Будни революции. 1917 год - Андрей Светенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генерал Корнилов отклонил предложение своих сторонников покинуть Ставку и «бежать», предпочтя ожидать решения своей судьбы. Которое последует вскоре.
12.09
В этот день – 30 августа 1917 года – генерал от инфантерии Михаил Алексеев, признанный авторитет в армии, один из будущих лидеров Белого движения во время Гражданской войны, совершил поступок, противоречивший его чувствам и убеждениям: «Ради спасения жизни корниловцев решился принять на свою седую голову бесчестие – стать начальником штаба у главковерха Керенского». Это одно из первых прямых следствий подавления корниловского выступления. Задуманное как скоординированный удар по большевикам и другим радикалам в Советах, выступление главковерха Корнилова и премьера Временного правительства Керенского закончилось вопреки задуманному. В последний момент продвижение войск с фронта в столицу, подчеркнем – заранее согласованное Корниловым с Керенским, – было объявлено премьером мятежом с целью установления военной диктатуры. После чего Керенский сделал поворот на 180 градусов. Обратился за помощью к Советам, рабочим Петрограда начали раздавать оружие, а в части столичного гарнизона были допущены большевистские агитаторы. «Корниловцев» удалось остановить около Павловска. Командовавший этими частями генерал Крымов в одиночку добрался до резиденции премьера и после разговора с ним на повышенных тонах застрелился. Итак, генерал Корнилов объявлен государственным изменником. Любопытна реакция бывшего императора, Николая II, находившегося в то время в Тобольске. Узнав о событиях в Петрограде, тот сокрушенно заметил: «Нашли кого обвинять в измене, генерала Корнилова, да никогда».
Последствия этих событий – большевизация Советов, ставка большевиков на революционный захват власти. В самом деле, противники сделали для этого все, что только можно было пожелать. Керенский стал властью без силы. Сила в лице Корнилова, имевшего огромную популярность в армии, была дезорганизована и, как покажут события, защищать Временное правительство уже не торопилась. Показателен в этом плане вынужденный выбор Михаила Алексеева, с которого мы начали этот рассказ. Генерал всего неделю пробудет на посту начальника Генштаба, чтобы обеспечить гарантии безопасности арестованному Корнилову и небольшой группе известных и преданных военачальников – в обоих прочтениях этих слов – генералов Деникина, Маркова, Эрдели. Спустя неделю Алексеев выразит свою позицию в письме редактору «Нового времени» Суворину: «Россия не имеет права допустить готовящегося в скором времени преступления по отношению к ее лучшим, доблестным сыновьям и искусным генералам» – как не отметить здесь прямого предупреждения о грядущем Октябрьском перевороте. Но главным в тот момент для генерала Алексеева было подчеркнуть другое: «Корнилов не покушался на государственный строй, он стремился, причем при содействии некоторых членов Временного правительства, изменить состав последнего, подобрать людей честных, деятельных, энергичных. Это не измена родине, не мятеж». В словах этих, наконец, все сходится в одну точку. Изменения в правительстве в случае разгона Советов и получения Корниловым диктаторских полномочий как раз и пугали Керенского. Премьер не без оснований видел себя в качестве жертвы этого продуманного шахматного хода. Но объявляя Корнилова изменником, он делал ход, который не имел для него продолжения. Потому что получалось так, что большевики в тот момент оказались спасителями либеральной идеи, демократии образца Февральской революции. А Керенский обрушил рейтинг доверия к себе, показав в лучшем случае беспомощность, а в худшем – готовность пойти на союз с кем угодно.
13.09
В этот день – 31 августа 1917 года по старому стилю – на протяжении всех суток на имя Керенского поступали телеграфные сообщения от различных политических групп, общественных организаций и отдельных воинских частей о поддержке действий министра-председателя, взявшего на себя еще и полномочия Верховного главнокомандующего. Напомним, бывший главковерх Лавр Корнилов был арестован в Могилеве по обвинению в государственной измене. Хотя очевидных и неопровержимых доказательств того, что генерал собирался сместить Керенского и разогнать Временное правительство, не имелось, а были лишь одни подозрения и имела место бешеная суетливость премьера, боявшегося остаться не у дел.
Зная, что произойдет потом, легко поверить в то, что победа Керенского над Корниловым была победой пирровой. Премьер в одночасье потерял авторитет и доверие, и его смещение стало вопросом времени… Однако в тот день газеты пестрели сообщениями, обнадеживающими и успокаивающими: «Телеграммы с мест свидетельствуют о том, что положение там спокойное, настроение войск убеждает в их готовности поддерживать Временное правительство. Если до вчерашнего дня положение вещей оставалось неопределенным, в высших кругах наблюдалась некоторая неуверенность, то сегодня смело можно сказать, что все затруднения в связи с выступлением генерала Корнилова миновали, кризис ликвидирован окончательно. К утру сегодняшнего дня Зимний дворец принял свой обычный деловой вид». Какой впечатляющий пример попытки выдать желаемое за действительное! Впрочем, миссия газет была понятна, им необходимо было создать у обывателя впечатление, что все обошлось, причем окончательно и бесповоротно. Хотя из тех же самых газетных сообщений внимательный читатель мог извлечь и иное понимание происходившего. А что, собственно, Корнилов, где, чем занимается? «Накануне генерал Алексеев, назначенный Керенским начальником Генштаба, очень долго по прямому проводу говорил с генералом Корниловым, который продолжает оставаться в Могилеве, окруженном правительственными войсками, причем подвоз продовольствия к этому пункту прекращен. Алексеев уточнял детали передачи ему дел ставки, а также требовал, чтобы Корнилов добровольно, без сопротивления отдал себя в руки правосудия. Корнилов выразил готовность сдаться на известных условиях». Примечательно, что цитата эта – из «Известий ЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов». То есть источника, отнюдь не симпатизирующего ни Алексееву, ни Корнилову, ни Керенскому.
В тот же день стало известно, что Временное правительство отказалось обсуждать какие бы то ни было условия сдачи Корнилова властям. И тогда Корнилов и его ближайший сподвижник, генерал Лукомский, заявили о своей готовности предстать перед революционным судом и дать ответ за организацию мятежа. Итак, события дня завершились объявлением, что генерал Корнилов предается суду за мятеж в военное время, что по закону приравнивалось к измене. Закон предусматривал за такое преступление либо каторжные работы, либо смертную казнь. Было также объявлено, что судить Корнилова будет революционный военный суд присяжных. Между тем на деле арест Корнилова и еще нескольких видных военачальников, произведенный силами самих военных, приведет к тому, что арестованные фактически окажутся под защитой и прикрытием своих коллег, во многом, если не во всем, сочувствующих им. И первым из таковых станет новый начальник Генштаба генерал Духонин, который в оставшиеся до Октябрьского переворота недели обеспечит безопасность Корнилова, а также Лукомского, Деникина, Маркова и
