Холокост. Черные страницы. Дневники жертв и палачей - Нина Сигал

тоже все в порядке, но у него были более трудные времена. Когда он снова вернется ко мне домой? Детей все же не смогли оставить в покое. Все принялись бегать, дарили цветы. Вскоре дом превратился в цветочный магазин. Гер пока мало что рассказывает нам о том, что ему пришлось пережить.

Среда, 10 мая 1944 года

Сегодня Геру исполняется 30 лет. Мы и представить себе не смели, что будем праздновать это событие вместе дома. Кроме того, сегодня ведь также четвертая годовщина войны. В этой связи королева выступила сегодня по радио. Скоро следует ожидать завершения этих трудных времен.

Понедельник, 5 июня 1944 года

Сегодня я получила письмо от Дика. Ему очень любопытно узнать, каким было возвращение Гера домой. Он сказал, что две недели назад, 21 мая, он подписал согласие на Schutzhaft[300]. Гер говорит, что в результате этого согласия тот смог бы вернуться домой в течение шести недель. Мы будем надеяться на это. Мы слышали, что Вима Хоувинка[301], вероятно, отправили дальше по этапу. Когда мы отправляем ему очередное письмо, оно возвращается с запиской, в которой говорится: «Ждите адреса для пересылки». Всех их отправили в Дахау.

Вторник, 6 июня 1944 года

Сегодня рано утром пришел Герман. Я знала, что у него есть какие-то новости. [И он сообщил их.] Тем, кто живет в радиусе 20 миль от побережья, было рекомендовано эвакуироваться. Официальные уведомления последуют позже. Около полудня все говорили о вторжении [союзных войск] в Нормандию. Говорят, что в нем участвовало около 11 000 самолетов, 4000 кораблей, планеров и так далее. Люди также говорили о [боях в] Кале и Дюнкерке. Может ли 6 июня стать началом нашего освобождения и, следовательно, великим днем[302] для нашей страны и для учебников истории? Люди окликают друг друга на улицах. Все говорят только об этом. Предупреждают, что могут начаться бомбардировки крупных городов, железнодорожных путей сообщения и крупных перекрестков, но нас должны заранее уведомить об этом.

Министр Гербранди[303] потребовал спокойствия и никакого саботажа. Движение сопротивления знает, что делать. О, как бы я хотела, чтобы Дик уже был дома! Но мы будем терпеливо ждать. Гер отправился в Зволле на медицинское обследование. Последствия пребывания в концлагере Вугт дали о себе знать, [имеются новообразования] в его мозгу. Говорят, что он должен отдохнуть. Врач велел ему лежать совершенно неподвижно в течение полных двух недель. Первую неделю ему даже нельзя читать, а после этого он может пользоваться маленькой подушкой. Через пять или шесть недель он сможет снова вставать. Он сам боится этого, но мы просто надеемся, что это поможет ему. Сини страдает анемией. Я вымотана, но мне все равно нужно позвонить в страховую компанию. Я должна сделать это до того, как Дик вернется домой.

Среда, 7 июня 1944 года

Сегодняшний день был удивительно спокойным. Почти никаких новостей, и над головой не летают самолеты. Снова холодно и очень дождливо. Кто-то из тех, кого освободили из концлагеря Вугт, пришел сообщить нам, что четверо мужчин из Эпе были отправлены в Германию в составе большой транспортной группы. А именно, это были Воссельман Бош, Шолтен, Йонкер и Брюйнес. Вим Хоувинк также был отправлен в Германию. Мы пока ничего не знаем о семье Линхаут. К счастью, это не относится к Дику. Сини и я в очередной раз невероятно благодарны за то, что Гер уже дома. Немцы в основном уехали, «Ландвахт»[304] покидают отель «Яхтлуст». Сначала они претендовали на отель «Зомерлюст», затем на «Витте Рааф»[305]. Двадцать гостей из «Витте Рааф» должны покинуть отель в течение 24 часов. Немецкие силы будут пока оставаться в отеле «Яхтлуст».

