Мяч, оставшийся в небе. Автобиографическая проза. Стихи - Новелла Матвеева

«Дворник листья неохотно ворошит…»

Дворник листья неохотно ворошитПод наплывом облетающих аллей.Полог неба предвечернего прошитОбрывающейся ниткой журавлей.        За рекою, отражённые в реке,        Люди с вилами подъехали к стогам,        Точно карлы к великаньим пирогам        С циклопическою вилкою в руке.Веет свежестью обоих берегов.Странной яркостьюИ сказкой дышит быт.За телегами по зелени луговТучей ливневою бродит чёрный бык.        Ухожу среди слабеющих берёз.        Нет улыбки в их безликой белизне,        Тем томительнее за сердце берёт        Эта бледность, равнодушная извне.Дети кукол рассадили возле пняИ, забыв о них, ушли за бузиной;Куклы зябнутИ, уставясь на меня,Отсыревшие, сидят передо мной.

Жду снега

Долги дни короткие.Ветви в небе скрещены,Чёрные и чёткие,Точно в небе трещины.        Плач берёз потупленных…        Пни дождём разварены,        Точно замков кукольных        Древние развалины.

Листья под заборами.На осинах вороны —Осени блюстители,Листьев заместители.        Ближний лес туманится,        Вкривь и вкось проветренный,        Дождь резиной тянется…        Снег — и тот приветливей:

Налетит, завертится,Пень прикроет горкою,На лету задержитсяЗа рябину горькую,        Всё собой оденет он,        Всюду, всюду ляжет он,        Всё куда-то денет он,        А куда — не скажет он.

«— Как ты можешь воспевать эвкалипты…»

— Как ты можешь воспевать эвкалипты,Никогда не повидав их глазами?— Это клязьминских берёз манускрипты,Как сумели, мне о них рассказали.

— Как ты можешь рассуждать про оливы,Непричастная их шуму, их чуду?— Я о них порасспросила у ивы —Шелест листьев одинаков повсюду.

— Как ты смеешь, не бывав за пределом,О Манилах толковать, о Гаване?!— Я на лужицы гляжу между делом:Рябь на лужах устремляется (в целом)В ту же сторону, что зыбьВ океане.

Попугай

По клетке, шкафами задвинутой,Где книги в пыли вековой,Взъерошенный, всеми покинутый,Он бегает вниз головой.

Чудак с потускневшими перьями!Чудит, а под веками — грусть.Язык истреблённого племениОн знает почти наизусть.

Язык, за которым ученыеСпускаются в недра веков,Где спят города, занесённыеЗолой раскалённых песков…

Язык, что плетьми винограднымиПетляет по плитам гробницИ хвостиками непонятнымиВиляет с разбитых таблиц.

Прекрасный язык — но забылся он,Забылся, навеки уснув.Огромный — но весь поместился он,Как семечко, в маленький клюв.

Привык попугай разбазариватьБесценную ношу в тоске;С собою самим разговариватьНа умершем языке,

В кольце кувыркаться стремительно,Вниманья не видя ни в ком,И сверху смотретьСнисходительно,Когда назовут дураком.

Песня

Как сложилась песня у меня?И сама не знаю, что сказать!Я сама стараюсьУ огняПо частям снежинку разобрать!

Вы объяснили музыку словами.Но, видно, ей не надобны слова —Не то она, соперничая с вами,Словами изъяснялась бы сама.И никогда (для точности в науке)Не тратила бы времени на звуки.

Отстала ягода от кисти винограда;Дрожит на кончике — всех меньше и темней…Но презирать её, по-моему, не надо:Наоборот! — Цена картины —В ней.

Какой большой ветер!

Какой большой ветерНапал на наш остров!С домишек сдул крыши,Как с молока — пену,        И если гвоздь к дому        Пригнать концом острым,        Без молотка, сразу,        Он сам войдёт в стену.

Сломал ветлу ветер,В саду сровнял гряды —Аж корешок редькиИз почвы сам вылез        И, подкатясь боком        К соседнему саду,        В чужую врос грядку        И снова там вырос.

А шквал унёс в мореДесятка два шлюпок,А рыбакам — горе, —Не раскурить трубок,        А раскурить надо,        Да вот зажечь спичку —        Как на лету взглядом        Остановить птичку.

Какой большой ветер!Ах! Какой вихорь!А ты глядишь нежно,А ты сидишь тихо,        И никому силой        Тебя нельзя стронуть, —        Скорей Нептун слезет        Со своего трона.

Какой большой ветерНапал на наш остров!С домов сорвал крыши,Как с молока — пену…        И если гвоздь к дому        Пригнать концом острым,        Без молотка, сразу,        Он сам уйдёт в стену.

Кораблик

Жил кораблик, весёлый и стройный,Над волнами, как сокол, парил.Сам себя, говорят, он построил,Сам себя, говорят, смастерил.

        Сам смолою себя пропитал,        Сам оделся и в дуб, и в металл,        Сам повёл себя в рейс:        Сам свой лоцман,        Сам свой боцман,        Сам свой капитан.

                Тра-ля-ля-ля-ля-ля,                Тра-ля-ля-ля-ля-ля,                Сам свой боцман,                Сам свой капитан.

Шёл кораблик, шумел парусами,Не боялся нигде ничего.И вулканы седыми бровямиПоводили при виде его.

        Шёл кораблик по летним морям,        Корчил рожи последним царям.        Все ли страны в цвету?        Все ль на месте? —        Всё записывал,        Всё проверял!

                Тра-ля-ля-ля-ля-ля,                Тра-ля-ля-ля-ля-ля,                Всё записывал,                Всё проверял!

Раз пятнадцать — раз двадцать за суткиС ним встречались другие суда:Постоят, посудачат минуткуИ опять побегут кто куда…

        Шёл кораблик, о чём-то мечтал,        Всё, что видел, на мачты мотал,        Делал выводы сам:        Сам свой лоцман,        Сам свой боцман,        Сам свой капитан.

                Тра-ля-ля-ля-ля-ля,                Тра-ля-ля-ля-ля-ля,                Сам свой боцман,                Сам свой капитан.

Страна Дельфиния