Дикие питомцы - Амбер Медланд

разработали систему на такие случаи. Нэнси остается на месте, а я бегаю и ищу ее. На этот раз я нахожу ее в Шепчущей Галерее, она стоит и прочесывает взглядом зал. Нэнси не любит, чтобы ее замечали раньше, чем она сама заметит другого, и потому я начинаю звать ее по имени на весь холл.

Ты не торопишься, заявляет она.

Я обнимаю ее. Но она не обнимает меня в ответ. Для нее это слишком тесная близость. Я вдруг понимаю, что от меня воняет, как от животного, и поспешно разжимаю руки. В руках у Нэнси два огромных чемодана. Один из них я отбираю.

И спрашиваю – у тебя там труп, что ли?

Решила запастить самым необходимым, отвечает она. В Хитроу чумовой дьюти-фри.

На шее у нее ожерелье с голубым камнем. Это я послала его ей в подарок на Рождество, но она утверждала, что ничего не получила.

Ладно, наконец выдает она. Где тут ближайший ирландский паб?

За мной, расплываюсь в улыбке я.

Светофор на Сорок третьей не работает. Я предлагаю пройти дальше по улице, но Нэнси не хочет. Я за несколько часов ни разу не присела, стонет она.

А в самолете? – возражаю я.

Это было до того, как ты меня кинула. А после этого я ни разу не присела, все бегала и искала тебя.

Я смотрю на мчащиеся по улице машины и надеюсь, что стоящий рядом с нами мужчина первым ступит на проезжую часть. И вдруг Нэнси решительно шагает вперед, и автомобили сами останавливаются. Мужчина идет за ней. Водитель давит на клаксон. Нэнси, не сбавляя шаг, поднимает два пальца вверх. Я бегу за ней, одними губами извиняясь перед водителем.

Дождавшись, когда я с ней поравняюсь, Нэнси выдает – тебе что, поводырь нужен?

Зачем, когда у меня есть тушь и клатч? – отшучиваюсь я. А теперь и живой щит.

Нэнси роется в моей шкатулке с драгоценностями: трогает искусственные цветы в холле, фотографирует вид из окна и все это, не забывая методично распаковывать вещи. Потом волочет меня в душ.

Это же ты с самолета, возражаю я.

Уверена, если ты как следует пораскинешь мозгами, то поймешь, что именно шампунь помогает смыть грязь, заявляет она, передавая мне за занавеску бутылочку.

Теперь я знаю, каково придется твоим детям, огрызаюсь я.

По ванной разносится химический арбузный запах. Моя косметика давно закончилась.

Да этим паршивцам сильно повезет, парирует Нэнси. Потом я слышу, как она опускает крышку унитаза и садится сверху.

Слушай, насчет того, что случилось в Лондоне. Ты колоссально облажалась с тем уродом. Но мне это помогло, дало силы к нему не возвращаться. Он был жуткий ублюдок. Спасибо!

* * *

Поначалу я пытаюсь прикидываться нормально функционирующим человеком, но, похоже, особого смысла в этом нет. Нэнси нравится весь день валяться с книжкой, а вечером отправляться куда-нибудь выпить. Она уже начала заказывать на сайте библиотеки коробки с нужными ей письмами.

У меня был период Дианы Вриланд, а ты все пропустила, рассказывает она. Ну той, что вела колонку в «Харперс Базар» и давала там советы типа: «Мойте своему малышу локоны выдохшимся шампанским, чтобы придать им золотистый оттенок».

Она обводит глазами комнату, словно надеется, что я где-то припрятала початую бутылку.

Даже не думай, говорю я.

После его можно выпить, не теряя надежды, убеждает она. Если верить Вриланд, розовый – это индийский голубой.

Когда я истерю из-за того, что мы попусту растрачиваем свое время и возможности, Нэнси меня успокаивает. Начинает разглагольствовать о коммодификации досуга, и я едва не засыпаю на ходу.

Она запускает в меня подушкой. Время ведь твое. Кому еще его тратить?

В районе двух дня мы обычно начинаем уговаривать друг друга сходить в душ. Четыре часа спустя Нэнси изрекает: шесть часов, а в доме ни одной умытой физиономии.

Нам никогда не удается найти один и тот же бар, ресторан или кинотеатр второй раз. Но все, что раньше меня пугало, теперь, с Нэнси, становится просто еще одним эпизодом наших нью-йоркских приключений. Мы коллекционируем телефонные номера незнакомцев. Высмеиваем каждый тост, жест, разговор. Нэнси западает на слово «нормкор».

Я рассказываю ей, как одна из подружек Лекси описывала свое недавнее свидание водителю Убера. Ни словом ни обмолвилась о том, как звали парня и был ли он хорош собой. Зато перечислила все, что он ей купил: устрицы, устрицы, устрицы и мартини. Казалось, она сейчас счет ему продемонстрирует.

Нэнси берет одну из моих помад и смотрит, что это за фирма. Молль Флендерс[29] хранила все счета. И вычитала из суммы, которую выложил мужик, все, что потратила, чтобы его заарканить.

Чтобы делать деньги, нужно тратить деньги, замечаю я.

«Подведем финансовый итог романа с джентльменом из Бата. Муж номер 4 вкупе со стоимостью кольца с бриллиантом». Лучше всего, конечно, были ложные показания о том, как она попала на панель.

Потом я употребляю в речи слово базовый и оказывается, что Нэнси его не знает. Небывалый случай!

Это что, одно из словечек Лекси? – спрашивает она. Лекси – базовая?

Мы готовимся к вечеринке по случаю дня рождения Конрада. Даже удивительно, что меня туда пригласили. Впрочем, в этом году я как-то больше ни с кем и не тусовалась. Конрад всеми силами старается, чтобы я влилась в компанию, и пересказывает мне биографию каждого нового гостя, не скупясь на детали. На нем слишком тесная футболка с надписью «Radiohead». Он смеется, и я замечаю, как ходит ходуном его кадык. Впервые до меня доходит, что не одной мне учеба в Колумбийском университете давалась нелегко.

Когда я признаюсь в этом Конраду, он улыбается и открывает новую бутылку пива. Видишь ли, одно дело, когда тебе двадцать один, и совсем другое, когда тебе тридцать… Не подумай, что я поучаю, а то моя младшая сестренка, например, вечно упрекает меня в менсплейнинге.

Вообще-то, мне нравится, когда люди в теме берутся что-то мне объяснить, сообщаю я Нэнси. Она сидит на моей кровати, смывает макияж и бросает ватные шарики на пол.

Еще бы, отзывается она. Но Солнит[30] не то имела в виду. Менсплейнинг – это когда мужчины объясняют женщинам вещи, которые им и без них известны, например как парковаться задом.

Мы же с тобой машины не водим, вставляю я. Нэнси рычит. Ты поняла, о чем я. Как по мне, нам только легче станет, если они в принципе перестанут нас поучать.

Я несколько часов