Четверг, 15 июня 1944 года

Еще один знаменательный день в нашей жизни. Неожиданно сегодня вечером Дик вернулся домой из концлагеря Вугт. Я не могла в это поверить. Я даже не могу описать, что я почувствовала в тот момент, когда впервые увидела его. Я спешила закончить все мероприятия по страхованию к 15 июня, и сегодня у меня была встреча в Арнеме… Когда меня спросили, когда он вернется, я ответила: «Если он будет дома к августу, я буду счастлива». Вместе с тем я каждый день надеялась, что он вот-вот вернется. Я подумала сегодня, что если он вдруг приедет тем же поездом, что и мой сын, то сейчас он должен быть там. И я пошла на вокзал, но его там не было. Гер сказал мне: «Мама, подожди еще две недели». Вернувшись домой, я почувствовала себя измученной и решила сразу же лечь спать. Я немного побродила по дому и неожиданно услышала мужские голоса. На секунду я подумала, что это полиция, но затем стало слышно, как открывается дверь во внутренний дворик, – и я увидела Дика, стоящего там с Виллемом Холкебором[306] позади него. Как выяснилось, он приехал поездом в 9:30 вечера. Было чудесно снова оказаться вместе! Сразу же пришла Сини, а также пастор Тер Браак, Вос и Йонкер. Кто-то сообщил пастору Тер Брааку и Сини о возвращении Дика. Дик блаженствовал, сидя в мягком кресле и попивая кофе с молоком после семи месяцев сидения на жестких скамьях. Потом мама пошла домой, прихватив с собой Сини, чтобы дать нам двоим возможность побыть наедине. Нам нужно было так много рассказать друг другу!

Дик сказал, что первые два месяца были невероятно трудными и Гер, похоже, боялся, что он не выдержит. У него был грипп и в течение трех дней температура 40 градусов. Но шесть недель в больничной палате пошли ему только на пользу… После болезни ему поручали разные занятия: он копал, разбирал на части металл, работал на почте. Ему пришлось подписать какие-то бумаги, в которых говорилось, что он не будет раскрывать, что там происходило, но он, вероятно, все равно поделится этим с нами… Дик также сказал, что он не сожалеет о том, чем мы занимались, и что он повторил бы это снова. Он выглядит хорошо, только глаза у него усталые. Так трудно поверить, что мы были разлучены на целых семь месяцев! Его номер заключенного был 8474.

Пятница, 16 июня 1944 года

Вчера вечером мы много говорили с Диком. Мы просто счастливы, что все завершилось благополучно. Сегодня у нас было много гостей, они приходили к нам в течение всего дня. И приносили много цветов. Дик наслаждается свободой, нашим домом, садом и всем остальным. Мы поели в городке и повидались с нашими детьми. Мария стала звать Гера «паппи». Дик все еще не может поверить, что ему удалось вырваться из Вугта. Теперь он гораздо охотней делится своими переживаниями. Военные события продолжают развиваться, но мне они теперь кажутся лишь каким-то фоном.

Понедельник, 19 июня 1944 года

По словам Дика, ему все еще кажется, что он по-прежнему находится в Вугте. Мы будем стараться держать его подальше от всех дел до сентября, чтобы он смог отдохнуть. Все эти события оказали на него огромное влияние, и теперь он вполне может отдохнуть от всего. Теперь он имеет полное право расслабиться. Он много спит. Мы невероятно счастливы, что он вернулся. Нам можно только позавидовать.

Мирьям Леви, секретарь, покидая Берген-Бельзен

Пятница, 30 июня 1944 года

Я в поезде, и я все еще не могу прийти в себя. Мне следовало бы выглянуть в окно, поскольку мы проезжаем мимо великолепных пейзажей, но я лучше расскажу о том, как все происходило. Хотя бы очень коротко, в телеграфном стиле, потому что мне действительно было бы жаль пропустить такие виды. Кроме того, я надеюсь увидеть вас через несколько недель, возможно, даже через несколько дней!

Вчера, 29 июня, выйдя в четверть шестого из умывальной, я увидела Любке (из «Зеленой полиции») перед бараками номер 15 и людей, которые прыгали от радости. Я сразу же поняла: нас отпускают. Я даже не стала останавливаться, чтобы подумать, а немедленно принялась действовать.