Ночь над водой - Кен Фоллетт

Нэнси увидела землю. Они летели совсем низко над сосновым лесом, прорезанным серебристыми ручьями. Потом деревья уступили место воде – не темные глубокие воды Атлантики, а тихая серая акватория. Вдали были видны гавань, кучка деревянных строений и среди них церковь.

Самолет быстро снижался. Нэнси и Мервин сидели на диване, пристегнутые ремнями, и держали друг друга за руки. Нэнси почти не почувствовала, когда корпус самолета коснулся поверхности реки, и она так и не знала, сели они или нет, пока окна не покрылись водяными брызгами.

– Ну вот, – сказала Нэнси. – Я перелетела через Атлантический океан.

– Да уж. Не многие могут этим похвастать.

Нэнси не считала себя очень уж смелой женщиной. Первую часть полета она переживала по поводу своего бизнеса, вторую провела, держа за руку чужого мужа. О самом полете Нэнси задумывалась, только когда портилась погода и ей становилось страшно. Что она расскажет мальчикам? Их будут интересовать мельчайшие подробности. А Нэнси даже не знает скорости самолета. Она решила узнать все это, пока они не прибыли в Нью-Йорк.

Когда самолет двигался к месту стоянки, рядом появился катер. Нэнси накинула пальто, Мервин – свою кожаную пилотскую куртку. Половина пассажиров решили сойти на берег и размять ноги. Другие все еще спали, закрытые плотно затянутыми синими занавесками.

Они миновали гостиную, ступили на обрубленное водное крыло и оказались на борту катера. В воздухе стоял запах моря и свежеспиленного леса, по-видимому, где-то поблизости была лесопилка. Возле «Клипера» покачивалась баржа с надписью «АВИАСЕРВИС ШЕЛЛ», на которой рабочие в белых спецовках готовились закачивать топливо в баки самолета. В гавани стояли два громадных грузовых судна: по всей видимости, глубина здесь достаточная.

Жена Мервина и ее возлюбленный были среди тех, кто решил сойти на землю, и Диана пристально разглядывала Нэнси, пока катер шел к берегу. Нэнси стало не по себе, она избегала встречаться с ней глазами, хотя в отличие от Дианы ей не в чем было себя винить – в конце концов изменила мужу Диана, а не она.

Они сошли на землю через плавучий причал и мостки. Несмотря на ранний час, на них смотрела небольшая толпа зевак. Неподалеку от причала находились строения «Пан-Американ»: одно большое и два маленьких, все из дерева, выкрашенного в зеленый цвет с красной окантовкой. За этими строениями виднелся луг с пасущимися коровами.

Пассажиры вошли в большое здание авиакомпании, предъявили паспорта сонному таможеннику. Нэнси обратила внимание, что ньюфаундлендцы говорят очень быстро и с акцентом – скорее ирландским, чем канадским. Здесь был зал ожидания, но он никого не привлек, и все пассажиры отправились осматривать поселок.

Нэнси не терпелось поговорить с Патриком Макбрайдом в Бостоне. В тот момент, когда она собиралась спросить, где находится телефон, выкрикнули ее имя: в здании имелся громкоговоритель. Она подошла к служащему в форме «Пан-Американ».

– Вас вызывают к телефону, мадам, – сказал он.

Сердце ее дрогнуло.

– Где телефон? – спросила Нэнси, оглядывая комнату.

– В здании телеграфа на улице Радио. Меньше мили отсюда.

Целая миля! Она не могла сдержать нетерпение.

– Тогда надо поспешить, пока связь не оборвалась! У вас есть машина?

Молодой человек посмотрел на нее удивленно, словно она попросила космический корабль.

– Нет, мэм.

– Тогда идемте. Покажите дорогу.

Они вышли из здания – Мервин, Нэнси и служащий. Поднялись на холм по грязному проселку без тротуаров. По обочинам овцы щипали траву. Нэнси радовалась, что на ногах у нее удобные туфли, разумеется, продукция «Блэк бутс». Будет ли компания и завтра по-прежнему принадлежать ей? Макбрайд сейчас ей все скажет. Ожидание было непереносимо.

Примерно через десять минут они добрались до небольшого деревянного строения и вошли внутрь. Нэнси усадили на стул возле телефонного аппарата. Она подняла трубку трясущейся рукой.

– У телефона Нэнси Ленан.

– Вас вызывает Бостон, – сообщила телефонистка.

Последовала долгая пауза. И наконец:

– Нэнси, это ты?

Вопреки ее ожиданию то был не Макбрайд, и она поняла, кто это, не сразу.

– Дэнни Райли! – воскликнула она.

– Нэнси, у меня неприятности, и ты должна мне помочь!

Она сильнее сжала трубку. Похоже, ее план сработал. Нэнси постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно, с ноткой неудовольствия оттого, что ее побеспокоили:

– В чем дело, Дэнни?

– Мне позвонили по поводу того старого дела!

