Антихрист - Александр Кашанский

Заратуштра взял чашу обеими руками и медленно, очень медленно выпил. Потом он так же медленно поставил чашу около огня, выпрямил спину и, устремив свой взгляд куда-то поверх костра, замер.

Иван старался увидеть выражение глаз Заратуштры, но это никак не удавалось: мешал огонь. «Он, наверное, специально посадил меня здесь, чтобы я не мог видеть как следует его лицо. Остается только слушать его голос».

Заратуштра молчал очень долго. Наконец он начал говорить. Голос его странным образом изменился.

— Устами пророка говорит Бог. Бог добра или бог зла. Сколько веры у пророка — столько в его словах истины. Но вера — только от Бога. Если слова находят отзыв в душах, значит, они даны свыше. Твой главный вопрос: быть или не быть этому миру? Как ты решишь, так и будет. А теперь прощай.

— Кто дал тебе дар пророчества, Заратуштра?! — громко спросил Иван.

— Бог. Дал для того, чтобы победило добро. И оно победит…

Иван встал и подошел к Заратуштре. Глаза Заратуштры были широко открыты. Он смотрел на Ивана, но будто не видел его. Иван сказал:

— Ты — великий пророк, Заратуштра, имя твое переживет века и навсегда останется в памяти людей.

И учение твое воспламенит многие умы. Я видел, что твое пророчество о Конце света внушил тебе не дух зла, ты вывел его сам, потому что у тебя есть дар предвидения, сродни моему. Ты знал, что появится некто, появится рано или поздно, чтобы изменить Божественный замысел, потому и говорил о Конце света. Ты прав — выбор за мной… Теперь прощай. Как мы и договорились, я ухожу.

Не дожидаясь ответа, Иван повернулся и быстро пошел по тропинке. Как только он зашел за поворот, тут же отдал приказ вернуться в свое время.

«Лийил, теперь хочу увидеть Иоанна в момент, когда его пророческий дар проявлялся максимально, Лийил».

Иван оказался около входа в келью, которая была высечена прямо в скале, на небольшой площадке, уступе, обращенном к морю. На этой площадке на каком-то пыльном коврике, прислонившись спиной прямо к скале, сидел очень старый человек. Старик. То, что старику очень много лет, было видно по всему: волосы на голове седые и редкие, длинная борода тоже совершенно седая. Старик был очень худ — кожа да кости, казалось, он высушен солнцем. Он повернул голову и посмотрел на Ивана. Белки глаз были красноватые, веки воспаленные, глаза слезились. Он молчал, видимо ожидая, что скажет Иван. Иван слегка поклонился и сказал:

— Я Иван из Адрианополя, ищущий истину. Не ты ли Иоанн, прославленный учитель праведников, о котором я столько слышал?

Старик долго молчал, внимательно разглядывая Ивана, и наконец сказал:

— Да, я Иоанн, раб Божий.

— Ты написал знаменитую книгу, источник надежды?

— Ты говоришь о Евангелии Иисуса Христа?

— Да. Именно эту книгу я имел в виду, — кивнул головой Иван.

— Да, Евангелие Христа написал я, но я написал и другую книгу… книгу Откровения, явленного мне Господом.

— Послушай, Иоанн, ты один из учителей человечества. Ты был любимым учеником Христа. Ответь мне только на один вопрос: если бы тебе Богом была дана власть вложить в каждую человеческую душу нечто, выраженное в словах, что бы ты написал в каждой душе? Что бы ты написал, зная, что этот твой приказ не может быть не выполнен человеком?

Старик глубоко вздохнул и, неотрывно глядя на далекий горизонт, сказал:

— Ничего.

— То есть как — ничего?! Каков должен быть смысл этого новейшего завета? Я считаю, что тебе более, чем другим жившим и живущим, были открыты Богом тайны бытия. Скажи, что главнее всего для человека?

— Бог.

— Ты хочешь сказать, что надо оставить человеку полную свободу, оставив право выбора верить или нет и по каким законам жить? Разве ты не знаешь, что свободный человек рано или поздно попадает в сети Дьявола? Иоанн, Конец света неизбежен?

Лицо Иоанна приняло какое-то отчужденное и вместе с тем напряженное выражение. Ивану показалось, что старик уже не слышит и не видит, что происходит вокруг.

— Как заход солнца.

— И что будет ему причиной?

— Гнев Божий…

«Ах, вот ты какой, пророк… — Раздражение охватило Ивана. — И ты говоришь о гневе Божьем. Какого бога имеешь в виду?»

