было наплевать, что он слишком ко мне прижался, заставив даже подпрыгнуть – «Прости, прости, прости», – или что я случайно укусила его за губу и тут же ощутила вкус крови – «Тебе не больно?». Все это попросту не имело значения. Пока не почувствовала, что подо мной подгибаются коленки. Я оттолкнула его, опасаясь, что со мной опять вот-вот случится приступ «бесхребетности», ожидая того предательского момента меж двух ударов сердца, когда мое тело рухнет на пол.

– Что с тобой? – спросил он таким хриплым голосом, будто догонял товарный поезд, чтобы запрыгнуть в него на ходу. – У тебя опять приступ?

Моя тихая комнатка наполнилась нашим сбивчивым дыханием. Я для уверенности подождала, покачала головой и заверила его:

– Со мной все в порядке.

– Точно?

– Ложная тревога. Просто по твоей милости мои коленки превратились в студень.

– Что ты говоришь?

Мой взгляд упал на его нижнюю губу и увидел капельку крови, которую я тут же стерла.

Он взял мою руку и поцеловал пальцы:

– Может, хочешь вздремнуть?

– Я не устала, – прозвучал мой ответ.

– Я тоже.

Мы засмеялись, в моей груди полыхнула радость.

– Всего лишь вздремнуть, не более того, – сказал он, снимая носки.

– Ну конечно, только вздремнуть, и все, – ответила я, последовав его примеру.

Мы сняли рубашки. Джинсы. Он не сводил глаз с меня, я – с него.

Он неуверенно взял меня за руки и увлек за собой к моей кровати с балдахином, на которую мы вместе заползли и легли поверх одеяла.

– Слушай, Берди, а кровать-то маловата.

– Ничего, в самый раз.

– Все лучше, чем на заднем сиденье моей машины.

– И противных зеленых картин, живописующих лес, здесь тоже нет.

– Только этот непонятный, старый бездельник, который пялится на нас с подушки. Это кто, Коломбо? У тебя что, есть подушка с Коломбо?

Да, она у меня и в самом деле была. Под портретом знаменитого детектива, выполненным методом трафаретной печати, шла его фирменная фраза – просто еще один пустячок. Я выдернула ее из-под головы Дэниэла и швырнула на пол:

– Так лучше?

– Еще как. Господи, как же мне приятно тебя касаться… – прошептал он, проводя руками по моим бедрам.

– Мне тебя тоже.

– Если ты вдруг не в курсе, то это пройдет. Может быть. Со временем. Боже, ну никакой от тебя помощи.

– Мне, наверное, не надо…

– Это зависит от…

– От чего?

– Я забыл.

Дэниэл слегка мне улыбнулся, его веки отяжелели, он моргал с таким видом, будто его ресницы увязли в меду, до тех пор, пока я не перестала к нему прикасаться.

– Эй, с твоей стороны это было немилосердно. – Он повернулся, слегка на меня навалился и пригвоздил мою ногу своей к кровати. – Ладно, Берди, слушай.

– Слушаю, – неловко заерзала под ним я.

– Предлагаю новый план. Называется «Ник и Нора пускаются во все тяжкие». Включает: расследование таинственного случая, употребление на завтрак пирога плюс неограниченную возможность повсюду касаться друг друга.

– Звучит рискованно.

– Еще как рискованно! Причем никаких гарантий его успешной реализации я тебе дать не смогу. Но перед тем, как ты ответишь мне согласием или отказом, мне хотелось бы кое-что попробовать. Если не понравится, скажи, и я тут же остановлюсь.

Что мне может не понравиться? Он опять поцеловал меня в шею и стал спускаться вниз, сползая по кровати к животу. Длинные волосы, закрывшие его лицо, щекотали мою кожу. Он скользнул по моему телу еще ниже, а потом…

Ох.

О-о-о-х!

– Просто попробуем, ладно? – сказал он так, будто находился в миллионе миль от меня.

А в следующее мгновение я чуть не отключилась. Сначала от смущения, затем от волны наслаждения. Если мое тело собиралось вновь преподнести мне подарок в виде приступа катаплексии, то только, черт бы его побрал, не сейчас! Но подобных намерений оно не вынашивало, и самый классный момент в моей жизни нарушал только Дэниэл, который останавливался, чтобы задавать мне вопросы. Я попыталась было ответить, однако не смогла. Но постепенно он, как мне