Будни революции. 1917 год - Андрей Светенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
14.09
В этот день – 1 сентября 1917 года по старому стилю – у страны появилось новое название. «Свободная Россия». Красивый жест, красивая декларация. Потому, что в названии отсутствовало прямое указание формы правления – республика или империя. Наименование – республика – было спрятано где-то в середине текста постановления. И это было неслучайно. С одной стороны, решение о перемене названия страны было принято на фоне плачевных последствий корниловского выступления, объявленного мятежом. И Керенскому нужен был эффектный шаг для подтверждения своей власти. С другой стороны, в полномочия Временного правительства не входило решение вопроса государственного устройства и той же формы правления до созыва Учредительного собрания. Получалось фактически, что Временное правительство слишком много на себя берет, вступая в противоречие с собственной политической линией. Ведь на требования национальных окраин предоставить им суверенитет и независимость (речь о Финляндии, Украине, Закавказье) Керенский отвечает, что сейчас не время, когда соберется Учредительное собрание, оно и решит. Но ведь то же самое можно было сказать и о проблеме республиканской или монархической формы правления. Тот же великий князь Михаил Александрович отрекался в феврале от престола не насовсем, а в ожидании вердикта, который будет вынесен Учредительным собранием. И вот в первый день осени 1917-го Керенский ставит страну перед свершившимся фактом: «Мятеж генерала Корнилова подавлен. Но велика смута, внесенная им в ряды армии и страны. Снова велика опасность, угрожающая судьбе Родины и ее свободе. Считая нужным положить предел внешней неопределенности государственного строя, памятуя единодушное и восторженное признание республиканской идеи, которое проявилось на недавнем Московском государственном совещании, Временное правительство объявляет, что порядок, которым управляется российское государство, есть порядок республиканский, и провозглашает российскую республику». Налицо явное подверстывание серьезнейшей, системной проблемы – государственного устройства – под текущую политическую конъюнктуру. Керенский окончательно утрачивает связь с умеренным либерально-консервативным центром. Неслучайно именно в этот день кадеты – конституционные демократы, сторонники парламентской монархии – в знак солидарности с генералом Корниловым, а следовательно, и с огромной частью русского офицерства, подают в отставку со своих министерских и комиссарских постов, вызывая тем самым очередной политический кризис. Право, это забавно, ведь с утверждения о том, что очередной кризис преодолен, начинается текст постановления Временного правительства.
Впрочем, провозглашением России свободной республикой дело не ограничивалось. Это действительно был широкий и эффектный ход, в расчете на живучесть антимонархических настроений. Но, пожалуй, главным, во всяком случае для самого Керенского, была вторая часть постановления: «Срочная необходимость принятия немедленных мер для восстановления порядка побудила нас передать полноту своей власти по управлению страной ПЯТИ ЛИЦАМ из состава Временного правительства во главе с министром-председателем». А это уже – очевидная качественная перемена. Вместо многопартийного коалиционного кабинета министров – Директория. Совет пяти. То есть республика, порядок, боеспособность армии – это все на словах, а на деле просто произошло сужение демократического механизма правления. Министр-председатель – Керенский. Министр иностранных дел – Михаил Терещенко. Военный министр – Александр Верховский. Морской министр – Дмитрий Вердеревский. Министр почт и телеграфов – Алексей Никитин. Имена трех последних вообще были никому неизвестны, не говоря уже о том, почему почта и телеграф в директории есть, а тех же железных дорог или промышленности – нет. В любом случае это был шок.
15.09
В этот день – 2 сентября 1917 года по старому стилю – в Петрограде были получены известия об аресте генерала Корнилова. Газета «Время» сообщала: «Накануне Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Михаил Алексеев прибыл из столицы в Могилев около 4 часов дня. Несмотря на то что город был объявлен на осадном положении и въезд и выезд из него были воспрещены, Алексеев в город был пропущен. Он приехал в штаб Ставки Верховного главнокомандования. Генералы Корнилов и Лукомский заявили, что они по-прежнему настаивают на своих требованиях, которые заключались в снятии с них обвинений в государственной измене. Генерал Алексеев ответил, что сейчас и речи не может быть ни о каких переговорах, ибо, согласно приказу Временного правительства, оба они считаются арестованными». По тону эта корреспонденция выражала отношение к происходившему со стороны Керенского. Усилия генерала Алексеева в ней описываются как проявление твердости и непреклонности. На самом деле Алексеев не скрывал своих симпатий по отношению к Корнилову и вообще своей оценки происходящего. Оно, на взгляд генерала, свидетельствовало о грядущем окончательном развале армейских структур, армии как социального организма. Согласие стать начальником штаба у главковерха Керенского Алексеев объяснит потом единственной задачей – не допустить расправы над Корниловым и другими видными военачальниками из его окружения. И это Алексееву удалось. Продолжим цитату из газеты: «Корнилову было дано два часа на размышление. В продолжение этого времени Алексеев вызвал по прямому проводу Керенского и имел с ним продолжительную беседу, доказывая, что весь текущий эпизод в Могилеве должен быть завершен бескровно».
Можно только догадываться, что именно говорили друг другу генералы. Алексеев уговаривал Корнилова на протяжении всего вечера. И только в 11 часов вечера Лавр Корнилов вместе с начальником его личного штаба генералом Лукомским и адъютантом полковником Плющевским были арестованы и отправлены в Петроград. Без упоминаний имен в газетах сообщалось также и о других арестах, произведенных в тот день в Ставке. Скорее всего, речь шла о Деникине, Эрдели и Маркове. Итак, сообщения газет словно магическим заклинанием заканчивались словами: «В Могилеве полное спокойствие».
И со спокойствием, и с отправкой Корнилова в Петроград газеты ошибались. Корнилов оставался в Могилеве, а спустя 10 дней и еще пятерых офицеров штаба переведут в городок Быхов, что расположен в 50 километрах от Могилева. Начнется так называемое «быховское сидение генералов». Ко времени Октябрьского переворота их в Быхове будет 21 человек. Непосредственное наблюдение, охрану и следственные действия над арестованными будет производить военно-морской прокурор Шабловский. Главным итогом его усилий станет оперативное решение освободить заключенных вскоре после захвата власти большевиками в Петрограде. Это произойдет в ноябре 17-го. Ну а пока на первый план вышли другие политические проблемы. Все обсуждали перспективы и возможности Директории, пришедшей на смену второму коалиционному составу Временного правительства. Напомним, что для начала министр-председатель Директории Александр Керенский сделал эффектный ход, провозгласив Россию республикой. И в очередной раз попал пальцем в небо. Все стали обвинять премьера в превышении полномочий. Потому что вопросы о государственном устройстве и форме правления должно было решать Учредительное собрание. А с выборами в этот последний из остававшихся легитимным в глазах общественности орган власти Временное правительство почему-то не спешило.
18.09
В этот день – 5 сентября 1917 года по старому стилю – в Петрограде удалось ликвидировать последствия пожара на
