Мяч, оставшийся в небе. Автобиографическая проза. Стихи - Новелла Матвеева

Страна Дельфиния

Набегают волны синие.     — Зелёные?     — Нет, синие!Как хамелеонов миллионы,Цвет меняя на ветру.     Радостно цветёт глициния,     Она нежнее инея.     А где-то есть земля Дельфиния     И город Кенгуру.     — Это далеко!     — Ну что же?Я туда уеду тоже.Ах ты Боже, ты мой Боже!Что там будет без меня!     Пальмы без меня     Засохнут,     Розы без меня     Заглохнут,     Птицы без меня     Замолкнут —     Вот что будет без меня!Да, но без меня в который разОтплыло судно «Дикобраз»…Как же я подобную бедуИз памяти сотру?!     А вчера пришло,          пришло,          пришло     Ко мне письмо,          письмо,          письмо     Со штемпелем моей Дельфинии,     Со штампом Кенгуру.Белые конверты с почтыРвутся, как магнолий почки,Пахнут, как жасмин,          но вот чтоПишет мне моя родня:     Пальмы без меня     Не сохнут,     Розы без меня     Не глохнут,     Птицы без меня     Не молкнут!     Как же это? Без меня?!Набегают волны синие.     — Зелёные?     — Нет, синие!Набегают слёзы горькие —Смахну, стряхну, сотру…     Радостно цветет     Глициния,     Она нежнее     Инея…     А где-то есть земля     Дельфиния     И город     Кенгуру!

Дома без крыш

Летняя ночь былаТеплая, как зола…Так, незаметным шагом,    До окраин я дошла.

Эти окраиныБыли оправленыВышками вырезными,    Кружевными кранами.

Облики облаков,Отблески облаковПлавали сквозь каркасы    Недостроенных домов.

Эти дома без крышВ белой ночной далиВ пустошь меня зазвали,    В грязь и глину завели.

На пустыре ночномСветлый железный лом,Медленно остывая,    Обдавал дневным теплом.

А эти дома без крышВ душной ночной далиЧто-то такое знали,    Что и молвить не могли!

Из-за угла, как вор,Вынырнул бледный двор:Там на ветру волшебном    Танцевал бумажный сор.

А эти дома без крышВ душной ночной далиПлыли, как будто были    Не дома, а корабли.

Встретилась мне в путиМежду цементных волнКадка с какой-то краской,    Точно в тёплом море — чёлн.

Палка-мешалка в ней,Словно в челне весло!От кораблей кирпичных    Кадку-лодку отнесло.

Было волшебно всё.Даже бумажный сор!Даже мешалку-палку    Вспоминаю до сих пор!

И эти дома без крыш,Светлые без огня,Эту печаль и радость,    Эту ночь с улыбкой дня.

Пожарный

Жил-был пожарный в каске ярко-бронзовой,Носил, чудак, фиалку на груди!Ему хотелось ночью красно-розовойИз пламени кого-нибудь спасти.

Мечта глухая жгла его и нежила:Вот кто-то спичку выронит и — вот…Но в том краю как раз пожаров не было —Там жил предусмотрительный народ.

…Из-за ветвей следить любила в детстве я,Как человек шагал на каланче…Не то чтобы ему хотелось бедствия,Но он грустил — о чём-то вообще…

Спала в пыли дороженька широкая,Набат на башне каменно молчал…А между тем горело очень многое,Но этого никто не замечал.

Но этого никто не замечал.

Ах, как долго едем!

Ах, как долго, долго едем!Как трудна в горах дорога!Чуть видны вдали хребты туманной сьерры…А как тихо, тихо в мире!Лишь порою из-под мула,Прошумев, сорвётся в бездну камень серый.

Тишина. Лишь только песнюО любви поёт погонщик,Только песню о любви поёт погонщик,Да порой встряхнётся мул,И колокольчики на нём,И колокольчики на нём зальются звонче.

Ну скорей, скорей, мой мул!Я вижу, ты совсем заснул:Ну поспешим — застанем дома дорогую!..Ты напьёшься из ручья,А я мешок сорву с плечаИ потреплю тебя и в морду поцелую.

Ах, как долго, долго едем!Как трудна в горах дорога!Чуть видны вдали хребты туманной сьерры…Ах, как тихо, тихо в мире!Лишь порою из-под мула,Прошумев, сорвётся в бездну камень серый.

Тишина. Лишь только песнюО любви поёт погонщик,Только песню о любви поёт погонщик,Да порой встряхнётся мул,И колокольчики на нём,И колокольчики на нём зальются звонче…

Цыганка

Развесёлые цыганеПо Молдавии гулялиИ в одном селе богатомВорона коня украли.А ещё они укралиМолодую молдаванку:Посадили на полянку,Воспитали как цыганку.

Навсегда она пропалаПод тенью загара.У неё в руках гитара,Гитара, гитара!Позабыла всё, что было,И не видит в том потери.(Ах, вернись, вернись, вернись!Ну оглянись, по крайней мере!)

Мыла в речке босы ноги,В пыльный бубен била звонко.И однажды из берлогиУтащила медвежонка,Посадила на поляну,Воспитала как цыгана:Научила бить баклушки,Красть игрушки из кармана.

С той поры про маму-папуЗабыл медвежонок —Прижимает к сердцу лапуИ просит деньжонок,—Держит шляпу вниз тульёю…Так живут одной семьёю,Как хорошие соседи,Люди, кони и медведи.

По дороге позабыли:Кто украл, а кто украден.И одна попона пылиНа коне и конокраде.Никому из них не страшенНикакой недуг, ни хворость…По ночам поют и пляшут,Да в костры бросают хворост.

А беглянка добрым людямПрохожимВорожит:Всё, что было, всё, что будет,Расскажет,Как может…

Что же с ней, беглянкой, было?Что же с ней, цыганкой, будет?Всё, что было, — позабыла.Всё, что будет, — позабудет…

Горизонт

Видишь? —               зелёным бархатом отливая,Море           лежит спокойнее, чем земля.Видишь? —                как будто ломтик от каравая,Лодочка                    отломилась от корабля.

Яхты       и пароходы ушли куда-то.Видишь? —                по горизонту они прошли,Так же          как по натянутому канатуВ цирке            канатоходцы пройти могли.

Словно          за горизонтом обрыв отвесный —Пропасть!              И пароходы идут, скользя,Робко         и осторожно держась над бездной,Помня,          что оступаться туда нельзя.

Ты же         так хорошо это море знаешь,И песни,            песни                    про эту пропасть поёшь, поёшь…Что ж ты             за горизонтом не исчезаешь?

Что ж ты             за пароходами не плывёшь?Видишь? —                канатоходцами по канатуСнова        по горизонту они прошли, —Снова —            в Константинополь, Суэц, Канаду…Снова —           по краю моря на край земли.

Снова —            в Константинополь, Суэц, Канаду,Снова —           по краю моря на край земли.

Караван