Лунный свет - Дженн Беннетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слушай, а после нашей ночи ты тех пастилок, случайно, не употреблял?
Он отстранился, больше не прикасаясь своим лбом к моему, и сказал:
– Ни разу, Берди.
– Уверен?
– Еще как уверен, – со вздохом ответил он. – О страстных желаниях не принято рассказывать другим. За всю мою жизнь у меня, Берди, таковых не было. Ни разу. Но теперь появилось. И это просто жесть.
Истома-тоска.
– Из-за той метафорической песенки, которую ты услышал в метафорическом магазинчике?
– Ага. Это был один из тех судьбоносных моментов, когда у тебя в мозгу все переворачивается с ног на голову. Я знаю точно, в какой момент это со мной произошло, – сказал он, вглядываясь в мое лицо, будто видя в первый раз. – И это как раз самое странное. Все произошло через тридцать секунд после телефонного разговора с мамой. В понедельник она позвонила и рассказала, что ты приходила к ней в танцевальную студию, и я обрадовался… Обрадовался, что она перестала переживать, что вы больше не в ссоре. Обрадовался, что ты оказалась достаточно внимательной, чтобы это сделать… А потом… Весь мой мозг попросту озарился светом.
– Я не очень понимаю, что ты пытаешься мне сказать, – прошептала я.
– Я не думал, что так получится.
– Да что получится-то?
– Ты, Берди, и есть та самая песня в магазинчике. Понимаешь? Я случайно взял в тебя и влюбился.
Из моей головы тут же улетучились все мысли. Задрожали пальцы. Затем руки. Внутренние органы стали плавиться и в груди разгорелся ослепительный пожар. Мое сердце, этот перепуганный кролик, предприняло попытку прорвать в плоти дыру и броситься наутек.
– Можешь мне сейчас ничего не говорить, – заверил меня Дэниэл, – но я был обязан тебе сказать. И именно поэтому сюда приехал. – Затем наклонился и прошептал мне на ушко: – Слушай, так или иначе, а это все весело. Думаю, примерно то же чувствуешь и ты.
Я открыла было рот, но вместо слов с губ сорвались лишь какие-то непонятные звуки. Его признание повергло меня в трепет… но и напугало. Я не знала, что ответить, хотя толком и не понимала почему. Могла лишь сильнее к нему прильнуть, будто у меня из-под ног уходила земля и стоило одному из нас ослабить объятия, как я тут же провалилась бы в бездонную яму.
– Поцелуй меня, – только и смогла произнести я.
И он меня послушался.
Мы целовались отчаянно, словно расставались на долгие годы, словно до конца света у нас оставалось всего несколько минут: торопливо, затаив дыхание, дав волю рукам, языку и зубам. Я крепко держала его за шею, пытаясь увлечь за собой под воду. А когда взяла паузу, чтобы глотнуть воздуха, он опять произнес мое имя, влетевшее в мой приоткрытый рот, прижался бедрами, и по мне разлился темный, хмельной огонь.
Мне даже было наплевать, что он слишком ко мне прижался, заставив даже подпрыгнуть – «Прости, прости, прости», – или что я случайно укусила его за губу и тут же ощутила вкус крови – «Тебе не больно?». Все это попросту не имело значения. Пока не почувствовала, что подо мной подгибаются коленки. Я оттолкнула его, опасаясь, что со мной опять вот-вот случится приступ «бесхребетности», ожидая того предательского момента меж двух ударов сердца, когда мое тело рухнет на пол.
– Что с тобой? – спросил он таким хриплым голосом, будто догонял товарный поезд, чтобы запрыгнуть в него на ходу. – У тебя опять приступ?
Моя тихая комнатка наполнилась нашим сбивчивым дыханием. Я для уверенности подождала, покачала головой и заверила его:
– Со мной все в порядке.
– Точно?
– Ложная тревога. Просто по твоей милости мои коленки превратились в студень.
– Что ты говоришь?
Мой взгляд упал на его нижнюю губу и увидел капельку крови, которую я тут же стерла.
Он взял мою руку и поцеловал пальцы:
– Может, хочешь вздремнуть?
– Я не устала, – прозвучал мой ответ.
– Я тоже.
Мы засмеялись, в моей груди полыхнула радость.
– Всего лишь вздремнуть, не более того, – сказал он, снимая носки.
– Ну конечно, только вздремнуть, и все, – ответила я, последовав его примеру.
Мы сняли рубашки. Джинсы. Он не сводил глаз с меня, я – с него.
Он неуверенно взял меня за руки и увлек за собой к моей кровати с балдахином, на которую мы вместе заползли и легли поверх одеяла.
– Слушай, Берди, а кровать-то маловата.
– Ничего, в самый раз.
– Все лучше, чем на заднем сиденье моей машины.
– И противных зеленых картин, живописующих лес, здесь тоже нет.
– Только этот непонятный, старый бездельник, который пялится на нас с подушки. Это кто, Коломбо? У тебя что, есть подушка с Коломбо?
Да, она у меня и в самом деле была. Под портретом знаменитого детектива, выполненным методом трафаретной печати, шла его фирменная фраза – просто еще один пустячок. Я выдернула ее из-под головы Дэниэла и швырнула на пол:
– Так лучше?
– Еще как. Господи, как же мне приятно тебя касаться… – прошептал он, проводя руками по моим бедрам.
– Мне тебя тоже.
– Если ты вдруг не в курсе, то это пройдет. Может быть. Со временем. Боже, ну никакой от тебя помощи.
– Мне, наверное, не надо…
– Это зависит от…
– От чего?
– Я забыл.
Дэниэл слегка мне улыбнулся, его веки отяжелели, он моргал с таким видом, будто его ресницы увязли в меду, до тех пор, пока я не перестала к нему прикасаться.
– Эй, с твоей стороны это было немилосердно. – Он повернулся, слегка на меня навалился и пригвоздил мою ногу своей к кровати. – Ладно, Берди, слушай.
– Слушаю, – неловко заерзала под ним я.
– Предлагаю новый план. Называется «Ник и Нора пускаются во все тяжкие». Включает: расследование таинственного случая, употребление на завтрак пирога плюс неограниченную возможность повсюду касаться друг друга.
– Звучит рискованно.
– Еще как рискованно! Причем никаких гарантий его успешной реализации я тебе дать не смогу. Но перед тем, как ты ответишь мне согласием или отказом, мне хотелось бы кое-что попробовать. Если не понравится, скажи, и я тут же остановлюсь.
Что мне может не понравиться? Он опять поцеловал меня в шею и стал спускаться вниз, сползая по кровати к животу. Длинные волосы, закрывшие его лицо, щекотали мою кожу. Он скользнул по моему телу еще ниже, а потом…
Ох.
О-о-о-х!
– Просто попробуем, ладно? – сказал он так, будто находился в миллионе миль от меня.
А в следующее мгновение я чуть не отключилась. Сначала от смущения, затем от волны наслаждения. Если мое тело собиралось вновь преподнести мне подарок в виде приступа катаплексии, то только, черт бы его побрал, не сейчас! Но подобных намерений оно не вынашивало, и самый классный момент в моей жизни нарушал только Дэниэл, который останавливался, чтобы задавать мне вопросы. Я попыталась было ответить, однако не смогла. Но постепенно он, как мне
