ТАЙЦЗИЦЮАНЬ:Классические тексты Принципы Мастерство - Владимир Малявин

Другая важная максима тайцзицюань гласит: «Сила-цзинь действует только в одном направлении». И, добавим, эта сила в точке своего применения как бы распрямляется, т.е. действует по прямой, или, точнее, перпендикулярно плоскости контакта. Классическая сентенция «в кривизне ищи прямизну» указывает как раз на момент выброса внутренней силы, который осуществляется на очень короткой, даже неприметно короткой, дистанции и в неуловимо короткое мгновение времени.

Из сказанного следует, в частности, что несмотря на отсутствие в акте выброса внутренней силы протяженности и длительности, он обладает качеством безупречной «прямизны». Некоторые мастера тайцзицюань с удовольствием демонстрируют зрителям, что в момент выброса внутренней силы волоски на их руке встают торчком и даже становятся колючими.

Расслабление, погружение и выброс силы

Расслабление (сун) и погружение (чэнъ) считается главными и самыми важными в практическом отношении принципами тайцзицюань. Одно, в сущности, неотделимо от другого, и оба эти понятия неразрывно связаны с принципом вращения по сфере просто потому, что такое движение – наиболее естественное. Расслабление, погружение и вращение – три основных и нераздельных аспекта стереометрии внутренней силы. Каждое из них в отдельности нередко называют основой всего искусства тайцзицюань.

Вообще говоря, расслабление – вещь как нельзя более полезная в жизни и особенно в спорте. Любой каратист и даже боксер скажет вам, что расслабление – лучший способ внутренне собраться и подготовиться к нанесению сильного удара. И действительно, расслабление как лучший способ обретения покоя и безмятежности духа, в котором становится возможным свободное единение сознания и тела, вообще встреча с инобытием есть залог успеха в любом деле. Мы реально можем воздействовать на других только покоем души. Все остальное будет или запугиванием, или заигрыванием, и окружающие не преминут воспользоваться нашей слабостью. И все же только в тайцзицюань расслабление является в своем роде абсолютной, самодостаточной ценностью, главным принципом духовного совершенствования. Иными словами, если в спорте расслабляются для того, чтобы что-то сделать, то в тайцзицюань делают для того, чтобы расслабиться.

В свою очередь принцип расслабления определяет технические средства практики.

Расслабление в данном случае обозначает действие и, более того, саму природу внутренней силы в их двух главных фазах: накопления и испускания. Без расслабления невозможно соблюсти правила, относящиеся к позам и движениям, а соблюдение этих правил в свою очередь служит единственным достоверным признаком действительной расслабленности в тайцзицюань. Все это означает также, что «расслабление» в тайцзицюань является в своем роде техническим термином и воплощается в совершенно определенных параметрах внутреннего состояния нехватки. Лю Пэйчжун подчеркивает, что в расслаблении существует обязательная последовательность фаз и что оно есть «особое мастерство», а «тот, кто расслабляется вслепую, непременно ошибается» 1.

Как уже говорилось выше, учитель Линь Алун подчеркивает необходимость двух фаз расслабления: нужно расслабиться в самом расслаблении Другой мастер тайцзицюань, Ху Чжуаньюнь, различает три главных стадии расслабления, или, как часто говорят, «погружения в покой». На первом этапе учащийся может отвлекаться от суетных мыслей, ровно дышать, но еще неспособен твердо держать сознание под контролем. На втором этапе сознание уже пребывает в покое, и мы достигаем состояния, когда «есть только пустота и отсутствие, а подлинное ци этому следует». Наконец, на высшем этапе расслабления, сопровождающемся уже и физиологическими переменами (например, крайне ограниченным сном или принятием пищи), может развиться способность «утробного дыхания»2.

В школе Сун Шумина различаются два аспекта расслабления как сущности силы-цзинг. Расслабление ведет к постижению «предельно малого» (мяо) бытия, соответствующего предельной концентрации, «сжатости» духа, являющей как бы «капельку» внутренней силы (ее внешним симптомом считаются капли пота). Одновременно предел расслабления соответствует полному высвобождению, «извержению» (чжан) внутренней силы. Эти два полюса действия внутренней силы не имеют физиологических коррелятов и не подчиняются порядку физического мира. Но они обеспечивают полную внутреннюю самодостаточность того, кто постиг принцип действия силы-цзинг.

