Лунный свет - Дженн Беннетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1960-х годах Сиэтл-Центр стал местом проведения Всемирной выставки. Сегодня же он расползся в разные стороны, наполовину зарос травой, наполовину превратился в туристическую достопримечательность – здесь было полно музеев, концертных залов и, разумеется, Космическая Игла. В нем же официально располагался и оперный театр, Маккоу Холл, который поистине удивительно выглядел по ночам, сияя пурпурно-синей отделкой из сплошного стекла. Когда же мы с Дэниэлом припарковались на стоянке через дорогу от него и миновали подвесной мост, открывавший вид на человеческую толчею внизу, я так обрадовалась возможности сделать что-то неординарное, что практически позабыла обо всем остальном.
До такой степени, что, когда мы прошли под стеклянными панелями и нашим взорам предстал вход с его огромными современными затейливыми люстрами, нависающими над головами разодетых в пух и прах поклонников оперы, я без остатка отдалась фантазиям и убедила себя, что это свидание – прекрасное и радостное. Принц и принцесса, решившие куда-то сходить, дабы добавить в свою жизнь немного гламура. И только когда Дэниэл показал на знак «ВИП-зона», на меня будто свалилась тонна кирпичей, и я тут же вспомнила, что никакое это не свидание – по сути, мы совершали преступление.
Ну хорошо, да, грабить банк никто из нас не собирался. Я даже толком не знала, как квалифицировать присвоение чужих бесплатных билетов – незаконным действием или просто некрасивым поступком. Но при этом мы явно чувствовали себя здесь не в своей тарелке и поэтому, чтобы попасть внутрь, врали напропалую.
Для входа в ВИП-зону внутри выделили небольшое прогулочное пространство; именно здесь переступали порог денежные воротилы, жертвовавшие крупные суммы опере и балету «Пасифик Нортвест». Они пользовались услугами отдельных билетных касс, гардеробных и капельдинеров.
Здесь нам было не место.
«Ты же выполняешь тайную миссию, – сказала я себе, – так что сохраняй спокойствие».
Дэниэл протяжно выдохнул, направился прямо к женщине, заведовавшей предварительной бронью билетов, доверительным тоном сообщил ей, что нас пригласил Билл Воддл, и поинтересовался, не успел ли нас кто опередить. Пока они вели разговор, я стояла как вкопанная, готовая рухнуть в обморок, и уговаривала себя, что даже лучшим детективам время от времени приходится нарушать те или иные правила, подлаживаясь под ситуацию, чтобы пойти по следу. А наш нынешний след – последний, имевшийся в нашем распоряжении по делу Рэймонда Дарке. И поскольку терять мы его не собирались, все было в порядке. В самом полном порядке. О ЧЕМ Я ТОЛЬКО ДУМАЛА, КОГДА СЮДА ШЛА? Ведь нас же в конечном счете засадят за решетку! И кто меня будет оттуда вытаскивать? Мона? Черри?
Но напрасно я сходила с ума: Дэниэл вернулся, держа в руках кучу билетов и буклетов оперных программок… с выражением триумфа на лице.
– Поверить не могу, что они на это повелись, – прошептал он.
– Ты назвал им наши имена?
– Ага, сочинил на ходу. Для них мы Ник и Нора Вашингтон.
– Вашингтон?
– Я не запомнил их фамилию!
– Чарльз. Но я рада, что не запомнил. Мог бы вообще назвать нас Шерлоком Холмсом и Джоном Ватсоном! – сказала я, слегка ткнув его кулаком в руку.
– Ай! – прошептал он, едва сдерживая смех. – А это что, важно? Она ввела нас в компьютер, даже глазом не моргнув. Надо полагать, это все костюм. Я же говорил тебе, что он приносит мне удачу.
Оно и правда. Хвала костюму. Вероятно, теперь можно немного расслабиться – все будет хорошо.
Женщина сказала Дэниэлу, что из приглашенных Дарке гостей мы прибыли вторыми. До представления еще оставалась уйма времени. Поглазев немного на гостей, расхаживающих в вестибюле среди стендов художественной выставки, которую предлагалось осмотреть перед спектаклем, Дэниэл спросил меня, знаю ли я что-нибудь о сегодняшней опере. Я открыла программку и пробежала глазами вводную часть. Этим вечером давали «Мадам Баттерфляй» Пуччини – историю несовершеннолетней японской гейши по имени Баттерфляй, которую сволочной офицер военно-морского флота США соблазнил, а потом бросил, оставив в интересном положении, чтобы жениться на американке. Посрамленная и шокированная гейша наложила на себя руки.
– О господи. А спектакль-то… не из веселых, – промолвил Дэниэл, читая через мое плечо.
– Да ужас какой-то, – согласилась я, – кому вообще придет в голову такое смотреть?
Я не хотела, чтобы он наблюдал за тем, как девушка-подросток будет лишать себя на сцене жизни. Ему вообще лучше бы ни о чем таком не знать, но теперь, когда он прочел программку, это перешло в разряд очевидных фактов – у него напряглись плечи.
– Мы пришли сюда не оперу смотреть, и если уж совсем начистоту, то у нас и мест-то нет, – напомнила я ему. – Давай-ка лучше попытаемся отыскать Дарке.
– Ладно, – невозмутимо ответил он, – давай действительно попытаемся его отыскать.
Мы прошли мимо театрального буфета, в котором, помимо прочего, продавались вино и футболки с надписью «Мадам Баттерфляй». Дэниэл шагал целеустремленно и сердито, поэтому я едва поспевала за ним на каблуках, совсем не умея на них ходить.
Ну почему бы им этим вечером не показать что-нибудь более милое и непринужденное? Например, «Кармен». «Кармен» ведь все любят, разве нет? А может, все оперы такие проблемные? Эх, вместо того чтобы заморачиваться, какие тряпки сегодня вечером надеть, надо было побольше узнать о самом представлении.
Впрочем, вся эта идея сама по себе могла оказаться сплошным идиотизмом. Вестибюль постепенно заполнялся народом, и углядеть кого бы то ни было становилось все труднее и труднее. Дарке не было ни в вестибюле, ни во внутренней прогулочной зоне. Он не потягивал вино и не болтал с другими представителями своего круга, явившимися сюда в смокингах и длинных вечерних платьях.
– Скоро здесь будет не протолкнуться, – сказал Дэниэл, – давай-ка мы с тобой разделимся. Ты возвращайся к билетным кассам, а я поднимусь в бельэтаж. Встречаемся здесь через пять минут.
Разделяться с ним мне совершенно не хотелось, но он быстро сжал мою руку и в следующее мгновение уже заскользил в толпе.
Неудачи постигают каждого детектива. Именно это я пыталась себе втолковать, толкаясь в толпе и выглядывая малейшие признаки присутствия Дарке или Иванова. Но когда я прошла еще круг и вернулась обратно на место условленной встречи, то стала искать уже не Дарке, а Дэниэла.
Прошло пять минут. Десять…
Я посмотрела на ряд огромных баннеров, свисавших со второго этажа, – черно-красных, с темным женским силуэтом на фоне красного японского зонтика, который разворачивался веером, будто солнце.
Как закат. Ну и дела.
В голове моей что-то щелкнуло, и я тут же вспомнила, где видела это раньше: у Моны, на увешанной бродвейскими постерами стене. Среди театральных
