ТАЙЦЗИЦЮАНЬ:Классические тексты Принципы Мастерство - Владимир Малявин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Практикуя расслабление, мы должны, конечно, помнить, что оно имеет смысл лишь в свете высшего принципа тайцзицюань: «оставь себя, следуй другому». Это означает, что мы практикуем как бы самооставление, само-рассеивание, каковое, кстати, считалось в Китае сущностью письма и вообще творческого акта1. Расслабление – это взрыв. Мастер тайцзицюань (а равно и гениальный художник, и праведный правитель) внушает подлинно священный ужас, ибо он воплощает собой не просто силу тела или духа, но безмерную мощь распространения (без разрыва) самого бытия. Рассеивание здесь надо понимать и как преодолена статичной сфокусированности, порождающей напряжение и страх самопотери. В действительности каждое его мгновение возвращает к первозданной полноте и цельности мира. Результатом творческого (ибо проникнутого духовной просветленностью) рассеивания-преображения является всепроницающая пустота, которая устраняет стесненность и давление, свойственные физическому миру.
Таким образом, расслабление есть определенная и даже, можно сказать, высшая, абсолютная деятельность. Оно предполагает динамизм взаимных превращений «пустого» и «наполненного», «растяжения» и «сжатия», динамическое единство всех аспектов внутреннего и внешнего состояния и центров циркуляции ци. Более того, оно само включает в себя состояние «напряженности», крайней «наполненности» в момент выброса внутренней силы. Старые учителя уподобляют действие расслабления вращению в разные стороны свободно подвешенной веревки. Тело же, в котором нет расслабления, они уподобляли «деревянной доске».
На взгляд извне, расслабление предстает как замедление движения, тогда как во внутреннем измерении оно соответствует возрастанию духовной сосредоточенности и… ускорению действия внутренней силы, пределу жизненного динамизма. Недаром многие мастера тайцзицюань подчеркивают единство физического и духовного измерений расслабленности.
Известно, что в минуту смертельной опасности мир кажется нам как будто застывшим. Причина этого – необыкновенная концентрация внимания, или, по-другому, необычайный динамизм (т. е. активность) сознания. Эта предельная активность на самом деле соответствует способности сознавать максимально краткую длительность в нашем восприятии.
1 Среди современных учителей тайцзицюань Ван Юнцюань ставит акт «рассеивания» (санг) в ряд четырех важнейших принципов тайцзицюань наряду с пустотой, расслаблением и проницаемостью (сообщительностью – тун). Рассеивание у Ван Юнцюаня означает переход от малой сферы (точки центрированности) к предельно большой сфере, которая «не имеет ничего вовне себя».
Другими словами, чем бодрее, чем просветленнее сознание, тем более короткая длительность доступна нашему восприятию.
Таким образом, жизнь бодрствующего, или, можно сказать, полностью расслабленного, высвобожденного, сознания есть непостижимо малое превращение, тончайшая вибрация, утонченный «трепет души», в котором время, став собственным пределом или чистой временностью, как бы утолщается, наслаивается витками бесконечной спирали в рамках одного «всевременного» мгновения. Мы имеем дело с осью возрастания качества, возгонки духовной чистоты, которая предшествует всякой длительности и, следовательно, опыту. В этом заключается глубинный смысл нераздельности расслабления и вращения, причем ни то, ни другое, по сути, не имеет количественных, собственно физических параметров.
Расслабление в своем пределе равнозначно «парению тела в пустоте» (предполагающем свободное вращение) и в конечном счете – «отсутствию формы и образа». Но оно есть вездесущая и везде отсутствующая среда-срединность идеального контакта, позволяющего воздействовать без применения физической силы. Идеальное расслабление как раз делает возможным то состояние необыкновенной духовной чувствительности, когда «даже муха не может сесть, даже перышко не может опуститься».
Все сказанное означает, что в физическом плане главное условие расслабления – строгое соблюдение принципа «срединной устойчивости». Расслабление становится возможным тогда, когда мы в полной мере сохраняем динамическое равновесие и, даже перемещаясь в пространстве, в действительности лишь вращаемся вокруг своей оси. Расслабление – это кульминация жизненной цельности.