Это хорошая новость! Мак явно припугнул Дэнни. В его голосе слышится паника. Именно этого она и хотела. Но притворилась, будто не понимает, что он имеет в виду:

– Какого дела? О чем ты?

– Ты знаешь. Я не могу говорить об этом по телефону.

– Если не можешь говорить, тогда зачем звонишь?

– Нэнси! Не говори со мной так. Ты мне очень нужна.

– Хорошо. Успокойся. – Он напуган, теперь надо этим воспользоваться. – Скажи мне точно, что произошло, не называя имен и адресов. Мне кажется, я понимаю, о чем ты говоришь.

– Отцовские бумаги ведь у тебя, верно?

– Да, они дома в моем сейфе.

– Кое-кто может попросить разрешения в них порыться.

Дэнни излагал ей версию, которую она сама придумала. Пока ее замысел осуществляется как по писаному. Как можно более беспечно она сказала:

– Не думаю, что там есть что-то такое, из-за чего тебе надо волноваться.

– Как ты можешь быть в этом уверена? – нетерпеливо прервал ее он.

– Не знаю…

– Ты их просматривала?

– Нет, их столько, но…

– Никто не знает, что там. Тебе давно надо было все это сжечь.

– Наверное, ты прав, но я не подумала, что… Кто хочет в них заглянуть?

– Адвокатская ассоциация.

– У них есть такое право?

– Нет, но мне отказать им практически невозможно.

– А мне – нормально?

– Ты не адвокат. Они не могут тебя заставить.

Нэнси выдержала паузу, делая вид, что колеблется, оставляя его в подвешенном состоянии подольше. Наконец сказала:

– Тогда я не вижу проблемы.

– Ты им откажешь?

– Я сделаю лучше. Завтра все сожгу.

– Нэнси… – Было такое впечатление, что он сейчас расплачется. – Нэнси, ты настоящий друг!

– Как я могла поступить иначе? – сказала она, чувствуя себя лицемеркой.

– Боже, это бесценная услуга! Ей-богу, не знаю, как тебя благодарить.

– Ну, коль скоро ты об этом заговорил, то есть кое-что, чего я бы от тебя хотела. – Она прикусила губу. Начинается самое деликатное. – Ты знаешь, почему я в такой спешке возвращаюсь в Нью-Йорк?

– Не знаю, я так волновался из-за этого дела, что…

– Питер хочет вырвать у меня компанию и продать ее. – На другом конце провода воцарилось молчание. – Дэнни, ты здесь?

– Да-да, конечно. Ты не хочешь продавать?

– Нет! Цена очень низкая, да и места для меня в новой структуре не предусмотрено. Конечно, я не хочу ее продавать. Питер отлично знает, что это паршивая сделка, но ему нужно только одно – досадить мне.

– Паршивая сделка? Дела у компании в последнее время не больно хороши.

– Ты знаешь почему?

– Ну, думаю…

– Да ладно, не юли. Питер – никудышный менеджер.

– Ну…

– Вместо того чтобы ему это позволить, мы должны его уволить! Как только во главе встану я, все перевернется. Ты это знаешь. А потом, когда доходы вырастут, можно подумать и о продаже – за совсем другие деньги.

– Не знаю…

– Дэнни, война в Европе только началась, а это сулит деловой бум. Мы будем продавать обувь быстрее, чем ее производим. Через два или три года мы получим за компанию вдвое, а то и втрое больше.

– Но слияние с Нэтом Риджуэем очень благоприятно для моей юридической конторы.

– Забудь о том, что благоприятно и что не очень, я прошу тебя мне помочь.

– Я, право, не знаю, в твоих ли это интересах.

Нэнси хотелось заявить: мерзкий лгун, ты думаешь о своих интересах. Но она попридержала язык и сказала другое:

– Я знаю, что это было бы правильное решение для всех нас.

– Хорошо, я подумаю.

Этого ей было недостаточно. Пришлось выложить козыри на стол:

– Ты помнишь про папины бумаги? – Она затаила дыхание.

Теперь голос его стал тише и глуше:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я прошу тебя мне помочь так же, как я помогу тебе. Уверена, ты понимаешь, о чем идет речь.

– Думаю, что понимаю. Нормальное название этого – шантаж.

Она заморгала, но тут же вспомнила, с кем имеет дело.

– Ах ты, старый мошенник и лицемер, ты всю жизнь занимался именно этим.

Он засмеялся:

– Ты достала меня, бэби. – Но, сказав это, Райли вдруг начал кое-что понимать. – А ты, часом, не сама инициировала это расследование, чтобы прижать меня?

Его мозги крутились в опасной близости от того, что в действительности произошло.

– На моем месте ты поступил бы именно так, я это хорошо знаю. Но больше я на твои вопросы отвечать не стану. Ты должен знать одно: если ты проголосуешь за меня завтра – ты в безопасности, если нет, то пеняй на себя. – Теперь она ему угрожает, но это язык, который Райли очень хорошо понимает. Но капитулирует он или нет?