Лунный свет - Дженн Беннетт

в ложу.

Я прищурила глаза и посмотрела на бумагу:

– Им что же, даже не надо будет предъявлять удостоверения личности?

– Что? А, нет. Всего лишь сказать, что их пригласил он. К тому же администрация благодарит его за постоянное покровительство и щедрые пожертвования.

– А когда состоится представление? – спросила я и взяла у него письмо. – Ага, через неделю.

– И что же?

– В «Сиэтл-Центре».

– Что-то я не догоняю, – произнес он и дернул себя за поврежденное ухо.

Я встала так, чтобы он меня лучше слышал:

– Помнишь, что сказал Иванов, покупая эти мумифицированные головы?

Дэниэл уставился на меня, в его глазах мелькнуло понимание.

– Что он в последний раз заедет в Сиэтл, чтобы посмотреть где-то на окраине города представление.

Я медленно кивнула, не в состоянии сдержать улыбку.

– Блин! Ты в самом деле думаешь, что Иванов намерен пойти на эту оперу?

– И если это действительно так, то вместе с Дарке. В его ложу.

– Значит, они окажутся там в одно и то же время, причем на публике, – сказал Дэниэл, быстро моргнув. – И как это может помочь нашему расследованию?

В моем мозгу с криком загорелась и замигала ярким огоньком любовь к расследованию преступлений. Тайная операция.

– Как ты не поймешь! Если письмо не врет, то нам, чтобы попасть в оперный театр, достаточно сказать, что нас пригласил Дарке, точнее, Воддл, потому как администрации он известен под этой фамилией. И вуаля! Мы с тобой на месте. У нас будет отличнейшая возможность для слежки.

– Ты всерьез предлагаешь пробраться в оперный театр и за ними понаблюдать?

– А кто докажет, что он нас не приглашал? Нам же не обязательно взаправду садиться к нему в ложу. Может, мы сможем что-нибудь узнать. Посмотрим, будет ли на представлении Иванов. Не подозревая, что за ними наблюдают такие ребята, как мы, они наверняка ослабят бдительность.

– Ну не знаю, – скривился Дэниэл, – как-то это…

– Рискованно? А разве сейчас мы не рискуем, стоя на балконе Дарке? Вообще-то, за вторжение в чужие владения нас вполне могут застрелить.

– Это ты в самую точку сказала, Берди.

– Тебе не придется надевать смокинг, костюм или что-то в этом роде. Я знаю, что ребята их ненавидят.

– Au contraire, mon ami, – сказал он, – в костюме я выгляжу просто потрясно.

– Потрясно? – засмеялась я.

– Еще как… суперстильно. Скоро сама увидишь, у меня есть удивительно удачный костюм.

– Удачный или удачливый? – прищурилась я. – Он приносит тебе удачу? Или ты в нем удачно кружишь девушкам головы?

– Никаких девушек. Просто пару месяцев назад Диснеевский круиз устроил благотворительную поездку для детей их служащих, и мама купила мне новый костюм.

– Ну что же, – с улыбкой сказала я, – тогда ты меня на шаг опережаешь, ведь у меня подобного «удачного» платья в гардеробе нет.

Придется что-нибудь придумать… может, мне поможет Мона.

– Но нам, Дэниэл, предстоит отправиться в оперу. Ты все еще не понимаешь? Это же судьба.

– Ах-ах-ах! – весело воскликнул он. – Стало быть, теперь ты в судьбу веришь, да?

– Точно не скажу, но у тебя есть удачливый костюм, и нам предоставляется шанс, которого мы так долго ждали, – заявила я, стараясь не слишком волноваться. – Иванов с Дарке вновь окажутся в одном и том же месте! Причем не за закрытыми дверями. Окажутся в стихии Дарке и расслабятся. Может, развяжут языки. Не исключено, что нам удастся подслушать какой-нибудь разговор, который все изменит. Это же мечта любого детектива – вести расследование под носом у всех. К тому же мы будем работать под прикрытием – самая обыкновенная парочка юных оперных фанатов, явившихся посмотреть представление.

– Ладно, Нора. Коль скоро это для тебя так много значит, мы действительно туда пойдем. Но если угодим за решетку, мама устроит нам веселую жизнь.

Когда он сунул письмо в карман, мне захотелось вернуться к веренице окон и бросить еще один взгляд на гостиную Дарке, чтобы проверить, нет ли там чего-либо еще, способного пролить свет на то, что он мог делать в отеле, а заодно попытаться взглянуть под другим углом на постер с закатным солнцем. Но не успела я даже повернуться, как голова Дэниэла резко дернулась к боковой стене дома. Туда же посмотрела и я.

По подъездной дорожке катил пикап с садовым инвентарем.

Если нас здесь увидят…

Меня прострелила тревога. Дэниэл схватил меня за руку и сорвался с места. Мы пулей пролетели веранду, скатились по лестнице и бросились к лужайке на задах дома.

– Может, воспользуемся легендой про кота? – спросила я.

– Ну ее нахрен! Бежим, Берди!

Пикап службы ухода за газонами перекрыл нам путь к бегству. Я в панике посмотрела по сторонам в поисках местечка, где можно было бы спрятаться.

– Туда! – сказал Дэниэл, и мы ринулись в угол заднего двора, где в кустах виднелась калитка по пояс высотой.

Она хоть и была закрыта, но перепрыгнуть ее не составляло никакого труда. По крайней мере, Дэниэлу – когда я застряла, ему пришлось меня через нее перетащить.

Едва переводя дух, мы помчались по узкой пешеходной дорожке для технических нужд, которая пролегала между особняком Дарке и следующим рядом викторианских домов, расположенных ниже на холме. И только когда окончательно убедились, что вышли сухими из воды, отыскали тропинку и зашагали прочь от его жилища, желая оказаться от него как можно дальше.

– Теперь, думаю, нам ничего не грозит, – сказал Дэниэл, оглядывая улицу. – Ну и ну. Меня чуть сердечный приступ не хватил. Вести расследование – работа не из легких.

И порой приносит немало разочарований. Мне так и не удалось глянуть еще раз на тот закатный постер в рамке на стене гостиной Дарке. Что вообще-то не должно меня особо трогать, ведь у нас в итоге появился новый след в виде оперной ложи – гораздо свежее и интереснее.

Но даже самые скучные герои детективных телесериалов прекрасно знают, что дьявол всегда кроется в деталях.

28

«Не верю в совпадения».

Четверг Нонетот, «Дело Джен, или Эйра немилосердия» (1985)

– Стой смирно, – недовольно промычала тетя Мона, держа во рту булавки и подгоняя подол моего наряда.

Я стояла на перевернутом деревянном ящике в жилой зоне кинотеатра Моны в простеньком белом платьице, когда-то бывшем частью ее костюма ледяной принцессы.

Вчера она его раздербанила, дабы переделать в платье, в котором мне можно было бы пойти в оперу, и теперь на месте рукавов торчали нитки, а подол был на пару дюймов длиннее, чем нужно. Но на лифе хотя бы отсутствовали искристые снежинки.

Мона вынула изо рта последнюю булавку, вытянула шею и поглядела на Ца-Ца Габора, катавшегося по отрезанным шифоновым рукавам.

– Думаю, так будет ровно. Так, дневного света у нас больше нет. Будь так любезна, включи лампу.

Я слезла с ящика и потащилась к торшеру, сделанному в космическую эру 1960-х годов. Тетя Мона выглядела уставшей, хотя это мне могло только казаться, потому как она не накрасилась, не надела парик и