Ясновельможный пан Лев Сапега - Леонид Дроздов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующем, элекционном (избирательном), сейме в августе 1632 года Лев Сапега поддержал кандидатуру Владислава Вазы, своего любимца и старшего сына предыдущего короля. На этом же сейме, но уже в ноябре, Владислав был избран королем польским и великим князем литовском. При коронации от имени обоих государств (ВКЛ и Короны Польской, в 1569 году образовавших конфедерацию — Речь Посполитую) нового короля должны были приветствовать высшие должностные лица — маршалки земские. От имени ВКЛ вопреки традиции это сделает гетман великий литовский и виленский воевода Лев Сапега. Так случится не только потому, что Сапега искренне помогал Владиславу, а в большей степени потому, что отношения между новым королем и великим маршалком литовским так и не сложились, хотя эту должность занимал старший сын Льва Сапеги — Ян Станислав.
В конце июня 1633 года от имени ВКЛ Лев Сапега вручает Владиславу меч и корону и призывает нерушимо соблюдать права и обычаи Великого княжества Литовского. Короной польской и великокняжеской Сапега компенсирует Владиславу отсутствие на его голове короны московского государства. Но крестоцеловальная грамота на избрание Владислава московским царем надежно спрятана ясновельможным во дворце в Ружанах. Пока этот документ у него, Владислав сохраняет все права на Московию.
Это хорошо понимает и патриарх Филарет Романов, отец и соправитель Михаила. Поэтому они вместе с сыном еще до выборов короля, пользуясь бескоролевьем в Речи Посполитой, направили в сентябре 1632 года под Смоленск сорокатысячное войско, чтобы захватить город и все смоленское воеводство. Русские войска заняли и другие пограничные города, проникли на территорию ВКЛ [14, с. 113].
Владиcлав двинулся в поход, его путь пролегал через Вильно. В этом городе новый король польский, великий князь литовский и воевода виленский, гетман великий литовский встретились в последний раз.
Жить Сапеге оставалось всего две недели. Предчувствуя скорую смерть, ясновельможный вел себя рассудительно и мудро. Как-то, поднявшись из-за стола, Лев Иванович сказал сыну Казимиру Льву: «Пора уже наступает! Садись на место мое, место хозяйское» [71, с. 430] (пер. наш — Л. Д.).
Краткий рассказ о последних днях жизни и об эпизоде с приездом короля в Вильно содержится в воспоминаниях великого канцлера ВКЛ Альбрехта Станислава Радзивилла: «Достойным удивления было видеть семидесятисемилетнего старика, который на коне скакал с гетманской булавой перед королем; уже обветшавшая старость держалась в седле из последних усилий, и в тот самый день молодостью охваченный, он чуть не распрощался с этим миром» [50] (пер. наш — Л. Д.). Мысли и желания Льва Сапеги по-прежнему были бодры, однако тело уже не слушалось.
Через две недели Лев Иванович принимал у себя во дворце делегацию из Италии. Несмотря на плохое самочувствие, он не смог отказать себе во встрече с итальянцами, которые сопровождали Владислава в его походе против Московии. Он всегда мечтал о путешествиях, об экзотических странах, о встречах с иноземцами, но насладиться этим в полной мере так и не смог.
7 июля 1633 года, после обеда, веселый седовласый старичок развлекался с гостями, рукоплескал и кружил вместе со всеми в танце. Вскоре, устав, он вышел… и больше не вернулся. Его настигла мгновенная смерть. Дом наполнился грустью, а страх разогнал гостей; должности, оставшиеся после него, заставили соперничать многих [21, с. 383].
Сапега прожил яркую, насыщенную, невероятно сложную жизнь и заслужил легкую быструю смерть. О чем думал ясновельможный в свои последние минуты, каковы были его прощальные слова, — неизвестно. К сожалению, это осталось тайной. Еще одной маленькой тайной великого человека…
Послесловие
Лев Иванович Сапега был похоронен вместе с двумя своими женами в построенном за его счет костеле святого Михаила Архангела в Вильно, который стоит совсем недалеко от костела святой Анны. И сейчас можно зайти в этот костел, где находится музей, отдать дань памяти великому деятелю белорусско-литовского государства, талантливому дипломату, который оставил значимый след в истории и повлиял в определенной мере на судьбу не одной европейской страны. Немногие из белорусско-литовских политиков ставили перед собой такого уровня задачи и уж тем более достигали успеха в их реализации.
Главным внешнеполитическим достижением Льва Сапеги стала, безусловно, победа над Московским государством. Этой победой он заслужил вечную славу.
С тех пор, как Московия при Иване III поднялась с колен, западным миром, и прежде всего Великим княжеством Литовским, предпринималась не одна попытка вернуть ее в прежнее состояние. Но это был всего лишь ответ на имперские повадки властителей этой страны. Едва оправившись от двухсотлетнего ига, они стали проводить крайне агрессивную захватническую политику. В учебниках советских времен это имело примерно такое название: «Войны Ивана IV за укрепление и расширение Российского централизованного государства во второй половине ХVI века».
Одной из первых крупномасштабных акций против восточного деспотизма руководил великий канцлер ВКЛ Лев Сапега. И акция эта, если придерживаться мнения современных российских исследователей (которых трудно заподозрить в излишних симпатиях к средневековому белорусскому государству), закончилась большим поражением для Москвы. «Бурные события Смутного времени в начале ХVII ст. привели Россию к сильному упадку, снизили ее международный престиж. Московское государство было отброшено с западных рубежей, занятых в ХVI веке. Шведы потеснили его с берегов Балтийского моря, Речь Посполитая, захватив Смоленскую и Северскую земли, отрезала Россию от Днепра, стала у ворот Москвы и даже на некоторое время захватила ее. Царская казна была опустошена, город разграблен» [131, с. 6, 7]. Такую неутешительную, но объективную картину рисует российский ученый, доктор исторических наук Е. Чистякова. При этом за словосочетанием «некоторое время» стыдливо прячется период в два года. Не так уж и мало, особенно если учесть, что такому знаменитому завоевателю, как Наполеон, в Москве удалось пробыть гораздо меньший срок, а Гитлеру покорить российскую столицу вообще не удалось.
Тем не менее четыреста лет назад предсказать конечный результат этой борьбы не взялся бы никто. Весы успеха
