Дитя минувшего - Кристина Веда

Марк сжал кулаки. Он был куклой. Игрушкой. Инструментом в руках чудовища.

– Ты отправил меня к Мише?

Мороз обеспокоенно обратился к Азизу:

– Может его льдинкой по голове задело? – а потом озадаченно посмотрел на Марка. – Долго будешь спрашивать очевидное? Или память отшибло?

Марк отступил, вновь взявшись за голову, точно мысли могли её разорвать. Черная дымка мрака уже клубилась под ногами полубога, закручивалась в воронку мыслей.

Стук шагов разгонял повисшую тишину.

– Ты подставил меня, – осознал Марк, не скрывая боли. – Что ты сказал Мише?!

– Всё как есть. Про твой обман, про то, как ты убил её старика.

Марк отшатнулся, вспомнив ту ночь. Он и не притронулся к дедушке Миши, не успел, как его окружили сотканные из тьмы волки. Они обступили горящий дом, нырнули в него, в поисках Кикиморы. Но нашли потерявшего сознание старика и выволокли на улицу. Или нет?

А может Марк правда убил его?

Его волки ведь не подчинялись никому, зависели от эмоций.

Мороз продолжил, обступая племянника. Затрещал холод:

– Дочери Коляды никогда не потратят свои силы на отпрыска Морока. Они не повернут время вспять для того, кто не смог уберечь единственного родного человека от смерти – свою же сестру.

Все же Марк упал в пропасть и тьма поглотила его.

– Ты врал мне, – холодно сказал Марк.

– А ты врал ей.

Марк отвернулся, точно получив пощечину. Тело его окаменело.

Пальцы Марка сжали рукоять и клинок, явившийся из тьмы, рассек воздух. Полоснул рядом с Морозом, задев его полушубок. В тишине Марк перехватил клинок и с размахом нанес удар. Один. Еще один.

Вперед выскочил Азиз, кинувшись на защиту хозяина.

Стальные удары звоном разнеслись по пещере. Азиз заскулил, упав на землю.

Марк остановился, его глаза были черны, как безлунная ночь. Между ним и Морозом лежал раненный Азиз.

– Я сделаю всё сам, – процедил Марк. – Без тебя. Без них. Даже если сожгу этот мир дотла.

Он развернулся и ушёл прочь, оставив за спиной кровь, стужу и сломленную душу.

Азиз заскулил и Мороз присел подле него, накрыв кровоточащую рану ладонью. Пурга заклубилась под ней, затягивая кожу. На рык волка, хозяин ответил с довольной улыбкой:

– Сейчас самое интересное. Посмотрим, чья боль сильнее.

Но слова остались в зале, точно заточенные в клетке.

Марк же уже разрезал пространство перед собой, по памяти следуя к Мише. Казалось, что даже сердце в нем не билось. Только необходимость спасти сестру любой ценой, даже если мир падет к его ногам, вела вперед.

Он отмахивался от мыслей, что Миша видела в нем врага. Не хотел слышать её голоса и видеть осуждающих карих глаз, но они, как назло, всплывали перед ним.

Духи шипели осуждающим голосом Миши где-то впереди:

– Ты убил…

– Убийц-с-са…

Марк перешел на бег. Завернул за угол и также резко замер. Клетка была раскрыта, и отрубленная наполовину решетка перекрывала проход. Внутри никого не оказалось, и Марк крепче сжал рукоять меча.

Стал зверем, идущим по следу.

Рыскающим, в поисках Миши.

Ветви елей цеплялись за ткань футболки, пытались остановить.

Ощущая неконтролируемый поток энергии, духи липли к Марку, вдыхая силу. Кто-то всплывал перед Марком, будто прилетали с другого пиршества, напитались энергии в другом месте. Эти духи были плотными, похожими на тени, точно комар, разбухший от крови.

Шепот этих теней сливался с шорохом ветвей.

– С-с-сила…

– Не трат-сь её…

– Ос-с-становись…

Но Марк лишь стряхивал когтистые лапы, тянувшие его назад.

А духи шептались меж собой и тревожно сплетались в комок мрака. Они боялись того, что могло скоро произойти. Предвкушая выброс силы, воздух искрился, заряженный. Был готов взорваться.

– Не спас-с-ешь…

– Ос-станьс-с-саа…

Подобно змеям шипели духи.

Во тьме блеснул клинок, и они разлетелись в страхе и предвкушении.

***

Лес был окутан тишиной, тревожно застывшей среди высоких, утомленных елей. Воздух ощущался плотным, пропитанным сыростью опавших листьев и запахом горькой смолы. Тонкие полосы тумана стелились между деревьями, извиваясь, а земля под ногами была мягкой, словно давно не знала шагов человека.

Среди этой туманной чащи вырос старый дом лесника. Его деревянные стены потемнели от времени, крыша была покрыта мхом, а покосившиеся ставни скрипели от лёгкого дуновения ветра. Дом до боли напоминал жилище дедушки, в мельчайших деталях: от старых окон до кривого крыльца, которое прогнило, но все еще держалось на честном слове.

Внутри, за рассохшейся дверью, пахло прелым деревом и старым воском. В центре комнаты стоял массивный стол, покрытый пылью и следами от пальцев, точно кто-то в последний раз коснулся его и ушел навсегда.

Недоверчиво, точно все передо мной было иллюзией, я встала на пороге, пока сердце гулко било в груди. Это место было слишком похоже на дом моего детства. Слишком знакомо. Но в этом сходстве пряталась фальшь, и чем дольше я смотрела, тем яснее понимала, что это было ловушкой. Мороз словно предвидел наш побег и деревья по его приказу выстраивалась коридором, пока не привели нас к этой опушке и дому. Пока не вернули меня в прошлое.

Но колесо времени было запущено. И лес, и дом, и воздух вокруг нас – все тянулось в тугую петлю, что вот-вот должна была сомкнуться на моей шее.

Дотронувшись до отсыревшей стены старой избы, меня наконец накрыло осознание: дедушки больше нет.

Все надежды, что он жив, что его можно спасти разрушились, осталась только боль, ярость и отчаяние. Воспоминания вспыхивали перед глазами. Я видела его теплую улыбку, чувствовала запах травяного чая, руки, всегда пахнущие древесной корой. И его больше нет. Не осталось даже шанса попрощаться.

Но я могла это изменить. Могла ли?

У меня появилась Доля, недавно найденная сестра, воплощение солнца. Она светилась чистым доверием, искренне была готова помочь перенестись в прошлое, ведь она желала дать мне то, что я так искала – возможность изменить судьбу.

Но мы обе знали, что это опасно. Обе ощущали, как потоки времени дрожали, как само прошлое сопротивлялось.

Доля улыбнулась, когда я вышла из избы, но в ее глазах проскользнула тревога:

– Ты уверена? – спросила она, встав рядом на прогнившую ступень. Позади нас зиял темный лес, а дыхание сбилось после долгого бега. – Если мы это сделаем, то можем не вернуться в настоящее. Ты можешь не вернуться.

– Если я не попробую, то не прощу себя, – ответила я твёрдо, но руки дрожали.

Я понимала, что сестра неоправданно рисковала собой, но мне хотелось думать лишь о дедушке. Я решила пойти на риск, пожертвовать своим настоящим