Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России - Андрей Алексеевич Нечаев

возникла проблема, как определять таможенную стоимость товара. Нужно сказать, что недобросовестные импортеры всячески занижали сумму сделок и импортные цены в контрактах. Это было крайне опасным явлением. С одной стороны, оно неизбежно приводило к последующему нелегальному переводу средств за рубеж, поскольку оплачивать контракты нужно было по их реальной, а не специально «нарисованной» цене. С другой стороны, снижались сборы таможенных пошлин с соответствующими потерями для бюджета. В конце концов пришлось принять постановление, которое определяло, как рассчитывается таможенная стоимость товаров независимо от того, что было указано в таможенных декларациях и контрактах. Документ готовили таможенная служба, МВЭС и Минфин.

Было выработано шесть подходов к определению таможенной стоимости. Простейший вариант: по цене сделки, указанной декларантом. При этом предписывалось, что при такой оценке в декларируемой цене обязательно должны быть учтены расходы на транспортировку, на погрузку-выгрузку, страхование, комиссионные, стоимость упаковки, стоимость товаров, предоставленных импортеру бесплатно или по сниженной цене, сырье, материалы, комплектующие, которые ввозились вместе с этими товарами, инструменты, вспомогательные материалы, чертежи и прочее. Если указанная цена вызывала сомнение у таможенных органов, то импортер должен был представить дополнительные доказательства, подтверждающие, что цена именно такова. В случае если такие сведения не предоставлялись или были неубедительны, таможенные органы могли принять решение об использовании других методов.

Один из них состоял в использовании цены сделки с идентичными или однородными товарами, то есть с товарами, которые являются одинаковыми во всех отношениях или имеют сходные характеристики. Если этот метод не мог быть применен, то предлагалось ориентироваться на метод оценки на основе вычитания стоимости. Он использовался в том случае, если идентичные или однородные товары продавались на территории России в неизменном состоянии. Бралась цена, по которой ввозилась крупная партия идентичных или однородных товаров в близкое время ввоза, но из нее могли вычитаться комиссионные, расходы на страхование, погрузку-разгрузку, транспортировку и прочее. После выпуска товара в свободное обращение из его цены исключались также суммы таможенных пошлин, налогов, сборов и так далее. Еще был придуман так называемый метод оценки на основе сложения стоимости. Здесь бралась стоимость материалов и иных издержек, понесенных в связи с производством данного товара, общих затрат, характерных для продажи в Россию товаров того же вида, и обычная прибыль, которая получается экспортером, когда он поставляет товар в Россию. Был и резервный метод, применявшийся при невозможности опереться на пять других. По нему стоимость товаров оценивалась на основе мировой таможенной практики, то есть с привлечением международной информации о ценах, которые обычно используются в мире во внешней торговле. Некоторый эффект применение этих инструментов дало. По крайней мере, импортеры перестали занижать цены в таможенных декларациях и в контрактах с особым цинизмом.

Я так подробно остановился на технических вопросах определения таможенной стоимости импортных товаров, поскольку проблема занижения их официальной стоимости при таможенном оформлении не решена и по сей день. Стимулом к этому является высокий уровень налогообложения. Ведь наряду с импортными пошлинами с ввозимых товаров необходимо уплатить еще и НДС. Импортеры за прошедшие годы тоже стали умнее и изобретательнее. Изменились способы занижения цен. Теперь они чаще связаны с пересортицей, когда более дорогие товары формально ввозятся под видом более дешевых. Расцвели многочисленные серые и черные импортные схемы. Появился целый отряд специальных таможенных брокеров и консультантов, которые помогают осуществить таможенную очистку товаров в обход установленного порядка и правил. Единственное, что не только не изменилось, а существенно расширилось, так это вороватость, беспринципность и склонность к коррупции таможенных и иных чиновников, без которых ни одна схема нарушения закона не могла бы быть реализована.

В ноябре 1992 года было принято концептуально достаточно важное постановление правительства «Об использовании иностранных кредитов, предоставляемых Российской Федерации на основе межправительственных соглашений», распределением которых, кстати, занималось тоже Министерство экономики. Это постановление устанавливало, что часть кредитов, предоставленных на основе правительственных соглашений и не использованных к этому моменту, подлежало конкурсному распределению между российскими предприятиями. Окончательное решение принимала валютно-экономическая комиссия правительства, о которой я уже рассказывал. Это постановление работало на будущее, закладывая принципиально новую, более эффективную и прогрессивную форму использования иностранных кредитов, хотя формально распространялось лишь на небольшую их часть, оставшуюся от традиционного распределения по межправительственным соглашениям.

Для реализации этой схемы Минэкономики совместно с МВЭС и Минфином должны были сформулировать цели и приоритеты использования иностранных кредитов. Дальше действовало конкурсное распределение. Предприятия обязаны были нести реальную ответственность за использование этих кредитов, за расчеты по ним. В частности, в отличие от практики использования многих кредитных линий, когда авансовый платеж за получаемые в рамках кредита товары и оборудование (обычно в размере 15 % от стоимости) уплачивался за счет бюджета, теперь предприятия должны были оплачивать его сами, а также самостоятельно погашать кредит, проценты, банковскую комиссию, страховку и другие расходы.

Практически это постановление, к сожалению, реализовано не было. Сейчас кредиты в рамках межправительственных соглашений почти не используются, но когда этот механизм еще действовал, чиновники, как правило нижнего и среднего звена, под разными предлогами категорически отказывались выпускать из своих рук это приятное во всех отношениях средство общения с предприятиями и местными властями. Они продолжали просто делить эти деньги, лишь для вида имитируя конкурсное начало. Правда, в какой-то форме конкурс был всегда, поскольку я хорошо помню по своей практике, что заявок на иностранные кредиты всегда было в разы, а иногда в десятки раз больше, чем размеры кредитов. Только этот конкурс проводился в головах чиновников, по установленным ими критериям, а не по нормальным, цивилизованным и прозрачным процедурам.

Я сознательно уделил так много внимания проблемам, в том числе коррупции, возникшим в рамках реализации описанных программных решений по регулированию такой ключевой для России сферы, как внешнеэкономическая. Хочу особо подчеркнуть, что административное регулирование хозяйственной деятельности в любой сфере потенциально порочно по своей сути, поскольку делает предпринимателя заложником решений чиновников. К сожалению, среди них бывают не только принципиальные и добросовестные.

Впоследствии правительство постепенно почти полностью отказалось от административного регулирования экспорта, довершив нашу работу. Ныне экспорт, за исключением военной техники и ряда других видов продукции, связанных с безопасностью и обороноспособностью страны, регулируется тарифными методами, то есть через установление соответствующих вывозных таможенных пошлин, а также косвенно через налоги. Рецидивы административного ограничения импорта случаются чаще.

Правда, в новой геополитической ситуации – после появления санкционных режимов – правительство в зависимости от проблем на внутреннем рынке стало вновь активно использовать административные ограничения во внешней торговле. Что еще печальнее, не просто сохранилось, а многократно возросло количество злоупотреблений и размеры мздоимства, связанные с государственным регулированием внешнеэкономической деятельности.

И все же, подводя итоги, могу уверенно сказать, что