Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги - Владимир Викторович Малышев

Ленинградской блокады. Сообщить об этом первой по радио доверили Ольге Берггольц. Но в дневнике в этот день она записала: «…мы знаем, что этот прорыв еще не решает окончательно нашу судьбу… немцы-то еще на улице Стачек».

24 января. Из письма сестре: «У нас всё клубилось в Радиокомитете, мы все рыдали и целовались, целовались и рыдали – правда!»

В этот же день в продажу поступила книга Берггольц «Ленинградская поэма». И ее ленинградцы «…покупали за хлеб, от 200 до 300 грамм за книгу. Выше этой цены для меня нет и не будет», – признается она в своих записях.

Страшная система

Но даже о том, что она увидела уже после войны, писать было нельзя. Вот ее заметки о посещении в 1949 году колхоза в Старом Рахлине. «Первый день моих наблюдений принес только лишнее доказательство к тому же, все к тому же; полное нежелание государства считаться с человеком, полное подчинение, раскатывание его собой, создание для этого цепной, огромной, страшной системы.

Весенний сев, т[аким] о[бразом], превращается в отбывание тягчайшей, почти каторжной повинности; государство нажимает на сроки и площадь, а пахать нечем: нет лошадей (14 штук на колхоз в 240 дворов) и два, в общем, трактора… И вот бабы вручную, мотыгами и заступами, поднимают землю под пшеницу, не говоря уже об огородах. Запчастей к тракторам нет. Рабочих мужских рук – почти нет. В этом селе – 400 убитых мужчин, до войны было 450. Нет ни одного не осиротевшего двора – где сын, где муж и отец. Живут чуть не впроголодь.

Вот все в этом селе – победители, это и есть народ-победитель. Как говорится, что он с этого имеет? Ну, хорошо, послевоенные трудности, пиррова победа (по крайней мере для этого села) – но перспективы? Меня поразило какое-то, явно ощущаемое для меня, угнетенно-покорное состояние людей и чуть ли не примирение с состоянием бесперспективности».

Иконка матери

Иконка – «Ангел Благое Молчание», которую ей подарила мать, и которую Ольга Берггольц всю жизнь с собой носила, сохранилась в семье. Про эту иконку она написала стихотворение, которое называется “Отрывок”:

Достигшей немого отчаянья,

давно не молящейся богу,

иконку «Благое Молчание»

мне мать подарила в дорогу.

И ангел Благого Молчания

ревниво меня охранял.

Он дважды меня не нечаянно

с пути повернул. Он знал…

Он знал, никакими созвучьями

увиденного не передать.

Молчание душу измучит мне,

и лжи заржавеет печать…

Скончалась Ольга Федоровна Берггольц, муза блокадного Ленинграда, ставшая за годы войны поистине народным поэтом, в ноябре 1975 года. Она просила, чтобы ее похоронили «со своими», на Пискаревском кладбище, где погребены сотни тысяч жертв блокады и, где на памятнике начертаны ее слова: «Никто не забыт и ничто не забыто». Но тогдашний секретарь Ленинградского обкома, всесильный Романов ей отказал. Похороны прошли 18 ноября на Литераторских мостках Волковского кладбища. А памятник на могиле блокадной музы появился лишь в 2005 году. После смерти её архив был конфискован властями и помещен в спецхран. Выдержки из «запретных» дневников Ольги Берггольц были напечатаны лишь в 2ою году, а полностью дневник опубликовали совсем недавно.

С горячей страстью патриота

Судьба Валентина Пикуля была необыкновенной и даже какой-то загадочной. Человек даже без школьного аттестата внезапно стал самым популярным писателем в СССР. Да еще в таком сложном литературном жанре, как исторический роман. Его увлекательные произведения, которые автор, обладавший невероятной трудоспособностью, выпускал один за другим, издавались миллионными тиражами, ими зачитывалась буквально вся страна. Потом так же внезапно его вдруг забыли. Сегодня о творчестве выдающегося исторического романиста снова заговорили.

Валентин Саввич родился 13 июля 1928 года в Ленинграде. В годы войны его отец, по образованию инженер-корабельщик, воевал в морской пехоте и погиб в окопах Сталинграда. Маленький Валя оказался в блокадном городе. «Как и все ленинградские дети, – вспоминал он, – я дежурил на чердаках, совал в бочки с водой брызжущие фосфором немецкие зажигалки». В 1942 году вместе с матерью он был эвакуирован на Большую землю. Но в день своего 14-летия неугомонный подросток сбежал «на войну», и оказался в Соловецкой школе юнг. После нее подростка отправили на эсминец «Грозный» в суровое Заполярье, где он и прослужил юнгой до конца войны, участвуя в конвоировании союзных караванов. После войны Пикуль поступил в военно-морское подготовительное училище, но оттуда его отчислили за неуспеваемость. Так настоящего образования будущий писатель и не получил, у него не было ни аттестата зрелости, ни диплома техникума или ВУЗа.

Писатель без аттестата

Но уже тогда его страстно тянуло к перу, юноша мечтал стать писателем. Пытался писать стихи, но скоро бросил, опыт оказался неудачным. Стал писать о флоте, но его первый роман «Курс на солнце» тоже оказался неудачным. Но ему повезло, талантливым юношей заинтересовал известный тогда писатель Юрий Герман, тоже служивший на Северном флоте, он взял его рукопись и отдал редактировать. Но потом роман очутился в руках Всеволода Кочетова, отказавшегося его публиковать. Столкнувшись с первой неудачей, вчерашний моряк по-черному запил. К тому же им вдруг заинтересовалось КГБ. Возникло подозрение, будто Пикуль вступил в некий тайный комитет национального освобождения России. Пришлось две недели просидеть в следственном изоляторе. Однако скоро все разъяснилось, и бывшего юнгу отпустили с миром, и он снова взял в руки перо. Его следующий роман «Океанский патруль» вышел в 1954 году, и имел успех, переиздавался дважды. Однако сам автор потом считал его творческой неудачей. Талантливому юноше посоветовали поступить в Литературный институт в Москве, но без аттестата его не приняли. Так и пришлось на всю жизнь остаться самоучкой. Но молодой писатель уже поверил в свое призвание. Он пишет самозабвенно, не спит ночами. Один за другим выходят романы «Баязет», «Пером и шпагой», «Слово и дело», «Фаворит», «Три возраста Окини-сан», «Крейсера», «Каторга», «Моозунд», «Реквием каравану PQ-17» и другие.

В советские времена многие героические страницы выхолощенной большевиками русской истории, ее трагедиях и подлинных героях были читателям неизвестны. Героями книг Пикуля стали не «комиссары в пыльных шлемах», а боевые царские офицеры и адмиралы, князь Потемкин, строители великой империи, русские моряки. О них и рассказывал с увлечением и с горячей страстью патриота в своих увлекательных произведениях Валентин Пикуль.

Титанический труд

Чтобы понять причины невероятного успеха его книг в