Дюна - Фрэнк Герберт

Человек вскарабкался на вершину дюны. Он казался одинокой пылинкой в ослепительных лучах полуденного солнца. Одет он был в лохмотья — все, что осталось от разодранного плаща-джуббы, и горячие лучи обжигали чуть прикрытую лохмотьями кожу. Вместо вырванного с мясом капюшона человек соорудил из обрывков ткани нечто вроде тюрбана. Из-под него торчали лохмы песочного цвета волос — таких же, как клочковатая борода и густые брови. Под глазами — синими, без белков — и ниже, во всю щеку, темнели кровоподтеки. Усы и борода были примяты — это оставила свой след трубка влагосборника защитного костюма-влагоджари.

Посередине песчаного гребня человек замер. Руки свесились вниз, по склонам. На спине, руках и ногах запеклась кровь. К ранам прилипли лепешки желто-зеленого песка. Он медленно подтянул руки к телу, оперся на них и встал, покачиваясь. Даже теперь, когда он был в столь беспомощном состоянии, было заметно, что когда-то его движения были точными и уверенными.

— Я — Лит-Каинз, — сказал он, обращаясь к пустынному горизонту, и его голос прозвучал как грубая пародия на былую силу и уверенность. — Я — планетолог Его Величества Императора, — прошептал человек, — планетарный эколог Аракиса. Я — управляющий этой землей.

Он споткнулся и упал набок на запекшийся песок. Пальцы проскребли по склону дюны.

Я — управляющий этого песка, подумал он.

Он понимал, что почти бредит, что на самом деле ему следовало бы зарыться поглубже в песок, докопаться до относительно прохладного нижнего слоя и спрятаться там. Но он чувствовал сладковатый с гнильцой запах брожения предпряной массы — она наверняка залегала где-то под этими дюнами. Он понимал опасность лучше любого вольнаиба — если запах такой сильный, что проникает сквозь песок, значит, давление газов в кармане скалы достигло критического значения и вот-вот произойдет взрыв. Он должен убраться отсюда как можно скорее.

Его пальцы снова зашевелились и попытались проскрести по слежавшемуся песку.

Мозг пронзила мысль — ясная и отчетливая: Настоящее богатство этой планеты — ее земля. Мы должны постараться заложить основу цивилизации — земледелие.

Ему пришло в голову, что мозг, много лет приученный думать в одном направлении, не в состоянии свернуть с накатанной колей. Харконненские солдаты бросили его здесь без воды и влагоджари, рассчитывая, что если не пустыня, так песчаный червь прикончит его. Они нашли это даже забавным — оставить планетолога на растерзание его же планете.

Убивать вольнаибов всегда было для Харконненов непростым делом, думал он. Мы не так-то легко умираем. А мне, пожалуй, скоро конец… Мне скоро конец… но я не могу перестать быть планетологом.

— Главное в экологии — уметь предвидеть последствия.

Голос заставил его вздрогнуть. Он знал, чей это голос, и знал, что его обладатель мертв. Голос принадлежал его отцу, который был здесь планетологом до него. Отец умер давным-давно, его убили в одной из пещер Гипсовой Долины.

— Ничего не скажешь, сынок, попал ты в переплет, — сказал отец. — Тебе следовало бы обдумать все последствия, прежде чем помогать сыну герцога.

Я брежу, подумал Каинз.

Казалось, что голос доносится справа. Царапая лицо о песок, Каинз повернул голову — ничего, только плавные извивы дюн, над которыми в палящих лучах солнца плясало призрачное марево.

— Чем больше жизни содержит система, тем больше в ней экологических ниш для жизни, — продолжал отец. Голос теперь раздавался слева, даже сзади.

Зачем он ходит кругами? спрашивал себя Каинз. Не хочет, чтобы я его видел?

— Жизнь улучшает возможности окружающей среды по поддержанию жизни. Жизнь делает более доступными необходимые питательные вещества. Благодаря ей из-за мощного химического взаимодействия между организмами происходит связывание энергии в системе.

Чего это он заладил одно и то же? Я знал это еще в десять лет.

Коршуны, пожиратели падали, самые хищные твари в этой пустыне, начали кружить над ним. Каинз увидел, как тень пробежала по его руке, и заставил себя вытянуть шею и приподнять голову. Птицы — неясные темные точки на серебристо-синем небе — парили высоко над ним.

