Польская литература ХХ века. 1890–1990 - Виктор Хорев

В гротескном ключе к проблеме «город-деревня» обратился Эдвард Редлиньский (р. 1940). В повести «Коноплинка» (1973) учительница из города приезжает в медвежий угол – затерявшуюся в непроходимых болотах деревню, где царят обычаи столетней давности, где даже использование косы вместо серпа считается революционным новшеством. Редлиньский пародирует традиционный и даже стереотипный для польской прозы мотив (например, у С. Жеромского – рассказ «Непреклонная», у В. Маха – роман «Агнешка, дочь Колумба»): учительница выполняет просветительную миссию в темной деревне, жертвуя личным счастьем. Героиня Редлиньского просто учит детей и вовсе не намерена посвятить себя деревне, которую покидает без сожаления, отработав положенный срок. Деревня для нее экзотична, как африканский буш. Деревенские жители узнают от нее о достижениях цивилизации. Наибольшее впечатление на повествователя – крестьянина Казюка производит неизвестная ранее в деревне позиция учительницы и ее друга в любовной сцене, которую подсматривает Казюк. Концентрация предрассудков деревенской жизни, призванная высмеять идеализацию этой жизни, в том числе и в произведениях «деревенской прозы», придает повести остросатирический и гротескный характер и в сочетании с диалектизмами польско-белорусского пограничья, которыми насыщен язык Казюка, делает ее исключительно смешной. Но за комизмом ситуаций в повести проступает ностальгия по утраченной естественности крестьянской жизни и мысль писателя о том, что в столкновении деревенской и городской систем культуры архаический крестьянский уклад обречен на поражение. Ведь если «в днище бочки пробить пусть даже совсем маленькую дырку, то разве вода удержится?» – философски замечает один из героев книги.

Пьеса и кинофильм были сделаны и по повести Редлиньского «Выдвижение» (1973), тоже гротескной. В ней жители деревни вначале под влиянием городского интеллигента забрасывают все свои привычные дела и начинают читать книги, смотреть телевизор, философствовать. Затем, когда оказывается, что городские гости жаждут примитива, крестьяне прячут книги, маскируют канализацию и электрические столбы и превращают свою деревню в заповедник древнего быта и старинных обычаев.

В дальнейшем Редлиньский отошел от деревенской темы, издал книгу-коллаж «Никиформы» (1982) – из заявлений, прошений, жалоб, записок из тюрьмы, меню, уличных стишков и т. п., а затем язвительную книгу о польских эмигрантах в Америке репортажно-дневникового характера «Долорадо» (1985).

К средствам сатиры и сюрреалистического гротеска обратился в изображении повседневной жизни польской деревни и Богдан Мадей (р. 1934) – в рассказах сборника «Мазь для крыс» (Париж, 1977; Варшава, 1983).

К концу 70-х гг., несмотря на появление новых произведений (в том числе романов Яна Марии Гизгес «Пронзи тень»,1974; Зыгмунта Тшишки «Камыши», 1979, и т. д.), деревенская проза, казалось, исчерпала себя. В ней начали повторяться уже «отработанные» темы и сюжеты. Однако в 1984 г. появился роман Веслава Мысливского (р. 1932) «Камень на камень», единодушно принятый критикой (и читателями) как философский роман, синтезирующий главную проблематику деревенской прозы – закономерности исторического развития, рост крестьянского сознания, прочность нравственных устоев народного восприятия жизни, изменяющихся, но не отмирающих бесследно вместе с уходящим укладом жизни.

Мысливский неоднократно подчеркивал свое убеждение в том, что «в литературе история человечества всегда является историей личности», что «в каждом „я“ помещается человечество»{186}. В романе «Камень на камень» ему удалось воплотить это убеждение в полнокровном образе главного героя.

Историческую судьбу польского крестьянина олицетворяет в романе Шимон Петрушка, основательный, трудолюбивый человек, чтущий заветы отцов, уважающий хлеб, землю, мать, родину. В романе изображена «протяженная» человеческая судьба, которая при всей ее очевидной для читателя исторической и социальной обусловленности и типичности предстает как судьба сугубо индивидуальная. В романе нет прямого показа исторических и политических событий. В нем – без хронологической последовательности – раскручивается лента воспоминаний Шимона Петрушки. Но различные части повествования, словно камни в постройке, плотно пригнаны друг к другу. Каждая глава воспоминаний героя имеет самостоятельное значение, но в целом роман масштабен по охвату событий, сформировавших образ мышления и психологию современного польского крестьянина.

