Дюна - Фрэнк Герберт

Он почувствовал, что очередное разочарование высосало из него остаток сил. Вода так близко — всего в ста метрах под ним, червь придет — наверняка придет, но воспользоваться этим, вытащить червя на поверхность не удастся.

Каинз дернулся было вперед, но у него не хватило сил выбраться из неглубокой ямки, которую продавило в песке его тело. Он снова почувствовал горячий песок под левой щекой, но ощущение было уже неясным и смутным.

— Природа Аракиса выстраивает сама себя в соответствии с эволюцией естественных форм жизни, — не умолкал отец. — Как странно, что никого не удивило почти идеальное соотношение азота, кислорода и углекислого газа на Аракисе при полном отсутствии растительного покрова, и только очень немногие догадались связать это с пряностями. Казалось бы, энергетика планеты у всех на виду — смотри и соображай: энергообмен налицо, хоть и очень вялотекущий. В нем есть какой-то пробел. Значит, что-то должно заполнять этот пробел. Наука всегда была совокупностью понятий, кажущихся совершенно очевидными, после того как их объяснят. Я знал, что творилки существуют, еще задолго до того, как в первый раз их увидел.

— Хватит поучать меня, папа, — прошептал Каинз.

На песок, рядом с его выброшенной вперед рукой, сел коршун. Каинз увидел, как он сложил крылья, поднял голову и уставился на человека. Чтобы прикрикнуть на птицу, ему потребовалось напрячь все свои силы. Коршун отпрыгнул чуть в сторону, но глаз не отвел.

— Человек и продукты его деятельности всегда были болезненной опухолью на поверхности освоенных им планет. Естественное стремление природы — побороть болезнь, избавиться от опухоли, попытаться преобразить ее и включить в общую систему.

Коршун опустил голову, расправил крылья и снова сложил их. Его внимание привлекала теперь вытянутая вперед рука.

Каинз понял, что у него нет сил крикнуть еще раз.

— Вечные принципы беспощадного грабежа и мародерства не сработали здесь, на Аракисе. Нельзя безнаказанно хватать то, что тебе нужно, не задумываясь о будущих поколениях. Взгляды на экономику и политику определяются ресурсами планеты. Мы сформулировали наши взгляды, и наши задачи сделались очевидны.

Никогда он не мог обойтись без поучений, подумал Каинз. Поучения, поучения, бесконечные поучения.

Коршун подпрыгнул поближе к его руке, наклонил голову сначала на один бок, потом на другой, изучая лежащую перед ним плоть.

— Аракис — планета, приспособленная для одного вида растительности, — говорил отец. — Одного вида. Он является опорой правящего класса, живущего так, как жили все правящие классы до него: подминая под себя животную массу полурабов, которые довольствуются остатками с господского стола. На этих-то полурабов и на то, что им бросают хозяева, мы и должны обратить наше внимание. Это вопросы гораздо более важные, чем принято обычно считать.

— Плевать я хотел на тебя, папа, — прошептал Каинз. — Пошел вон.

И подумал: Кто-нибудь из моих вольнаибов обязательно должен быть поблизости. Не может быть, чтобы они не видели птиц надо мной. Они придут разузнать, не связано ли это с чьей-то влагой.

— Население Аракиса узнает, что мы стараемся напоить планету водой. У большинства из них, разумеется, возникнет почти мистическое представление о том, как мы сделаем это. Большинство не разбирается в тонкостях человеческих взаимоотношений. Возможно, они даже решат, что мы доставим воду с какой-то другой планеты. Пусть думают что угодно, главное — чтобы они верили в нас.

Я еще минуточку полежу, а потом встану и скажу все, что я о нем думаю. Стоит тут и поучает меня, вместо того чтоб помочь.

Птица подскочила поближе к руке. Еще две спланировали на песок и сели позади нее.

— Религия и закон должны значить для наших людей одно и то же. Любое неповиновение будет считаться грехом и наказываться как преступление против религии. Это принесет двойную выгоду — люди станут дисциплинированнее и храбрее. Мы сможем полагаться не на отдельных смельчаков, а на отвагу всего народа.

Где ты, мой народ, сейчас, когда я так нуждаюсь в тебе? подумал Каинз. Он собрал последние силы, шевельнул рукой и на несколько сантиметров придвинул ее к коршуну. Тот отпрыгнул назад к своим товарищам. Все птицы изготовились для полета.

