Повелитель драконов - Екатерина Каблукова

монарха, то ли не желал выслушивать скабрезные выкрики, но все закончилось очень быстро.

Затрубили фанфары, возвещая о свершившемся обряде.

Герцог встал с колен, помог невесте подняться и подвел ее к своему сюзерену и отцу:

– Сир, позвольте представить вам мою жену, герцогиню Анну Амьенскую!

Анна склонилась в реверансе.

– Благословляю вас, дети мои, живите долго! – Георг улыбнулся, обнял сначала сына, потом поцеловал невестку в щеку и отступил в сторону, предлагая новобрачным идти во главе процессии.

Под звон колоколов они вышли из часовни.

При виде командира солдаты, выстроившиеся в две шеренги, разразились радостными криками, им вторил рев драконов.

Герцог провел Анну под скрещенными пиками солдат и остановился у дверей, ожидая, когда остальные покинут часовню. Последним был храмовник. Он плотно закрыл дверь, давая понять, что обряд свершен, и отныне никто не может разлучить новобрачных. Король подошел к сыну.

– Сир, вы позволите? – судя по тону, вопрос был, скорее, формальностью.

Георг взмахнул рукой. Раймон улыбнулся и пронзительно, по-мальчишечьи свистнул.

Шесть драконов вылетели из-за замковой стены и взмыли в небо. Анна с восхищением наблюдала, как огромные звери, переливаясь на солнце, грациозно кружат среди облаков, поднимаясь все выше и выше. Они то разлетались, то слетались, закладывая головокружительные виражи, пока не стали еле заметными точками. Точки устремились обратно к замку.

– Смотрите! – воскликнул кто-то из толпы.

Драконы сложили крылья и пикировали вниз прямо на толпу.

– Они нас раздавят! – истошно взвизгнула какая-то женщина.

Анна затаила дыхание.

Люди во дворе волновались все больше. Миг, и драконы, расправив крылья, на огромной скорости пронеслись над головами людей, с двух сторон обогнули высокий донжон и вновь взлетели. Небо полыхнуло золотисто-оранжевыми сполохами.

Крики сменились восхищенным оханьем. Один за другим шары драконьего пламени появлялись на небе, расползаясь цветами-искрами, пока облака не заволокло дымом.

Какое-то время над двором царила полная тишина, люди продолжали всматриваться в небо, потом все загалдели.

Анна повернулась к Раймону.

– Это… это восхитительно! Я никогда раньше не видела подобного!

Её глаза сияли.

– Надеюсь, теперь вы простите драконов за ваши розы, – еле слышно произнес герцог.

– Они не виноваты, – так же тихо ответила Анна, чувствуя, что именно этот ответ связывает ее с Раймоном больше, чем брачные обеты, произнесенные в часовне. Их взгляды встретились…

– Целуй ее! – вдруг выкрикнул кто-то из солдат.

Герцог нахмурился, но остальные уже подхватили, стуча пиками о вымощенный камнем двор:

– Целуй! Целуй!

Раймон беспомощно посмотрел на жену.

– Это такая традиция, – виновато пробормотал он.

Анна кивнула. Как жена хозяина земель, леди Скай бывала на многих деревенских свадьбах, отличавшихся от чопорных церемоний аристократов. Безудержное веселье, неприличные шутки, горячие поцелуи жениха с невестой на публике – все это считалось уделом крестьян. И вот теперь…

– Целуй!

– Они не отстанут, – герцог мягко привлек Анну к себе, заглянул в глаза, словно спрашивая разрешения.

Это было странно. Муж не должен просить позволения у жены. После брачного обряда, женщина принадлежит мужчине целиком. Это Анна знала очень хорошо, но Раймон спрашивал…

Его губы накрыли ее, и все вокруг потеряло смысл.

Поцелуй. Нежный и трепетный, он не был похож на тот, который она помнила. Сейчас губы герцога едва касались ее губ, опаляя горячим дыханием. Горьковатый запах полыни кружил голову, крепкие руки удерживали, не давая упасть.

Где-то за спиной слышались крики солдат, подбадривающих своего командира, недовольное перешептывание придворных. Все это было не важно. Все, кроме мужчины, держащего Анну в своих объятиях.

Когда Раймон, тяжело дыша, отстранился, она чуть не застонала от разочарования.

– Что еще ожидать от шлюхи и сына прачки? – донеслось из-за спины.

Анне не надо было оборачиваться. Она и так знала, кому принадлежит этот голос, напоминающий змеиное шипение. Маркиз Виллрой.

Герцог Амьенский нахмурился и собирался шагнуть к обидчику, но король едва заметно качнул головой.

– Змея шипит, когда не может ужалить, – тихо сказал он. – А ты и так достаточно потешил толпу сегодня.

Скрежетнув зубами, Повелитель драконов кивнул:

– Как прикажете, ваше величество!

– Брак пошел тебе на пользу, – хмыкнул Георг. – Ты учишься сдержанности!

Раймон не стал отвечать. Повернувшись к жене, подхватил ее на руки, еще одна деревенская традиция, и под овации солдат и слуг перешагнул через порог.

– Зачем вы злите короля, разве у вас недостаточно врагов и без этого? – тихо спросила Анна.

– Уже читаете мне нотации? – фыркнул герцог.

Он опустил жену на пол, но так и не убрал руку с талии, демонстрируя всем свои права, как супруга. Запоздало Анна поняла, что Раймон в ярости. Слова маркиза Виллроя слишком сильно задели его, и он еле сдерживался.

С бесстрастным выражением лица Повелитель драконов смотрел, как король заходит в замок. За монархом потянулись остальные. Анна, наконец, заметила отца. Лорд Уэстерби стоял в окружении своих людей и хмуро смотрел в сторону молодоженов. На мгновение он поймал взгляд дочери, и Анна поспешила отвернуться.

Королевский глашатай торжественно объявил о начале свадебного пира, но Георг не торопился садиться за стол.

– Приведите пленников! – приказал он, после чего подошел к герцогу и его жене.

– Миледи, – к удивлению всех, Георг обратился к Анне. – Вы просили пощадить тех, кто участвовал в мятеже лорда Ская. Мы готовы проявить свою королевскую милость к этим людям… при условии, что они принесут древнюю клятву верности!

Его слова были встречены возгласами и всеобщим шумом.

– Ваше величество! – лорд Пауэрли выступил вперед. – Разумно ли это?

– Считаете более разумным утопить эти земли в крови? – отпарировал Георг.

– Но эти люди…

– Клялись в верности своему сеньору и сдержали слово. Теперь я хочу, чтобы они поклялись в верности мне!

– Да, ваше величество! – лорд Пауэрли поклонился и отступил. Опытный царедворец всегда хорошо понимал, когда не стоит испытывать судьбу и гневить монарха.

Звон цепей заставил всех замолчать. Двери распахнулись, и в зал ввели пленников. Трудно было