Море серебрянного света - Тед Уильямс

 –  Настоящие гиганты?  –  спросила Рени, и немедленно поразилась собственной глупости. Как если бы такой вопрос что-то значил в мирах вроде этого.

Однако Каменная Девочка глубоко задумалась.  –  Они были,  –  наконец сказала она.  –  Потом упали. Не помню почему. Спроси мачеху, может быть она знает.

Пока они шли мимо порогов вниз, Рени начала понимать и остальные странные замечания девушки. Пока она смотрела сквозь туман, необычная форма земли казалась комбинацией странных холмов и теней деревьев, но теперь, вблизи, она начала улавливать формы. Например длинная складка на склоне холма, гребень, на вершине которого росла линия деревьев, напомнил ей один гигантский...

 –  ... Рукав?  –  поразилась Рени.  –  Это рукав? Не хочешь ли ты сказать, что мы спускаемся по... рубашке?

Каменная Девочка отрицательно перекосила голову.  –  Жакету. Мы сейчас в Жакетах. Рубашки там, наверху.  –  Он ткнула куда-то толстым пальцем.  –  Ты хочешь в Рубашки?

Рени решительно тряхнула головой.  –  Нет, совсем нет. Я... я просто очень удивилась. Почему в этой стране... все сделано из одежды?

Каменная Девочка остановилась и повернулась, вероятно она устала говорить через плечо без соответствующей анатомической поддержки. Она посмотрела на Рени так, как если бы подозревала, что та смеется над ней.  –  А что, разве она не появилась вместе с гигантами? Когда те упали?

 –  А,  –  сказала Рени, и, не придумав ничего другого, добавила.  –  Конечно.

Пока они спускались через речной туман по длинной складке одного из Жакетов, огибая маленькие, но упрямые сосны, которые, казалось, росли так тесно только для того, чтобы сузить и без того узкую тропинку, Рени спросила своего маленькую гида:  –  Ты знаешь что-нибудь о птицах, которые говорят?

Каменная Девочка пожала плечами.  –  Конечно. Многие птицы говорят.

 –  Я имею в виду ту, которая повторяет все время одно то же, и не важно, о чем я спрашиваю ее.

 –  На самом деле ты не можешь разговаривать с ними, потому что они спят,  –  ответила девочка.

 –  Как спят? Эта птица летела  –  не спала.

 –  Нет, они все спят, с того мгновения, как впервые попали сюда, и неважно, летают они или сидят на ветке. В любом случае они так всегда делали  –  да и их осталось не так много. Появляются новые и тоже ничего не понимают  –  все время говорят одно и тоже, снова и снова. Я пыталась поговорить с ними, когда была маленькой.  –  Она метнула на Рени быстрый взгляд, как сделала бы настоящая девочка, чтобы удостовериться: Рени понимает, что она уже подросла и совсем не ребенок.  –  Мачеха сказала, что это не наше дело  –  мы должны дать им спать и видеть сны.

Рени, с растущим восторгом, обдумала ее слова.  –  То есть эти птицы... спят? И видят сны?

Каменная Девочка кивнула, потом ловко прыгнула вниз и подождала Рени.  –  Да. А теперь иди повнимательнее  –  здесь очень скользко.

Рени, стараясь держать равновесие, соскользнула за ней.  –  Но... как ты называешь это... место? Не это, Жакеты, а все?  –  Она подняла руки.  –  Все вокруг.

Прежде, чем девушка успела ответить, с морщинистого склона холма донеслось ужасное рыдание. Рени вздрогнула, потеряла равновесие и едва не упала.  –  О, Господи, еще один!

Каменная Девочка осталась спокойной, только прижала к губам свой грубый палец. Какое-то мгновение они стояли в тумане, и Рени слышала только мягкие вздохи и шорохи бегущей рядом реки. Потом раздался еще один крик, из долины внизу.

 –  На этот раз намного дальше,  –  прошептала Каменная Девочка.  –  Идет в другом направлении. Пошли.

Рени, слегка успокоившись, поспешила за ней.

Чем ближе к дну долины, тем легче становилась тропинка, но туман стал совсем густым, а медленные сумерки сменились настоящей ночью. Тени стали глубже, и странные горообразные рубашки, штаны и жакеты, накрытые зелено-коричневым земляным плащом, казались еще более загадочными. Время от времени Рени казалось, что она видит маленькие фигурки, скользившие сквозь туман, как будто за ней и Каменной Девочкой следили люди, хотевшие остаться незамеченными. Рени, мысленно, горячо поблагодарила своего проводника. Пробираться одной через эти странные холмы в почти полной темноте, и слушать завывания... Бррр, не самая лучшая идея!

Наконец через туман замелькали огни, и теперь она уверилась, что много людей  –  или много созданий, как бы они себя не называли  –  выстроили себе дома среди Штанов и Рубашек. Каменная Девочка подвела их ко входу в маленькое ущелье, на склонах которого горели линии костров, и несколько голосов приветствовало их. В ответ Каменная Девочка подняла свою руку, похожую на обрубок, и Рени всем сердцем захотелось, чтобы !Ксаббу и Сэм тоже были здесь. Какое-то глубокое примитивное удовольствие охватило ее  –  как приятно ночью войти в светлый дом, особенно после того, как тебя едва не съели в глуши, и в намного более страшной глуши, чем остались в реальном мире.

