На поводу у сердца (СИ) - Майрон Тори

С ума сойти! Да что за безумие со мной творится? Я же никогда таким не был. Никогда ни одну свою девушку не ревновал, да и толпа народа должна была погасить во мне способность чувствовать свои эмоции, но почему-то нисколько не погашает: меня аж трясти начинает от гнева, а Марк, вставший передо мной, точно кирпичная стена, будто и вовсе исчезает из поля зрения, пока я созерцаю её милую улыбку, адресованную Логану. Лишь только хриплый голос друга где-то возле уха всё-таки достигает моего охваченного сумасшедшей ревностью мозга, и я возвращаю своё внимание к нему.

— Всё с тобой понятно, Ромео. Я увидел всё, что хотел.

— Чего?

— Ничего. Стой здесь. Сейчас разберусь.

— Я сам хо…

— Я, бля*ь, прошу тебя, Рид! Останься здесь! — непривычно серьёзным тоном даже не просит, а требует Марк. — Ты мне живой нужен, так что постой спокойно и доверься мне. Я всё сделаю по высшему разряду — Логан быстро отвяжется от Никс, — обещает он и смотрит на меня пристально и выжидающе до тех пор, пока я не приподнимаю руки в мирном жесте, показывая, что сдаюсь.

Но знали бы вы, каких усилий мне стоит это сделать и начать безучастно смотреть, как Марк продвигается сквозь толпу и уже через минуту достигает этой воркующей парочки. Сначала о чём-то переговаривается с ними обоими, смеётся, затем что-то говорит Логану, который буквально сразу меняется в лице, явственно преисполняясь недовольством.

Не имею представления, что именно Марк ему там столь активно заливает, но вскоре Логан крайне неохотно, но всё-таки отчаливает восвояси, от чего, по сути, я должен был выдохнуть от радости и облегчения, да только ни черта не выходит: вижу Ники с Марком вдвоём, и теперь помимо ревности мне становится ещё и до жути больно.

Она же его любит. И, наверное, безумно счастлива сейчас из-за того, что Марк вмешался в их с Логаном общение. Конечно, счастлива. Я в этом полностью уверен, даже несмотря на то, что она теперь стоит ко мне спиной и мне не видна её прекрасная улыбка. Видно лишь как всегда весёлое лицо Эндрюза, его руку, что отбрасывает светлые пряди её волос назад, оголяя шею, и то, как он наклоняется к ней, что-то говорит на ушко, а затем, отыскав взглядом меня среди людей, на кой-то чёрт подмигивает и резко сгребает Ники в объятия, нападая на неё с поцелуем.

И всё. Я даже не в состоянии задаться вопросом — какого лешего он вытворяет, если они вроде как уже всё обсудили между собой? От этой сцены, как и в первый раз возле универа, в груди мгновенно начинает нещадно печь, наполняя лёгкие удушливым газом, и мне приходится отдавать все моральные силы на то, чтобы не наброситься на них, не прервать их поцелуй и не испоганить радость Ники.

И я делаю это: подыхаю и удерживаю себя на месте, но лишь до момента, когда вдруг замечаю, что Николина вовсе не отвечает Марку на поцелуй, а вовсю упорно пытается вырваться из его стального захвата, из которого он её напрочь отказывается выпускать.

«Да что за хрень вообще происходит?!!» — гудит в бошке один-единственный вопрос, и его же я злостно выплёвываю в рожу Марка, когда, словно телепортировавшись к ним, отбрасываю его на несколько метров от Николь.

— Захотел получить награду за спасение, — в ответ ехидно ухмыляется придурок.

— Ты дебил?! Или что-то принял?! — встряхиваю его за ворот рубашки.

— Ни то, ни другое, Рид.

— Тогда что за дерьмо ты вытворяешь?! Зачем трогаешь её против её воли?! Так ты выполняешь всё по высшему разряду?! Избавляешь её от одного мужика, чтобы потом самому наброситься?! — раздражённо кричу, не обращая никакого внимания ни на уставившуюся на нас толпу, ни на непрерывные просьбы Ники успокоиться.

— Ты всё правильно понял, гений. Ведь подумай: не трахну я — трахнет кто-нибудь другой. Ты же и сам видел, как она на это напрашивалась, так что пусть это лучше будет тот, по кому она годами сохнет, чем какой-то незнакомец, правда, детка? — он переводит плотоядный взгляд на изумлённо-озадаченную Николину и тут же получает ещё одну мощную встряску от меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Контролируй базар, Марк! Ты что мелешь вообще?!