— Мы построим наши планы в соответствии с естественным ритмом жизни. Жизнь планеты — явление очень сложное, все в нем взаимно переплетается. Первые изменения в растительном и животном мире определятся грубой физической силой, которой будем управлять мы. А когда процесс определится, нам придется расширить сферу нашего влияния, придется иметь дело со всей природой. Но помни, что нам достаточно управлять тремя процентами всего энергетического комплекса — только тремя процентами — и мы сможем создать полностью самодостаточную систему.

Почему ты не хочешь мне помочь? Каждый раз одно и то же: ты меня подводишь именно тогда, когда я больше всего нуждаюсь в тебе. Каинз хотел повернуть голову и посмотреть туда, откуда доносился голос отца, чтобы испепелить взглядом старого зануду. Но мышцы отказались повиноваться ему.

Он увидел, что настойчивая птица снова оказалась рядом с ним. Коршун осторожно приблизился к его руке, пока остальные птицы с насмешливым безразличием наблюдали за ним. Всего один шажок отделял теперь хищника от бессильно скрюченных пальцев.

Мозг Каинза озарило прозрение. Совершенно неожиданно он увидел, что Аракис может ожидать совсем иная судьба, о которой его отец и не подозревал. На него нахлынуло отчетливое понимание иных, новых возможностей.

— Нет ничего страшнее для твоего народа, чем оказаться в руках Героя, — сказал отец.

Читает мои мысли! Ладно … пусть.

Во все поселения-сичи уже посланы гонцы. Их уже не остановишь. Если сын герцога остался в живых, они найдут его и спасут, как я приказал. Женщину, его мать, они, может быть, и раскусят, но мальчишку теперь будут беречь как зеницу ока.

Коршун скакнул в последний раз и оказался у самой руки. Он наклонил маленькую головку, изучая беспомощную плоть. Вдруг он вскинулся, вытянулся в струну и пронзительно, гортанно крикнул. Потом подпрыгнул в воздух и взмыл вверх. Его товарищи последовали за ним.

Пришли! подумал Каинз. Мои вольнаибы нашли меня!

Потом он услышал, как заурчал песок.

Любой вольнаиб знал этот звук, отличал его от подземного скрежета песчаных червей, выделял в массе звуков, которые сопровождали жизнь пустыни. Где-то под ним предпряная масса уже вобрала в себя достаточное количество воды и органических веществ из крохотных телец творилок, и теперь ее неудержимый рост достиг критической стадии. Сейчас глубоко внизу формируется огромный пузырь двуокиси углерода и, раздвигая песок, поднимается вверх. В эпицентре чудовищного взрыва закипит пыль, и все, что лежит на поверхности, поменяется местами с тем, что вызревало внутри.

Над головой кружили и орали перепуганные коршуны. Они знали, что происходит. Любой житель пустыни знал.

И я тоже житель пустыни. Ты меня видишь, отец? Я — житель пустыни.

Он почувствовал, как пузырь поднимает его, лопается, как он проваливается в воронку бешено крутящейся пыли, которая затягивает его вниз, в прохладную тьму. На какое-то мгновение ощущение влажной прохлады показалось блаженным облегчением. Потом, когда его собственная планета убивала его, до Каинза вдруг дошло, что и отец, и все другие ученые ошибались — что самые главные принципы, по которым живет Вселенная, — непредсказуемость и случайность.

Даже коршуны знали об этом.

~ ~ ~

Пророчество и предвидение — кто может утверждать, истинны они или ложны, когда речь идет о вопросах, на которые нет ответов? Задумайтесь о толь, в какой степени «волнообразное ясновидение» (так называл свой провидческий дар Муад-Диб) — это реальность и в какой степени будущее формируется самим пророком в соответствии с его прорицанием? Из каких тончайших нитей сплетается ткань пророчества? Знает ли пророк будущее, или он просто видит слабые стороны людей, их ошибки, промахи — те мелкие трещинки, куда он может вклинить свой замысел или точное, меткое слово — подобно ювелиру, который одним ударом ножа раскалывает алмазы в нужном ему направлении?

— Бери их воду! — взорвал ночь еще один мужской голос.

Поль поборол страх и искоса глянул на мать. По мельчайшим признакам, которым его так долго учили, он увидел, что она приготовилась к бою, что все ее мышцы напряглись в ожидании.

— К сожалению, нам придется прикончить вас на месте — мы не можем терять время, — сказал голос над ними.