Выйдя из Штанов, они оказались в темной расселине между холмами, и Каменная Девочка сказала:  –  Мы почти пришли. Может быть мачеха расскажет тебе, где твои друзья. А я должна рассказать ей о Ведьмином Дереве и о том, что Окончание стало намного ближе.

Они перебрались через каменную осыпь и оказались в еще одной долине, освещенной приветливым светом огоньков. Все полуразвалившиеся здания имели безошибочно узнаваемую форму, некоторые из них казались частью ландшафта, а другие, напротив, резко поднимались из земли; огоньки сверкали через ушко или дыры в подошве. Дюжины домов, возможно сотни  –  целый город.

 –  Это же обувь! Большие башмаки.

 –  Я же говорила тебе, верно?

Когда глаза привыкли к свету, Рени увидела, что пространство между башмаками тоже занято, дюжины и дюжины фигур сгрудились вокруг костров, темные силуэты, молча глядевшие, как Рени и ее спутница идут мимо. Они ничего не говорили, но Рени почувствовала скрытую угрозу. Глаза, глядевшие на нее, губы, что-то неслышно шептавшие, казались притупленными усталостью и отчаянием.

Что-то вроде трущоб, подумала она.

 –  Обычно люди здесь не живут,  –  объяснила Каменная Девочка.  –  Но эти потеряли свои дома, когда пришло Окончание. Теперь их так много, они напуганы и голодны...

Она прервалась, когда дюжины кричащих фигурок вылетели из одного из гигантских башмаков и бросились к ним. Рени на мгновение запаниковала, но быстро успокоилась, когда поняла, что это дети. Многие из них были даже меньше Каменной Девочки, но энергия из них так и хлестала.

 –  Где ты была?  –  крикнула одна из ближайших фигурок.  –  Мачеха волнуется.

 –  Я кого-то нашла.  –  Каменная Девочка указала на Рени.  –  Потребовалось время, чтобы вернуться.

Дети окружили их, галдя и толкаясь. Поначалу Рени решила, что они все родственники Каменной Девочки, но потом, при свете, лившемся изо рта ближайшего башмака, она увидела, что никто из них не похож на ее проводника. Большинство из них казалось обыкновенными людьми, хотя их одежда (тех, у кого она была) представляла из себя что-то неописуемое. Зато некоторые из толпы смеющихся детей казались даже более странными, чем Каменная Девушка, с фантастически искаженными телами  –  одна была покрыта ярким черно-желтым мехом, как шмель, у другого были утиные ноги, и Рени даже вздрогнула, увидев, что у одной девочки на месте живота находилась огромная дыра, и, казалось, у ней вообще нет торса.

 –  Они все... твои братья и сестры?  –  спросила Рени.

Каменная Девочка пожала плечами.  –  Что-то вроде того. Многие из них. Их так много, как зерен в колоске, и я иногда думаю, что даже мачеха не знает, что с ними делать.

Перед ними замаячил огромный башмак, и Рени внезапно выпрямилась и остановилась.  –  Боже праведный, я поняла.

 –  Пошли,  –  сказала Каменная Девочка и в первый взяла Рени за руку. У ней оказались сильные пальцы, холодные и влажные, как глина в лесу. Маленький мальчик с головой оленя робко посмотрел на Рени прозрачными коричневыми глазами, как если бы хотел взять ее за другую руку, но Рени была занята: она обдумывала новую идею.  –  Ну конечно, это же проклятая колыбельная "Жила-была старушка в дырявом башмаке".

(* весь стишок:

Жила-была старушка в дырявом башмаке,

У ней детишек было, что зерен в колоске.

Она их выпорола всех, сварила им кисель

И, накормив их киселем, велела лечь в постель.

Перевод Г. Кружков и С. Маршак)

Что-то еще зацепило ее, какое-то далекое воспоминание, но и так было достаточно неприятно обнаружить себя внутри Матушки Гусыни.

 –  Мы все живем в башмаках,  –  сказала Каменная Девочка, таща ее через дверь старого, заросшего мхом башмака.  –  Все до одного...

Это был очень-очень старый башмак. К облегчению Рени в нем не осталось никаких запахов его прежнего владельца, гиганта. Внутри, освещенные дымным светом огня, ее ждало вдвое или втрое больше детей, чем те, что выбежали встречать ее, но оставшиеся дома казались странно разнообразными. Те, у кого были глаза, с восхищением смотрели на Рени, пока Каменная Девочка вела ее через весь огромный башмак к большому пальцу. Детей действительно было слишком много, и Каменная Девочка представили только некоторых из них, главным образом предлагая им убраться с пути.  –  Полли, Малышка Сид, Ганс, Большие Уши,  –  услышала Рени. Через многих она переступила, на кое-кого случайно наступила, но никто не возмутился. Судя по всему они жили в такой тесноте, что привыкли ко всему.