— Слушай, Иоанн, всякий, кто говорит о гневе Божьем, говорит не от Бога, и слова его не ложатся добрым семенем в души призванных. Я не Сатана, Иоанн, и не слуга его. Я свободный человек, в отличие от тебя, да и от многих пророков, которым Сатана морочил головы, так же как и тебе своими видениями. Неизбежен ли Конец света?

Иван подошел к Иоанну и заглянул в его глаза. В них он увидел застывший страх. Это были глаза будто бы уже неживого человека, хотя маленькие зрачки показывали, что Иоанн жив.

— Вам бы надо сесть в тень. Здесь на солнце очень жарко, — сказал Иван. Иоанн несколько раз вздохнул. Иван слышал его хриплое дыхание. Временами из его легких вырывался свист, как будто они были дырявые.

— Да, да, надо в келью, в тень. Что-то мне стало плохо. Помоги мне, будь добр.

Иван помог старику встать, отвел в его келью и посадил на скамью. Потом налил в глиняный стакан воды из кувшина и подал ему. Старик взял стакан и едва не выронил, в его руках совсем, казалось, не было силы.

— Вам нельзя здесь оставаться одному. Вы слишком слабы, — сказал Иван, сев на пол кельи.

— Зачем, юноша, зачем привлекать к себе внимание? Я этого не хочу. Признаться, мне просто никого не хочется видеть.

«Он, наверное, забыл наш разговор, — подумал Иван, — ну и хорошо».

— Может, все же стоит позвать кого-нибудь? Я бы мог это сделать.

— Нет, нет, не надо. Ничего не надо. Мне пора умирать. Я прошу тебя, иди, я должен остаться один — Иван встал. — То, что ты говорил мне, — не ново-продолжил Иоанн, — все это я уже слышал. Ты заблуждаться. — Старец закрыл глаза.

— Заклинаю тебя именем Христа, скажи, что написано о Судном дне в Книге жизни?

— Я видел там имена избранных…

— И что, эту Предвечную книгу изменить нельзя?

Старик вздрогнул, открыл глаза, приподнял дрожащую руку и сказал:

— «…И если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в Книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей. Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе! Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь»[10]. Истинно так! Бог меняет Книгу. Меняет постоянно! Если бы Он ее не менял, то все христианство — плод человеческой фантазии. Евреи не признают преемственности Нового завета, и правильно делают, ее вполне может и не быть. Но нет в Книге жизни ни слова о Конце света и быть не может…

Иван подошел к Иоанну поближе, заглянул в его остановившиеся глаза и сказал:

— Иоанн, ты великий пророк и многие твои слова от Бога. Но далеко не все… Я знаю, как может вводить в искушение Сатана даже и великих пророков, и как он может искажать истину своими видениями. Бог и Сатана показывали мне одно и то же, но насколько это были разные картины! Теперь я убежден: Книгу жизни можно изменить, и я это сделаю. Идея Конца света выведена человеком, и он может состояться, но причина его — не гнев Божий! Это Сатана зомбирует человеческое сознание вот уже тысячи лет идеей Конца света как гнева Божьего, готовя его сам…

Бросив последний раз взгляд на Иоаннову келью, Иван отдал приказ о возвращении.

8

Иван проснулся, открыл глаза и сначала посмотрел в окно. Небо было чистым. Кроны деревьев блестели на солнце. «Который же час? — подумал Иван. — Мы опять везде опоздали». Было уже половина девятого.

Иван пошел будить Наташу. Она долго не откликалась. Наконец Наташа открыла дверь.

— Слушай-ка, Наташа, мне кажется, мы куда-то должны были идти сегодня?

— Куда? — как ни в чем не бывало, спросила Наташа.

— А что, ты считаешь — не стоит?

— Не знаю, — ответила Наташа.

— Сергей-то уже там, наверное. Нет, надо идти.

— Иван, а сколько у тебя осталось денег? Извини за нескромный вопрос, конечно.

Иван достал из кармана куртки деньги и стал считать. Пересчитав, он назвал сумму.

— Да, придется идти, — сказала Наташа и вздохнула. — Оставшихся денег хватит совсем ненадолго, а жаль.

— Дорого же здесь берут, черт возьми. Еще пара таких вечеров — и придется ночевать под кустом.

Наташа сладко зевнула и уткнулась лицом в подушку, обняв ее. Она закрыла глаза и, казалось, решила еще подремать.

— Вставай, вставай, Наташа, надо собираться.

Наташа пробормотала что-то невнятное и еще крепче обняла подушку. Иван посмотрел на Наташу и пошел умываться.

Вернувшись, Иван взял гитару и присел на Наташину кровать. Он начал играть старую битловскую вещь, которую разучивал, когда учился в школе. Наташа открыла глаза и стала слушать. Ее удивило то, что Иван играл совсем неплохо, оказывается, у него был очень хороший музыкальный слух.