Потерянный рай - Эрик-Эмманюэль Шмитт

на ложь плевать: пускай себе распускает хвост, пока помогает нам! Прекрати обманываться, Ноам. Или, может, ты собираешься сообщить Нуре, что снова виделся с Титой, что она еще прекраснее, чем прежде, и что она родит великолепное дитя?

Я был в смятении.

– Ты тоже об этом подумал, Барак?

– О чем?

– О том, что Тита стала еще прекраснее, чем прежде?

– Разумеется!

– И что дитя будет великолепным?

– Пусть мне отрежут яйца, если это не так!

Я задыхался, глаза наполнились слезами, руки дрожали. Барак сгреб меня за затылок и с силой прижал мою голову к своей груди. От него пахло самцом, камфарой, горелой древесиной; я расслабился, успокоился и дал волю слезам. Он подбодрил меня:

– Да брось, мой мальчик, оставь глупые мысли. Я люблю Елену? Значит, я обману ее, никогда не упоминая о Малатантре. Ты любишь Нуру? Ты будешь лгать ей до конца, не только ради своего блага, но и ради нее самой, ради вашего общего блага.

Убаюканный этим глухим голосом, резонирующим в его широкой грудной клетке, к которой было прижато мое ухо, я позволил себе утешиться, хотя Барак призывал меня повзрослеть.

– Это касается как власти, так и любви. Раз уж ты взял на себя ответственность руководить людьми, ты будешь обманывать ради всеобщего блага. Ты никому не признаешься в том, что при содействии Дерека напугал столяров. Ты будешь утверждать, что подчиняешься только Богам.

– Я в это верил, Барак, я правда в это верил! Я искренне верил, что подчиняюсь Богам.

– Так и есть.

– Это придумал Дерек.

– Придумав это, он пришел к истине.

– Боги не посылали меня!

– Как знать? Ты доверяешь Тибору? Считаешь его честным?

– Да!

– Дерек и Тибор утверждают одно и то же: один – выдавая придуманное за действительное, другой – подтверждая. Истина достигается как искренностью, так и ложью.

* * *

Размещение столяров совершилось поразительно безболезненно для нашей деревни. Вместо того чтобы поселить их среди нас или приладить новые дома к нашим, я решил устроить их повыше и на почтительном расстоянии. Таким образом не был затронут наш вид на Озеро и окрестности, а обитатели Расщелины Богов образовали самостоятельную общину. Чтобы убедить Влаама в удобстве этого местоположения, я сослался на близость ручья и соснового леса, что снабдит их сырьем для работы.

Наши односельчане редко встречались со столярами – только когда те спускались на ярмарку или к Озеру. Они оценили этот наплыв, который положительно сказывался на их делах. Между собой они зубоскалили над моим решением – строить пироги вдали от воды! – но сдерживали свои насмешки. Открытая ирония могла толкнуть чужаков на захват нашего драгоценного берега.

По мне, так близость берега не представляла никакого интереса. Мы ведь строили дома, а не лодки. Эти плавучие жилища не доберутся до Озера; они пригодятся, если Озеро доберется до них.

После моего возвращения объятия Нуры, казалось, затмили для меня обязанности вождя. Мы так страстно желали друг друга… Ни она, ни я никогда и предположить не могли того, что нам открылось: счастье состоит в том, чтобы быть рядом. Болтать, молчать, смеяться, отдыхать, есть, спать, наслаждаться – каждый миг, который мы с ней разделяли, наполнял блаженством все наше существо. Теперь в течение дня Нура частенько сопровождала меня к столярам и хвалила их успехи.

Чтобы оправдать жестокое изгнание как в собственных глазах, так и в глазах своих односельчан, Влаам с усердием отдался нашему проекту. В первые дни он чертил на песке; затем с помощью сыновей изготовил макеты; и наконец, сочтя, что уладил все проблемы, созвал своих ремесленников и приступил к строительству плавучих домов.

Столяры занимали просторные шатры. Жара позволяла жить в них. Тем, кому не терпелось устроиться с комфортом, он советовал ускорить разработку леса, чтобы иметь собственное жилище. Властный, суровый и беспристрастный, он проявлял себя как умелый руководитель; чтобы управлять общиной, не было никакой нужды иметь под рукой Дерека. Меня тем более изумляло, что во Влааме я ощущал схожую с моей подспудную инстинктивную настороженность по отношению к Дереку. В этом человеке я нашел брата по недоверию – даже не подозревая, насколько будущее оправдает мои предчувствия…

Тем временем Дерек ходил из деревни столяров в нашу и обратно. Причиной тому была не только его дружба с Бараком – он также пытался завести отношения и с нашими односельчанами, и это ему удавалось, даже несмотря на его отталкивающую внешность – или же благодаря ей. Женщины упивались переливами голоса, исходящего из его бесконечного костлявого тела, а кое-кто из мужчин, по примеру Барака, испытывал к нему чувство покровительственного товарищества. Так что довольно скоро он завоевал их доверие и показал себя приятным, доброжелательным и сердечным. Почему же я проявлял настороженность?

Чтобы лучше понять этого человека – или лучше понять себя? – я рассчитывал на Тибора. Однажды, когда мы собирали лекарственные травы, я спросил его:

– Тибор, что ты думаешь о Дереке?

Он бросил сквозь зубы:

– Да много чего.

– Дерек заявляет, что общается с Богами, но он нас дурачит.

– Я догадываюсь, – пробормотал Тибор.

– Почему?

– Он избегает меня. Провидец не избегает другого провидца. Наоборот, нам следовало бы обмениваться всеми нашими сведениями. А он уклоняется. Чуждаясь меня, он спасается от собственного самозванства.

– Самозванец? Даже так? – воскликнул я, пораженный суровостью его суждения.

– Ну а ты откуда знаешь, что он нас дурачит?

Я поведал ему об откровениях Дерека, о несуществующем Городе Богов и о вымышленном пророчестве Богов о спасителе – то есть обо мне.

– Вы с ним обсудили это? – поинтересовался Тибор.

– С Дереком? Нет. Он приводит меня в смятение.

В задумчивости Тибор молча рвал крапиву.

– Ну, это нормально.

– Нормально?

– Да, такая внешность… прямо скажем, странная… это причиняет беспокойство.

– Ты о чем?

Тибор в замешательстве уставился на меня:

– Ты что, не видел?

– Что? Его руки?

Губы Тибора растянулись в редкой для него улыбке, и он пробормотал:

– Руки… разумеется… и руки у него тоже…

– Тибор, о чем ты говоришь?

Движимый какой-то неведомой энергией, он нервно распрямился:

– А вообще, так даже лучше.

– Что?

– Все! – отрезал он и пошел прочь, холодный и непроницаемый.

Вопреки своему нетерпению и раздражению я не стал настаивать: Тибор отвечал на вопросы, только когда ему этого хотелось.

И вот появились плавучие дома – сперва тесные, чтобы решить трудности с рихтовкой, сборкой, сшивкой, затем среднего размера; теперь Влаам впрягся в строительство самого просторного.

Произведя подсчет жилищ и жителей, я пришел к выводу, что, если Озеро возмутится, мы не все уместимся. Далеко не все.