Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин

Лавра были ученики и до него, и нет никаких оснований завидовать какому-нибудь взрослому капитану Флота на краю Вселенной. Но Восемь Антидот завидовал, его буквально корчило от зависти и было немного стыдно. Может быть, император сейчас считает его всего лишь учеником Одиннадцать Лавра? Хочет ли он, чтобы она так о нем думала? Даже при том, что Одиннадцать Лавр угрожал ему, вызвал сомнения в том, что Солнечные будут его защищать, заставил задуматься, доверяет ли Девятнадцать Тесло собственному министру войны?

– Училась у него и была хорошей ученицей, – продолжила Девятнадцать Тесло. – Третья Ладонь, кажется, расстроилась, когда она ушла в командный состав. Скажи, как ты обнаружил неприязнь, о которой говорил, а потом я, пожалуй, отправлю тебя в постель. Приближается заход луны. Ты отправлял послания Флоту и получал что-нибудь от них?

– Я не настолько предприимчив, – сказал Восемь Антидот, и ему понравилось, как при этих его словах в уголках глаза Девятнадцать Тесло образовались морщинки – она словно рассмеялась безмолвно и поощрительно.

– У тебя еще все впереди. Давай дальше.

Он попытался напомнить себе, что император сама отправила его в министерство войны и заранее знала, чем он там будет занят, что он не выдает ничьих тайн, кроме разве что тайн Шестнадцать Мунрайз – и, уж конечно, не выдает своих собственных. Но начать все равно было непросто. В том числе и потому, что Девятнадцать Тесло постучала раз пальцами по подлокотнику кресла – маленькое проявление нетерпения, которое вызвало у него желание извиниться за все, а потом злиться на нее за то, что она могла вызывать в нем такое побуждение. Несправедливо, что у него до сих пор детские эмоции, детская эндокринная система и симпатическая нервная система. О том, что дети реагируют на людей, облеченных властью, на весьма предсказуемый манер, он узнал от своих наставников. Вопиющая несправедливость.

Наконец, он сказал:

– Она отправила приоритетное сообщение от Флота напрямую министру Три Азимут. Быстрая доставка с обходом протокола гиперврат, касающегося почтовых сообщений, – думаю, его доставили курьером Флота. Полагаю, министр дал его прослушать всем Ладоням, их персоналу и мне. В этом сообщении капитан Флота указывает, что… то, что случилось два месяца назад…

Он запнулся. Они об этом еще не говорили. Восемь Антидот не хотел, душа не лежала, проще было назвать это «то, что случилось» и забыть, а не говорить «когда мой предок сделал вас императором и умер в ходе прямой трансляции ради Тейкскалаана».

– Та самая Махит Дзмаре была вовлечена в это, – продолжил он, – а теперь она находится на передовой, что, вероятно, совсем нехорошо. А еще министерство информации вовлечено в происходящее.

– Ах, маленький шпион, – сказала Девятнадцать Тесло, – вижу, у тебя очень хорошо получается делать то, о чем я просила.

Он не был уверен, что это комплимент.

– Вы думаете, капитан Флота права? – спросил он. – С послом я виделся всего один раз, так что ничего сказать не могу.

Девятнадцать Тесло помедлила. Восемь Антидот отметил, что впервые видит ее медлящей по-настоящему, а не предумышленно для усиления впечатления.

– Буду с тобой абсолютно честной, – ответила она наконец. – Я еще не решила. Не уверена, что мои соображения на этот счет имеют такой же вес, как соображения Три Азимут. Если тебе предоставится шанс, попытайся выяснить.

Нет, он должен ей сказать. Прямо сейчас. Или спросить ее, если не хочет передавать ей сказанное Одиннадцать Лавром в саду. По крайней мере, ему следует спросить. Не хочешь выдавать свои секреты – задавай вопросы. Полезное знание.

– Ваше Великолепие, – очень осторожно начал он, пытаясь придать вопросу правильную форму, – вы не думаете, что министр Три Азимут может не соглашаться с вами?

Император смотрела на него достаточно долго, чтобы успеть неторопливо моргнуть один раз. Он сделал глотательное движение. Во рту пересохло. Она спросила:

– По поводу Махит Дзмаре или в целом?

Она вела себя так, будто его вопрос имеет значение. Он попытался не чувствовать себя ни нервным, ни неблагодарным, но все равно ощутил и то и другое. Восемь Антидот сделал глубокий вдох и принял решение рассказать ей об инсинуациях Одиннадцать Лавра. Не о том, что тот угрожал ему. О том, что Одиннадцать Лавр угрожал министру Три Азимут, которая наверняка может за себя постоять.

– В целом, – ответил он. – На заседании, когда мы прослушали запись, Одиннадцать Лавр продолжил говорить о прежнем министре войны, Девять Тяге. О том, как она ушла в отставку, и о том, что вы и новому министру можете не доверять.

– Будто ему так уж это известно, – сказала Девятнадцать Тесло.

Чувство вины неприятным комком поселилось в желудке Восемь Антидота. Одиннадцать Лавр был его учителем, а он делал то, что делал. Тем не менее он кивнул. Он не мог лгать. По крайней мере, после того как сказал правду.

– В техническом саду министерства войны растут самые разные цветы, маленький шпион, – сказала ему император. – В первую очередь ядовитые. Вот что представляет собой оружие, Восемь Антидот. Ядовитый цветок. Опасен он или нет, зависит от того, кто держит его в руке.

– Не понимаю, – сказал Восемь Антидот, и в голосе его слышалось не только чувство вины, но и смущение из-за того, что он не в состоянии уловить аллюзию. – Не понимаю, потому что не знаю, кто скрывается за ядовитым цветком.

Девятнадцать Тесло рассмеялась, отчего он почувствовал себя еще хуже.

– Все они, – сказала она. – Но иногда саду, чтобы оставаться здоровым, требуются сторонние прививки. Спроси об этом у своего наставника по биологии, если найдешь время в перерыве от выведывания, что думает Три Азимут о Махит Дзмаре.

Такой сторонней прививкой не мог быть никто иной, кроме Три Азимут. Может быть, это означало, что Девятнадцать Тесло все же доверяет ей. Или считает, что та будет на своем месте во время войны, а это совсем не одно и то же.

Он кивнул.

– Я попытаюсь, – сказал Восемь Антидот. Он понял, что стал шпионом императора, прежде чем успел стать кем-то еще, кроме наследника императора. Остальное он мог додумать потом. Он вовсе не был глуп. Он читал разные стихи. Он найдет стих про ядовитые цветы и разберется в этом.

* * *

Когда голос смолк полностью – пораженный жарой скрежет, выжатый из попыток петь и удушающего воздуха без капли влаги, – она, Три Саргасс и инородец, которого они называли Второй, в отличие от его более высокого и спокойного товарища, которого они нарекли Первый, имели общий словарь из приблизительно двадцати слов. Большинство из них были существительными или чем-то, похожим на существительные. С существительными было легко. Можно было показать на предмет и назвать его, потом инородец называл его на своем языке. Так у них получился «энергетический пистолет» (или «оружие»), «ботинок», «вода», «песок» и то ли «цветок», то ли «рисунок», то ли «тень» в зависимости от того, понимал ли Второй и в какой степени, что такое репрезентативные предметы.

Еще они узнали несколько глаголов, но все они были лишены точного смысла. Был глагол «пить», или Махит только надеялась, что речь идет о глаголе со значением «пить», потому что он мог значить также и «поглощать», «усваивать» или даже «выполнять какое-либо