— Мы любим обобщать, — говорил отец. — А общепланетарные проблемы невозможно вычертить как схему — по линеечке. Планетология — наука, в которой все нужно подгонять, согласовывать.

Что он пытается мне втолковать? ломал голову Каинз. Я что, проглядел какие-то последствия?

Его щека снова прижалась к горячему песку, и он почувствовал подмешанный к аромату предпряной массы запах раскаленной скалы. Где-то в уголке сознания сформировалась мысль: Надо мной кружат пожиратели падали, Может, кто-нибудь из моих вольнаибов заметит их и придет выяснить, в чем дело.

— Самым главным инструментом планетолога являются живые люди. Нужно насаждать среди людей основы экологической грамотности. Вот почему я и разработал совершенно новые принципы ведения экологической документации.

Он повторяет все, что говорил мне, когда я был еще маленьким. Его начало знобить, и снова из уголка сознания пришла мысль: Солнце стоит прямо над головой. У тебя нет влагоджари, и ты перегрелся. Солнце выжигает влагу из твоего тела.

Пальцы бессильно заскребли по песку.

Они не оставили мне даже влагоджари!

— Наличие влаги в воздухе замедляет испарение из человеческого тела, — прозвучал голос отца.

Почему он так настойчиво повторяет мне азбучные истины? недоумевал Каинз.

Он постарался подумать о влаге, присутствующей в воздухе, о поросших травой дюнах… об открытой воде, о длинном канале, несущем воду через пустыню, о деревьях, которые выросли по его берегам… Он никогда не видел воду под открытым небом — только на иллюстрациях в книгах. Открытая вода… ирригационные системы… Чтобы оросить один гектар земель в период интенсивного роста растений, требуется пять тысяч кубометров воды, вспомнил он.

— Нашей первоочередной задачей на Аракисе, — вещал отец, — будет создание степей. Мы начнем с самых неприхотливых трав. Когда мы задержим влагу в степях, можно будет переходить к лесам, потом — к созданию открытых водоемов. Сначала небольших — они будут располагаться в соответствии с преимущественными направлениями ветра. Мы выставим целые ряды атмосферных систем-влагоуловителей, чтобы перехватить воздушные потоки. Мы должны создать настоящий сирокко — влажный ветер, но и тогда мы не сможем обойтись без воздушных ловушек.

Как всегда, он читает мне лекции. Почему он никак не заткнется, неужели не видит, что я умираю?

— Ты умрешь, — продолжал отец, — если не сможешь отползти с газового пузыря, который сейчас формируется глубоко внизу. Он расположен как раз под тобой, и ты это знаешь. Ты прекрасно чувствуешь запах предпряной массы. И знаешь, что творилки уже начали выдавливать в нее воду.

Мысль о том, что под ним вода, сводила с ума. Он отчетливо представил себе воду — закупоренную в полости скалы кожистыми телами творилок: крохотных существ, полуживотных-полурастений. И прохладная струйка воды — прозрачной, свежей, чистой — уже начала просачиваться в…

В то, что должно превратиться в пряности!

Он вздохнул и почувствовал ноздрями сладковатую гниль. Запах стал гораздо сильнее.

Каинз подтянул к себе колени и услышал, как гортанно крикнула птица и захлопали крылья.

Это пряная пустыня, подумал он. Здесь даже днем поблизости могут быть вольнаибы. Они наверняка увидят птиц и придут.

— Постоянная смена места жительства — непременная черта животной жизни. И для кочевых народов это столь же необходимо. Кочевые пути определяются физическими потребностями в воде, пище, минеральных веществах. Мы обязаны следить за их перемещениями и подчинять их нашим требованиям.

— Старик, я прошу тебя, заткнись, — прошептал Каинз.

— Мы должны постараться проделать с Аракисом то, что никто никогда не пытался проделать с целой планетой. Мы должны использовать человека в качестве движущей силы экологического процесса, мы должны привязать формы жизни к ландшафту: здесь — растения, там — животные, а вон там — люди. Благодаря этому мы сможем преобразить круговорот воды, сможем формировать природу.

— Заткнись! — прохрипел Каинз.

— Именно изучение кочевых путей подтолкнуло нас к прослеживанию взаимосвязи между червями и пряностями.

Червь! У Каинза вновь пробудилась надежда. Творило обязательно приходит туда, где взрываются газовые пузыри. Но где мне взять крюки управления? Мне не оседлать огромное творило без крючьев…