— Остин! Пожалуйста, успокойся! — встревает Ники, но я лишь зло бросаю ей: «Вали на улицу и жди меня там!» и возвращаюсь к другу-мудаку, который сегодня определённо пересёк все возможные границы.

— Ну а что? Разве не за этим она пришла в своём соблазнительном платьишке? — протягивает он, даже не скрывая, что получает откровенное удовольствие от всего происходящего, чем вконец ломает мне мозги.

— Я не знаю, что у тебя в бошке, Эндрюз, или чего ты нажрался сегодня, но, бля*ь, если ты хоть раз ещё додумаешься повторить с ней подобное, я тебе лично прибью, — рычу я и, прокручивая в голове кадр, как Ники от него отбивается, нахожусь на грани, чтобы уже прямо сейчас не избить его до полусмерти, а он лишь масла в огонь подливает:

— Да мне давно уже нужно было вдуть ей. Не был бы я едва живой в ту ночь у тебя дома, сделал бы это ещё у тебя под боком.

Гнев полностью уничтожает во мне способность к восприятию ко всем ощущениям, поэтому боли от последующего, сильного удара по лицу Марка я совершенно не чувствую.

— Остин, не надо! — кричит Ники, пытаясь меня оттащить от него. — Он, наверное, просто сильно пьян, не слушай его, успокойся! — видя моё неуравновешенное состояние, продолжает упрашивать она, что лишь выбешивает меня ещё сильнее.

— Я кому сказал ждать меня на улице?! Так сложно хоть раз послушать меня?! Ушла отсюда!

— Какая непослушная девочка, Никс. С тобой нужно срочно заняться глубоким изучением правил поведения со старшими, — даже с кровоточащей губой умудряется вставить свои пять копеек Эндрюз.

— Да что с тобой, Марк, о чём ты вообще говоришь? — непонимающе блеет главная причина всей этой потасовки.

— Ну как о чём? Я с удовольствием научу тебя уму-разуму, да и думаю, ты только рада будешь. Так что можем начать интенсивное обучение прямо здесь. На втором этаже много свободных спален, выбирай любую, или, может, хочешь, чтобы я тебя взял, как грязную шлюшку, прямо в туалете? Только скажи, и мы всё устроим, — не успевает он до конца вывалить новую порцию дерьма в сторону Ники, как я вновь со всей силы заряжаю кулаком по его лицу. Марк падает на пол, а я моментально налетаю на него сверху, пока безумец даже не пытается увернуться от атаки или защититься. Он точно чего-то наглотался и просто ловит кайф. По-другому я не могу объяснить его хамского поведения. И только этот факт удерживает меня от превращения его лица в кровавый фарш.

Совершив ещё пару ударов, я отрываю его тело от пола, притянув к себе за грудки, и злостно проговариваю:

— Иди проспись, придурок! А когда протрезвеешь, нас ждёт серьёзный разговор, после которого ты будешь долго и упорно извиняться перед ней! — не дожидаясь ответа, грубо отпускаю его и сквозь багровую пелену злости замечаю вконец обеспокоенную Ники, которая, естественно, проигнорировала все мои приказы подождать меня на улице.

— Представление окончено! — заявляю я для всей наблюдающей за нами публикой, а затем резво подлетаю к Николине, гневно рявкая: — Пошла на выход, — подталкиваю её в нужном направлении, но она в очередной раз решает воспротивиться.

— Я не пойду с тобой никуда, пока ты в таком состоянии, — испуганно бурчит она.

— Не пойдёшь?

— Нет. Тебе нужно успокоит… А-а-ай! Остин! Что ты делаешь?! — визжит она, когда я, не желая больше с ней церемониться, закидываю её тело через плечо и стремительно покидаю дом, слыша за спиной радостный возглас Марка:

— Не забудьте поблагодарить меня потом!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не имею и малейшего представления, за что мне нужно будет благодарить этого обдолбанного мудака, да и как-то пофиг. Сейчас, кроме желания поскорее вытащить Ники из этой гущи таких же пьяных тусовщиков, во мне нет больше ничего.

Я не прохожу, а пролетаю расстояние до машины, нисколько не отвлекаясь ни на непрекращающиеся попытки Ники слезть с меня, ни на её крики, ни на удары женских кулачков по моей спине. Держу крепко бунтующую девчонку да злюсь неимоверно от того, что мне то и дело приходится подол красного лоскутка натягивать ей на бёдра, чтобы не проявлять всем и каждому её аппетитный зад.