Повелитель драконов - Екатерина Каблукова

– Я выпью лишь, когда уложу тебя в постель, мой милый враг!

– Тогда тебе придется всю жизнь оставаться трезвым! – усмехнулся Повелитель драконов.

Он скрестил руки на груди и выразительно взглянул на графа.

– Милый, я не настолько наивен и юн, чтобы предаваться глупым мечтам. Я имел в виду свою кузину! Должны же мы убедиться, что ваш союз заключен по всем правилам!

Герцог криво усмехнулся, пробормотал под нос какое-то ругательство по поводу дурацких традиций и начал раздеваться. Оставшись в одной рубашке, он подошел к кровати и лег на свободную половину.

– Целуй ее! – пьяно потребовал Гарет.

Анна содрогнулась. Согласно обычаю, гости могли остаться и в спальне, чтобы свидетельствовать консуммацию. Все зависело от желаний жениха. А понимая всю важность брака, Георг вполне мог настоять на присутствии свидетелей, чтобы ни у кого не осталось возможности оспаривать этот союз.

Раймон мрачно сверкнул глазами, но выкрик подхватили остальные, и он послушно склонился над женой, скользнул губами по побелевшим от напряжения губам и отстранился.

– А теперь все вон! – негромко, но веско распорядился Повелитель драконов, перекрывая пьяные выкрики и улюлюканье.

– Пойдемте, пойдемте! Вино может быть выдержанным, а страсть – никогда! – граф замахал руками, делая вид, что выгоняет всех из спальни, потом обернулся. – Мэссэр капитан, мы ждем только вас!

Последняя фраза относилась к Гарету, все еще стоявшему в комнате и внимательно смотревшему на новобрачных. Капитан спохватился, пьяно икнул и направился к погребам.

Последними вышли гарьярды. Закрывая дверь, Фелисити напоследок кинула на госпожу сочувствующий взгляд, но та предпочла сделать вид, что не заметила этого.

Скрип, и молодожены остались одни. Сжавшись от мыслей о том, что сейчас произойдет, Анна беспомощно смотрела на герцога.

Он ободряюще улыбнулся:

– Этот балаган скоро закончится. Самые стойкие вернутся через полчаса и потом оставят нас в покое на всю ночь!

– Откуда… – в мозгу мелькнула догадка, уж слишком ровно граф Нортридж выходил из комнаты. – Раймон, вы… вы сговорились с Артуром Нортриджем?!

– Да и с Гаретом тоже, но он напился, как сапожник! – герцог скривился. – Придется послезавтра поговорить с ним…

– Почему послезавтра?

– Потому что завтра у него будет болеть голова, и он не сможет внимать моим нотациям, – Раймон откинулся на подушку, заложил руки за голову. – Как же я устал…

– Но… – Анна запоздало сообразила, что не чувствует запаха вина. – Раймон, вы не пьяны, хотя видела, что вы весь вечер не выпускали кубок из рук!

– Я приказал Джереми разбавить вино водой, – пояснил герцог. – В замке слишком много недоброжелателей, чтобы туманить разум!

Он повернулся к жене, подпер голову рукой.

– А вы, миледи?

– Я?

– За весь вечер вы не проглотили и кусочка!

– Вы ошибаетесь! – запальчиво возразила Анна. Она выпрямилась и выпустила одеяло, которое сразу сползло с плеч. – Вы сами видели, что я брала сыр и хлеб!

– И оставили его на тарелке, – в голосе герцога звучало напряжение, а глаза потемнели.

Анна вдруг заметила, что он слишком пристально смотрит на вырез ее ночной рубашки и, покраснев, снова натянула на себя одеяло, словно оно могло защитить.

Раймон прищурился. На его лице отразилась целая гамма чувств, но он быстро отвернулся.

Анна в отчаянии прикрыла глаза. Жена не должна отказывать мужу, это – грех. Тем более сегодня их брачная ночь… Она неуверенно взглянула на лежащего рядом мужчину. Герцог молчал, делая вид, что рассматривает гобелен на стене.

Анна нервно выдохнула. В конце концов, он ее муж и имеет право…

– Раймон… – позвала она, набравшись смелости.

От неизбежности внутренности скручивало в тугой узел. Анна прекрасно знала, что она будет чувствовать, и от этого страх становился еще сильней.

– Раймон…

Герцог повернулся, внимательно смотря на жену, брови были сведены, и шрам резко выделялся, перечеркивая лоб.

Не в силах произнести ни слова под суровым взглядом, она резко отбросила одеяло.

– Я… – предлагать себя мужу было унизительно. Прикусив губу, Анна всхлипнула. Дрожащей рукой стянула с плеча ткань сорочки и вскрикнула от боли: пальцы герцога железной хваткой впились в запястье.

– Никогда больше не делайте так! – коротко предупредил ее Повелитель драконов, резко поправляя нежный шелк. – Всему есть свой предел, миледи!

– Но… – она окончательно растерялась. – Разве… вы же хотели… вы говорили…

Раймон усмехнулся, резко притянул жену к себе и жадно впился в губы. Запах полыни смешивался с запахом пепла. Уступая напору, Анна приоткрыла губы.

Герцог застонал. Рука скользнула по шее, под ткань рубашки, пальцы очертили ключицу, спускаясь к груди.

Анна всхлипнула, откидываясь на подушки. Ожидая неизбежной боли, она вытянулась в струнку и зажмурилась. Но ничего не происходило. Ладонь герцога так и покоилась на ее плече, дыхание опаляло кожу. Недоумевая, она приоткрыла глаза. Раймон навис над ней, опираясь на свободную руку, глаза казались черными, а на губах застыла кривая усмешка.

– Думаю, на сегодня мы все выяснили, миледи, – он перекатился на спину, освобождая Анну. – Я уже говорил, что не насилую женщин!

– Но ведь вы мой муж.

– Разве это что-то меняет? – он приподнял брови. – Или вы полагали, что я уподоблюсь Джонатану Скаю? Вы не могли оскорбить меня больше!

Под гневным взглядом Анна опустила голову:

– Простите…

Она всхлипнула не то от радости, не то от облегчения, и закрыла лицо руками, чувствуя, как напряжение последних часов отступает.

– Простите, я…

Раймон мрачно смотрел на нее. Больше всего ему хотелось обнять эту хрупкую женщину, пообещать, что все будет хорошо, а потом целовать упоительно, долго, наслаждаясь каждым мгновением. Но он сдержался, понимая, что может напугать её еще больше.

Оставалось только проклинать Джонатана Ская и жалеть, что Мрак опередил своего хозяина. Раймон снова попытался представить, что он лично бы сделал с мужем Анны, но все пытки казались ему недостаточно изощренными по сравнению с тем, что он сам сейчас испытывал.

Кровожадные мысли прервала пьяная компания гостей, возглавляемая Нортриджем. Они бесцеремонно ввалились в спальню, предвкушая очередную порцию веселья.