Жизнь Шимона охватывает полвека истории Польши – это война, освобождение страны, рождение новой власти, послевоенная миграция из деревни в город и другие события. Мысливский выступает против стереотипов, сложившихся в деревенской прозе. Один из них – нутряная любовь крестьянина к земле. У Мысливского крестьянская привязанность к труду на земле вынужденна, это жизненная необходимость, а не некое полумистическое чувство. Для Шимона, да и для других крестьян – это обязанность, долг, от которого нельзя и недостойно уклоняться, хотя труд на земле тяжел и неблагодарен.

Шимон – характер героический, жизнь научила его, что, как бы ни складывалась судьба, нельзя ей безвольно поддаваться, хотя все, что с ним случалось, он воспринимает как естественный ход жизни. Стойкость и даже стоицизм характера позволяет Шимону сносить тяжелые удары судьбы. А их выпало на его долю немало. Семь раз он был ранен, воюя в партизанском отряде, дважды чудом спасся от расстрела после войны, его воз со снопами пшеницы попал под колеса машины, мчавшейся по шоссе. Но невзгоды не сломили его. Истоки душевной силы и мудрости героя – в его полной сопричастности трудовой крестьянской жизни, в глубоко народном восприятии мира.

В заключающем роман монологе Шимона – средоточие его позиции защитника основных жизненных ценностей, священных понятий, существующих в каждом языке: «Мать, дом, земля. Например, земля. Знаешь, что такое земля? (…) Землю и крот роет, в землю деревья уходят корнями, в ней роют окопы в войну. Из земли родники бьют, и пот людской впитывается в землю. И на этой земле, а не какой-нибудь другой, родится каждый человек. И когда уходит из дому, всегда берет с собой в узелке горсть родной земли…»

В отличие от деревенской в литературе не сложилось течение «городской» или «производственной» прозы, хотя в 70-е гг. появилось немало произведений на темы производственного труда, современных управленческих конфликтов, нравственных проблем мира «директоров» – организаторов производства и т. п. По художественному уровню эти произведения заметно уступают многослойному массиву книг о Второй мировой войне и ее последствиях, историческому роману и деревенской прозе.

Человек в критических обстоятельствах, в ситуациях «решающего выбора» – тема романов А. Брауна «Испытание огнем и водой» (1975) и «Бунт» (1976), рассматривающих проблему трудового долга, общественной и личной ответственности человека за свои поступки. В обоих романах Брауна моральные устои героев являются мерилом ценности личности, ибо человека, по Брауну, характеризуют его поступки, его позиция в событиях, принадлежащих как жизни индивидуума, так и общественной истории.

В сложном стечении обстоятельств (во время пожара на танкере, строящемся в гданьской верфи) принимает вынужденное решение главный герой романа «Испытание огнем и водой» инженер Стефан Роман. Решение это объективно верное, но в результате все же гибнут люди. Героя терзает вопрос – правильно ли он поступил, все ли сделал для спасения людей. Именно совесть побуждает Романа, оправданного юридически, но не в собственных глазах, уйти с верфи. Во второй части романа герой, работая механиком на том самом танкере, во время дальнего рейса к берегам Кубы получает новый шанс проверить самого себя, свою готовность к самопожертвованию во имя людей.

В постановке Брауном нравственной проблематики заметно влияние Джозефа Конрада (этому писателю Браун посвятил книгу «По следам Конрада», 1972). Схема конрадовского «Лорда Джима» – компрометация героя, а затем его моральная реабилитация, обретение героем веры в себя – определяет движение романа, которому присущи остросюжетность, приемы сенсационного репортажа, детектива.

В романе «Бунт» – та же конрадовская проблема «моральной реабилитации героя», та же нравственная активность героя, которому также приходится действовать в исключительных обстоятельствах. Приключенческая фабула романа – история капитана Смоляжа, который в 1952 г. в сложных условиях «холодной войны» и провокации Гоминьдана пытается доставить в Польшу сухогруз, купленный в Гонконге.

В прозе 70-х гг. выделился ряд произведений, получивших в критике условное название «директорский роман», т. е. произведения о руководителях коллективов. Излюбленной темой многих «директорских» романов и повестей являются разные варианты карьеры делового человека, как правило выходца из низов, трудными путями приобретающего знания, опыт и, наконец, занимающего ответственный пост руководителя. Общий недостаток этих произведений – описательность, стремление авторов к некоему протокольно-документальному, подробному изображению всяческих препятствий на пути героя, что часто исключает авторское осмысление изображаемого, авторскую позицию и интерпретацию жизненных конфликтов.