Легко понять, почему расслабление считается основным принципом тайцзицюань: если секрет искусства Великого Предела состоит в реализации целостности нашего бытия, то достичь этой цели мы можем, только уступая этому целому, или, точнее, высвобождая его посредством тщательной, методически выверенной и последовательной работы самовысвобождения сознания, предоставляя всему сущему пространство жизненного роста, давая всему свободу быть. Расслабляясь, мы отпуекаем

Лю Пэйчжун. Тайцзицюань юйлу, изречение № 177. Ху Чжуаньюань. Удан хуньюань тайцзицюань, с. 18-19.

себя на волю, достигаем полноты своего бытия, и тогда все само собой встает на свое место.

Речь идет вовсе не о том или ином статичном состоянии, а о действии хотя и беспредметном, но обладающем бесконечной действенностью. Такое действие уже в «Дао-Дэ цзине» остроумно определяется как «делание неделания». По той же причине старые мастера избегают давать этому понятию сколько-нибудь конкретные определения. Обычно говорят только, что нужно быть «как будто расслабленным, но не расслабленным». Разумеется, расслабление не имеет ничего общего с той бесчувственностью, которая сопутствует изнеможению. Лю Пэйчжун отмечает, что расслабленность дается нам как пустота, но в этой пустоте должна быть наполненность1. Это замечание заставляет вспомнить сказанное выше о природе сознания как универсальной событийности, делающей возможным все происходящее.

Во всяком случае расслабление начинается с «упокоения сердца» и не нуждается во внешнем воздействии. Старые учителя не устают подчеркивать, что только полный покой духа («сердца»), который воплощает на самом деле предел динамизма, дает духовную сосредоточенность, необходимую для владения внутренней силой. Ничто внешнее не должно отвлекать «волю» мудрого – даже если рядом «обрушится гора Тайшань». Достижение такого покоя – главное и, пожалуй, самое трудновыполнимое условие подлинного мастерства. Но речь идет о предельно естественном состоянии. На то оно и расслабление, чтобы расслаблять самое себя. Оно есть последовательный и даже саморегулирующийся процесс, который предстает как скольжение по грани сознавания и несознавания, и это в свою очередь служит последовательному прояснению сознания, раскрытию его внутренней глубины.

Расслабление, подобно лучу прожектора, последовательно «освещает», распространяется на все жизненные центры организма, достигая в конце концов ступней. В этом внутреннем движении сознание открывается миру. Именно поэтому его результатом является обострение телесной интуиции, пробуждение одухотворенной чувствительности тела. Недаром Ян Чэнфу толковал классическую формулу «сначала в сердце, потом в теле» в том смысле, что бодрствующее сознание должно перейти в телесное бытие, наполнить собою наше телесное присутствие в мире. Многие учителя тайцзицюань прямо называют целью своей практики раскрытие потенциала «телесного знания» (шэнь чжи).

Итак, расслабление есть главный «секрет» тайцзицюань. Достичь расслабленности труднее всего, на этом пути особенно легко впасть в заблуждение. Очень многие бессознательно путают расслабление с мягкостью,

Лю Пэйчжун. Тайцзицюань юйлу, изречение № 120.

дряблостью, бессилием или уходом от контакта. Последнее особенно часто порождает иллюзию обладания мастерством.

Практикуя расслабление, мы должны, конечно, помнить, что оно имеет смысл лишь в свете высшего принципа тайцзицюань: «оставь себя, следуй другому». Это означает, что мы практикуем как бы самооставление, само-рассеивание, каковое, кстати, считалось в Китае сущностью письма и вообще творческого акта1. Расслабление – это взрыв. Мастер тайцзицюань (а равно и гениальный художник, и праведный правитель) внушает подлинно священный ужас, ибо он воплощает собой не просто силу тела или духа, но безмерную мощь распространения (без разрыва) самого бытия. Рассеивание здесь надо понимать и как преодолена статичной сфокусированности, порождающей напряжение и страх самопотери. В действительности каждое его мгновение возвращает к первозданной полноте и цельности мира. Результатом творческого (ибо проникнутого духовной просветленностью) рассеивания-преображения является всепроницающая пустота, которая устраняет стесненность и давление, свойственные физическому миру.