Мяч, оставшийся в небе. Автобиографическая проза. Стихи - Новелла Матвеева

Горизонт

Видишь? —               зелёным бархатом отливая,Море           лежит спокойнее, чем земля.Видишь? —                как будто ломтик от каравая,Лодочка                    отломилась от корабля.

Яхты       и пароходы ушли куда-то.Видишь? —                по горизонту они прошли,Так же          как по натянутому канатуВ цирке            канатоходцы пройти могли.

Словно          за горизонтом обрыв отвесный —Пропасть!              И пароходы идут, скользя,Робко         и осторожно держась над бездной,Помня,          что оступаться туда нельзя.

Ты же         так хорошо это море знаешь,И песни,            песни                    про эту пропасть поёшь, поёшь…Что ж ты             за горизонтом не исчезаешь?

Что ж ты             за пароходами не плывёшь?Видишь? —                канатоходцами по канатуСнова        по горизонту они прошли, —Снова —            в Константинополь, Суэц, Канаду…Снова —           по краю моря на край земли.

Снова —            в Константинополь, Суэц, Канаду,Снова —           по краю моря на край земли.

Караван

Мой караван шагал через пустыню,Мой караван шагал через пустыню,Первый верблюд о чём-то с грустью думал,И остальные вторили ему.

И головами так они качали,Словно о чём-то знали, но молчали,Словно о чём-то знали, но не знали:Как рассказать,                      когда,                               зачем,                                        кому…

Змеи шуршали среди песка и зноя…Что это там? что это там такое? —Белый корабль, снастей переплетенье,Яркий флажок, кильватер голубой…

Из-под руки смотрю туда, моргая:Это она! Опять — Фата-Моргана!Это её цветные сновиденья,Это её театр передвижной!

Путь мой далёк. На всём лежит истома.Я загрустил: не шлют письма из дома…«Плюй ты на всё! Учись, брат, у верблюда!» —Скажет товарищ, хлопнув по плечу,

Я же всердцах пошлю его к верблюду,Я же — всердцах — пошлю его к верблюду:И у тебя учиться, мол, не буду,И у верблюда — тоже не хочу.

Друг отошёл и, чтобы скрыть обиду,Книгу достал, потрёпанную с виду,С грязным обрезом, в пёстром переплёте, —Книгу о том, что горе — не беда…

…Право, уйду! Наймусь к Фата-Моргане:Стану шутом в волшебном балагане,И никогда меня вы не найдёте:Ведь от колёс волшебных нет следа.

…Но караван всё шёл через пустыню,Шёл потому, что горе — не беда.

Братья капитаны

В закатных тучах красные прорывы.Большая чайка, плаваний сестра,Из красных волн выхватывает рыбу,Как головню из красного костра.

Двумя клинками сшиблись два теченья,—Пустился в пляску яшик от сигар,И, как король в пурпурном облаченье,При свете топки красен кочегар.

        Мы капитаны, братья капитаны,        Мы в океан дорогу протоптали,        Мы дерзким килем море пропороли        И пропололи от подводных трав,

        Но кораблям, что следуют за нами,        Придется драться с теми же волнами        И скрежетать от той же самой боли,        О те же скалы рёбра ободрав.

На что, на что смышлён весёлый лоцман,—Но даже он стирает пот со лба:Какую глубь еще покажет лот нам?Какую даль — подзорная труба?

Суровый юнга хмурится тревожноИ апельсин от грубой кожурыОсвобождает так же осторожно,Как револьвер — от грубой кобуры.

Мы капитаны, братья капитаны,Мы в океан дорогу протоптали,Но корабли, что следуют за нами,Не встретят в море нашего следа.

Нам не пристали место или дата;Мы просто были где-то и когда-то.Но если мы от цели отступали,—Мы не были нигде и никогда.

Следы

Ночь напечатала прописьюЧьи-то на глине следы.Над плоскодонною пропастьюЭхо — как пушечный дым.

Видно, прошёл тут и шёпотомПесню пропел пилигрим;Долго стреляющим хохотомГоры смеялись над ним.

Тут не отделаться дёшево,Как бы ни крался в обход:На смех подымут прохожегоЧудища, каменный сброд!

Пусть, опасаясь предательстваОтзвуков, путник молчит;Стук его палки в ругательстваГулкая ночь обратит.

         Вижу, как ночь приближается         Высохшим руслом реки,         Но всё равно продолжается         Песня, словам вопреки.

…Где это море? — вы спросите, —Где этот пляшущий риф?Где — без морщинки, без проседи —Юный зелёный залив?

Где эти заросли тесныеВ лунной летучей пыльце?Звери да птицы чудесные?Люди с огнём на лице?

Гибкие пальцы упрямые?Чаши, цепочки с резьбой?Эхо! Не путай слова мои! —Я говорю не с тобой!

         Вижу, как ночь приближается         Высохшим руслом реки,         Но всё равно продолжается         Песня, словам вопреки.

Но утешенье напрасное —Только на эхо пенять:В тёмное слово и в ясноеСпрятан порыв — не понять!

Слово потом разветвляется,С ним же ветвится разлад…Не оттого ль замедляетсяПуть между каменных гряд?

Ночь напечатала прописьюЧьи-то на глине следы…Над плоскодонною пропастьюЭхо — как пушечный дым.

В сумрак, исчерченный змеями,Русло уходит, ветвясь…В путь!Между розными звеньямиРвусь восстанавливать связь.

Художники

Кисть художника везде находит тропы.И, к соблазну полисменов постовых,Неизвестные художники ЕвропыПишут красками на хмурых мостовых.

Под подошвами шагающей эпохиСпят картины, улыбаясь и грустя.Но и те, что хороши, и те, что плохи,Пропадают после первого дождя.

Понапрасну горемыки живописцыПрислоняются к подножьям фонарейБлиз отелей,Где всегда живут туристы —Посетители картинных галерей.

Равнодушно, как платил бы за квартиру,За хороший иль плохой водопровод,Кто-то платит живописцу за картинуЛибо просто подаянье подает.

Может, кто-то улыбнется ей от сердца?Может, кто-то пожелает ей пути?Может, крикнет: «Эй, художник! Что расселся?Убери свою картинку! Дай пройти!»

Но, как молнии пронзительную вспышку,Не сложить ее ни вдоль, ни поперек,Не поднять её с земли, не взять под мышку, —Так покорно распростёртую у ног!

И ничьи её ручищи не схватили,Хоть ножищи по её лицу прошли.Много раз за ту картину заплатили,Но купить её ни разу не смогли.

Шарманщик