Нетрудно понять теперь, что расслабление, позволяющее как бы ощутить свой физический вес, неотделимо от погружения. Но этим погружением тоже нужно заниматься специально. «Воля» должна опускаться вниз, ниже порога индивидуального сознания – в область нижнего Киноварного поля, а в момент выброса силы-цзинъ резко опускаться еще ниже – вплоть до ступней ног и ниже, что среди мастеров тайцзицюань именуется «опуститься в пустоту, обрести корень». (Не будем забывать, что в соответствии с принципом Великого Предела всякое действие имеет своего зеркального двойника, и опусканию воли соответствует устремленность воли к отдаленной точке.) Способность «опуститься в пустоту» дается нелегко, ведь речь идет о преодолении глубоко укоренившихся жизненных привычек, о мгновенном «оставлении себя». Но неспособность даже в малейшей степени выполнить это требование делает невозможным применение внутренней силы.
В современной литературе встречаются пространные описания полной расслабленности и методов ее достижения. Некоторые наставники предлагают даже удобный практический критерий распознавания расслабленности: если вы чувствуете вес своей руки или даже всего тела, то вы, скорее всего, достигли желаемой цели. Совет сомнительный уже с логической точки зрения: невозможно достигнуть расслабления, пытаясь за чем-то следить и что-то контролировать. Однако же он и не является вовсе беспочвенным, о чем свидетельствует уже известное нам требование «опуститься». Действие внутренней силы, как мы увидим чуть ниже, действительно сопровождается ясным ощущением как бы плавания в воде. «Занимаясь тайцзицюань, как будто плывешь по воздуху»,- гласит глубокое наблюдение Чжэн Маньцина. Известна и поговорка старых мастеров тайцзицюань: «Ступаешь так, словно идешь по рисовому полю» (т.е. ноги находятся по колено в воде и глубоко погружаются в илистый грунт)1. Тем не менее У Тунань в своем эссе, специально посвященном расслаблению, отказывается давать ему какие-либо определения и приходит к выводу, что «учащийся должен досконально вникнуть в природу (расслабления) и самостоятельно постичь ее».
Примечательно, что в классических текстах тайцзицюань практически ничего не говорится о том, что такое расслабление, и не содержится конкретных рекомендаций по его достижению. Ибо расслабление в искусстве Великого Предела есть не что иное, как совокупный результат выполнения всех правил, касающихся положения тела и внутреннего состояния. Оно воплощает, по сути дела, предел жизненной цельности в единстве его телесного и духовного измерений, внешнего и внутреннего. Вот почему расслабление собирает нас. Оно требует, конечно, покоя сознания как отсутствия «суетных мыслей», или, говоря шире, свободы сознания от его предметного содержания. Но этот покой ценен, да и просто возможен лишь постольку, поскольку сопровождается, или, лучше сказать, воплощается в безукоризненных физических движениях. Одно обусловливает и удостоверяет другое. Вот простейший пример: вытянутая вперед рука, как бы мы ни старались расслабиться, не позволит достичь желаемого результата до тех пор, пока локоть не будет слегка согнут, а запястье не «просядет» вниз.
1 Мастер Хао Цзяцзюнь соотносил эти состояния с разными ступенями совершенства в тайцзицюань: низшему уровню соответствовала поговорка «словно идешь по илистому полю», вторая ступень обозначалась другой классической сентенцией: «словно идешь по тонкому льду», а высшая ступень – формулой «словно плывешь в воде». Первая ступень соответствовала усвоению правильных движений, вторая – безупречному бодрствованию или действию жизненной «воли», а третья – полной естественности или духовной самодостаточности, воплощенных в максиме: «оставь себя, следуй другому». Наконец, Сунь Путан выдвинул свою версию трех ступеней мастерства в тайцзицюань: первая ступень: «как будто ступаешь в воде»; вторая ступень: «как будто плывешь в воде и под ногами не чувствуешь почвы»; третья ступень: «как будто идешь по воде… сознание обострено, словно стоишь над пропастью или идешь по тонкому льду, сознание не допускает ни малейшей небрежности, в духе и в ци нет ни малейшего смущения, и боишься, что провалишься вниз».
Ясно, что расслабление невозможно без участия сознания, оно предполагает выполнение определенных правил, касающихся телесных движений. Мы можем даже последовательно расслаблять разные части тела, обращая на них луч своего внимания. Поэтому расслабление начинается с работы сознания, но по той же причине эта работа не может быть сведена к команде «Расслабиться!» – приказанию внутренне противоречивому и потому заведомо бесплодному.
